На следующий день приступили к зачистке Острова. Демоны смогли организоваться и нам пришлось выдержать целое сражение. Еще раз порадовался, что прогнал большинство своих магов через ритуал индейских жрецов. Без прибавившейся скорости от чрезвычайно быстрых и вертких тварей мы бы не отбились. Но все же победили! И пошли зачищать наши хутора и деревушки.

И там я снова погиб! Вместе со многими другими, что меня в тот момент окружали. Даже не увидели того, кто выпустил в нас эту гадость. Просто на подходе к очередному хутору вдруг все тело пронзила резкая боль, плоть потекла с костей. И все закончилось. Успел только оглянуться: вокруг корчились мои друзья и соратники.

А потом я снова очутился среди живых и здоровых соратников. Хутор, возле которого нас атаковали, еще чернел в изрядном отдалении. Круто! Не меньше, чем на минуту или даже две в прошлое откатился! Что же, будем действовать по-другому. На максимально возможном для этой техники расстоянии формирую огненное торнадо. Огромное кольцо по контуру которого сначала начинают быстро порхать отдельные искорки. Минута, и перед нами возникает огненная башня, состоящая из бешено кружащегося по огромной, не менее пятидесяти метров в диаметре окружности, потока огня. Хутор сгорел, как и засевшие в нем демоны. Но осталась начерченная на заднем дворе пентаграмма. И огромные кучи тел моих крестьян, разложенных в каком-то странном порядке возле лучей той пентаграммы. И ощущение чуждости, исходящее от нее. Первый портал из этого мира. К сожалению, ведущий совсем не туда. Поэтому разрушаю пентаграмму и командую своим людям продолжать движение к следующему хутору.

Последних демонов добили три дня спустя. Черная злоба подымалась в моей душе от воспоминаний вида растерзанных мирных жителей. Почти семь сотен погибших! На похоронах, перед всем собравшимся народом я поклялся: МЫ ОТОМСТИМ!

Впрочем, частично мы уже отомстили. Такая потеря кораблей станет для агрессора весьма чувствительной. Все же, по прикидкам погранцов, к нашим берегам приходила эскадра не менее чем из тридцати вымпелов. Причем, все сплошь большие, первоклассные. А уйти смогло едва пять или шесть. А еще монахов — демонологов при этом погибло…. Точное число, конечно, определить вряд ли получится, но грубо подсчитать все же можно. По числу демонов. Их только мы наколотили под тысячу. А еще сколько-то утонуло и было прибито нашими береговыми ловушками. А, как информировали меня ранее, средний монах может заключить контракт с четырьмя, реже пятью демонами. Прибавляем, делим, получаем. Четыре сотни? Серьезно? Ведь демонологи только из людей с магическим даром могут получиться! Этак, скоро в Европе магов совсем не останется, если они такими темпами гибнуть начали.

А еще, я в этом никому, разумеется, не признаюсь, но моя заработавшая с попаданием в нее первых душ Печать Домена собрала для меня души всех погибших в эти дни. Души простых своих граждан я уже отпустил. Разве что некоторых, у которых обнаружилась хоть маленькая искорка Дара, предложил моей Светле для оживления. А что? Тот магический закон, что оживить возможно только совсем свежие тела в нашем случае не действует. Душа то у меня в Печати задержалась, не улетела никуда, а тело, даже если и слегка разлагаться начало…. Восстановление его — вопрос всего лишь количества потребной магии. И простых-то не оживили только потому, что без собственной магии из погибшего только зомби поднять можно. А вот с душами врагов я еще буду разбираться. Большинство на батарейки пущу. Чтобы наших магов усилить. А потом, когда разберусь с Печатью окончательно, вообще попробую их магические дары попытаться привить кому-нибудь из простых людей. Шансы на это вроде есть.

А еще, я смог вернуть своих собачек! Даже Светлы не понадобилось. Просто потянул из накопителя Печати по очереди нужные души, да в достатке снабдил их огненной маной. Собачьи тела возникали постепенно, словно печатаясь на невидимом принтере. От души плеснул им маны от поверженных нами врагов. Растите песики! И низкий поклон вам, что в живых хожу.

