— Что делать будем с попом то? Ведь не иначе тоже начнет против тебя заговоры плести.

— Что делать, что делать…, - проворчал я, не желая в такой особенный день портить себе настроение этой проблемой. — Жить будем. Да! Будем жить!

Два года минуло уже с того крайнего похода. Много воды утекло, многое изменилось безвозвратно. Вопреки первому порыву их герцога, рарожцы отнюдь не забросили свой Остров. Напротив, восстановили после демонического нашествия и изукрасили донельзя. Вот только на освободившиеся земли убитых демонами земледельцев новых поселенцев запускать не стали. Теперь это государственная собственность. Здесь запланировано всякие красивости и диковины размещать. Чтобы душа радовалась, и гордость за свою страну возникала у посетивших эти места. Годунов также наотрез отказался покидать Рарог. Объяснил, что тут дисциплина у его подчиненных выше, под воздействием Печати, а на материк они могут и в отпуск съездить.

Земли на материке еще расширились. Причем безо всякой войны. Часть племен делаваров, из тех, что оказались соседями герцогства, сами, добровольно попросились войти в его состав. И так, оказывается, тоже бывает! Не всем вождям власть слаще меда кажется. Иногда просто, пожить по-человечески хочется. На землях тех индейцев начали строиться еще два города. Пока безымянных, потому что заселение их только на весну намечено. Одно ясно, что люди для заселения найдутся. Людей в герцогство прибывает все больше. Особенно поток усилился после того, как ацтеки начали новое наступление на еще оставшиеся у них под боком испанские территории. Испанский монарх что-то не спешил на помощь своим верноподданным, вот те и начали разбегаться со своих земель, как тараканы, в разные стороны.

Еще об испанском монархе и его землях, раз уж речь о них зашла. Похоже, испанцы вообще решили отказаться от развития своих территорий в Карибском бассейне. Одна Куба, как перевалочная база, еще хоть как-то снабжается. Основной товарообмен был перенесен в сторону Перуанского вице-королевства. Так Филипп Второй ответил на рарожские оплеухи его державе. Мол, ни мира, ни войны, и держаться от разбойников будем подальше. Чтож, вольному воля. Тем более, что остальные европейские державы напротив, сильно активизировали свои дипломатические действия, направленные в сторону сильной державы Нового Света. Уже в Светлом сидят постоянные посланники от английской Элизабет, голландских Генеральных штатов, французского Генриха Третьего, взошедшего на трон после подозрительной смерти его старшего братца, короля Карла Девятого, в конце прошлого года. Резко возросло и количество прибывавших в герцогство европейских кораблей. И не только за чудесными артефактами ехали сюда европейцы, их сильно заинтересовали и очень прочные стальные инструменты, и оптика, и, самое главное, синтетические красители для тканей, что смогли изобрести здешние бывшие алхимики, незаметно потерявшие в наименовании своей профессии приставку «ал». А еще между Старым и Новым светом начал курсировать целый флот парусных кораблей, базировавшийся в Дюнкерке, этой европейской колонии Рарога.

Еще о европейской обстановке. Голландцы, получившие преимущество после изгнания испанского флота, усилили свой нажим на сухопутных фронтах и смогли отбросить испанцев аж до Брюсселя. Впрочем, сам город так и не захватили. Брюссельцы, как и прочие жители Фландрии, почти все, как один, католики, наплевали на родство по крови с подступившими к их городу сухопутными гезами и дружно выступили в поддержку испанцев.

К вопросу о католичестве. Папа Римский невероятными дипломатическими финтами смог не только отстоять неприкосновенность своей Папской области, но и чуточку ее расширить. Его минигосударство стало своеобразной разделительной чертой между свободной объединившейся Северной Италией и итальянским югом, где вполне вольготно себя чувствовала испанская администрация.

А теперь вернемся из Европы обратно в герцогство Рарог. К самому главному здесь человеку, Ивану, герцогу Рарожскому. Он сидит в эту минуту в своем тронном зале в окружении двух своих супруг Светлы и Божены. Рядом, за длинным столом, сидят и все его друзья, спешно собравшиеся по случаю прибытия посольства с их далекой покинутой Родины. А перед ними, как ожившие воспоминания из уже далекого прошлого, стоят кучкой бородатые мужики в шубах и высоких меховых шапках. Бояре.

Прибыли длиннобородые известить цесаревича Ивана о внезапной кончине его батюшки, Ивана Четвертого, а также звать сего царевича обратно на Русь, царствовать.

Странно, но не видно на лице герцога Ивана особой радости от столь лестного предложения. Напротив, хмур он и не весел.

А, собственно, чему радоваться? После явно преждевременной кончины государя на Руси началась смута. На три с лишним десятка лет раньше, чем в истории прошлого мира. Бояре раскололись на три лагеря, по числу предлагаемых вариантов обустройства высшей власти в их стране. Одни выступили за царские права для малолетнего Федора, сына усопшего царя от Марфы Шуйской, его последней супруги. Другие тоже были согласны на Федора, только по малолетству предлагали поставить над ним регентский совет из достойных вятших людей, имея в виду в первую очередь себя. А третьи и вовсе заявили, что Рюриковичи себя изжили, как династия, и выкрикнули на престол Ивана Бельского из рода Гедеминовичей. И все дружно кинулись сражаться за власть.

Крови пролилось, море. Москва уже трижды переходила из рук в руки. На границе зашевелились ляхи с литовцами. А эти вот, самые хитрые, решили еще и четвертую сторону в это безобразие воткнуть. И, как вишенка на торте, среди этих, прибывших звать на царство, присутствовал и Афанасий Вяземский. Тот самый, что убийц к Ивану царевичу подсылал не так давно.

И, вроде, послать этих ходоков куда подальше. И без той русской каши дел намечено по горло, один Китай чего стоит, но напомнили посланцы окаянные об оставшихся у Ивана на Руси близких людях, мачехе бывшей, Мирославе и двух ее дочках, сводных сестричках Ивановых, Василисе и Софии. И вот, как теперь быть? Если жить спокойно уже не получается? Как быть?