С сожженных и потопленных кораблей противника спаслось некоторое количество моряков. Они доплыли до берега, где и попали к нам в плен. Поэтому из допросов этих спасшихся мы уже четко представляли, кто на нас напал, и кому нам нужно будет нести нашу горячую благодарность. Пока в зоне доступа оказывались одни испанцы, корабли которых мы и потопили. Главные наши враги, католические церковники из ордена Иисуса, иначе ордена иезуитов, обретались на той стороне Атлантического океана. Пока не восстановим наш флот, нечего и думать искать их там. Но вот на испанцах с Кубы отведем душу.

Сидел, думал, и так и сяк прикидывал, как имеющимся у меня в наличии одним единственным достойным кораблем разобраться с Кубой. Никак не сходятся расчеты. По всему выходит, что придется отправленные нами в Тунис и в Бразилию корабли дожидаться. Так их хоть четверо станет. Вот не закладывали мы новых кораблей, все ждали, когда чудо — древесина у наших друидов созреет! Кто же мог предполагать, что все так повернется. А одним кораблем мы, конечно, сможем потопить сколько-то испанских судов. Может, даже города на побережье порушим. Но долго это слишком выйдет. Корабли из других гаваней попрячутся, горожане разбегутся. Мне же нужна показательная акция устрашения, да еще чтоб и доход побольше получить с нее.

Пока сидел, раздумывал, заявился Семка Сумароков. Я глаза от записей оторвал, на него глянул. Словно совсем другой человек передо мной. И вроде лицо то же, и фигура все та же, а в целом — другой. Прежний Семка был немного шалопаистый. Взгляд его, опять же, всегда с легкой хитринкой, словно вот-вот учудит чего. А сегодня передо мной стоял очень серьезный, я бы даже сказал сумрачный, человек. Нет! Не получается словами описать, что изменилось в Семке, только Семкой его называть уже как-то и не получается.

— Я к тебе, Иван Иванович, с вопросом, — начал он с порога. Вот обращение его ко мне осталось прежним, Иван Иванович. Кроме него больше никто меня так практически не называл. Если только кто-то, глядя на него. — Когда мы отправимся ответку этим воронам черным давать?

— Семен, тут такое дело. В этом году никак не получится. Нечем нам пока ответку давать. Считай: было у нас шесть кораблей.

— Ну.

— Два ушли за новыми магами и мастерами в Алжир. Еще один за каучуком и красным деревом на крайний юг подался. Два — сгорели. Сколько осталось? Прими еще к сведению, что наш Остров тоже нельзя совсем без кораблей оставлять.

— Но ведь что-то же нужно делать! Я едва глаза закрываю, моя Груня как живая перед глазами стоит. Мы ведь с ней ребеночка ждали. Все мечтали, сын родится….

— Даже если я прямо сейчас отзову тот корабль из Бразилии, все равно сил наших не хватит. Из Старого Света корабли только к осени должны вернуться. Считай весной сможем отправляться попам морды бить.

— Нет. Ты не понял. Их надо совсем уничтожить. Чтобы даже через тысячу лет люди, если речь зайдет о католической церкви или иезуитах дрожать или плеваться бы начинали. Вот, к примеру, потопили мы английский флот. Аж два раза потопили. А ихняя королева Елизавета так и сидит у себя во дворце, да ждет, когда третий флот по ее приказу построят. Вот не хочу, чтобы в этот раз тоже так было.

— А что мы можем сделать? Корабли или города какие… сжечь не сказать, что легко, но все-таки вполне возможно. А чтобы все люди разом возненавидели церковников, это куда труднее. Это же им всем в душу залезть надо. Тут нам совсем другие методы разрабатывать придется. — Вот разговариваю с Сумароковым и сам одновременно с ним начинаю прозревать, что же делать надо.

— ???

— Кста-а-ати, Семен, ты не в курсе, затея с выпуском газеты уже сработала?

Вот по глазам вижу, совершенно непонятна для Сумарокова внезапная связь уничтожения ордена иезуитов и некий бумажный листок с напечатанными в нем новостями из жизни самых значимых людей герцогства, к тому же зачастую еще и выдуманными.

— Да выходит на континенте один листок с таким названием. Его свежие выпуски там возле ратуши вывешивают, чтобы граждане читали. Еще, вроде бы и для себя лично заказывают. У нас на Острове, кажется, Флор Фомич для себя заказал. А что?