– Три года.

– Нет, много больше. Отсюда мое любопытство. Случай пришелся кстати. Еще до мокрого конца кошки я хотел громко назвать нужный груз, но побоялся – без доказательств он оказался бы смехотворно малым.

– Какой вы деликатный человек.

– Никому не говори.

– Хозяин… насчет погребов…

– И что насчет них?

– Думаю, пора делать новые.

Теол кончиком пальца провел насекомому по спинке. Но сам не понял, в нужном ли направлении гладит. – Уже? Сколько от ширины реки ты прошел?

– Больше половины.

– И сколько там?

– Погребов? Шестнадцать. Каждый три на два человеческих роста.

– Заполнены?

– Все.

– Ого. Итак, скоро вред будет заметен.

– «Конструкции Багга» станут первым из разорившихся крупных предприятий.

– И сколько ты потащишь за собой?

– Трудно сказать. Три, может, и четыре.

– Мне показалось, что сказать трудно.

– Так и не говорите никому.

– Отличная идея. Багг, я хочу, чтобы ты сделал коробку в соответствии с размерами, которые сообщу позже.

– Коробку, хозяин? Бук сойдет?

– Что бы это должно значить: «с рук сойдет?»

– Я сказал, бук. Такое дерево. Хорошо горит…

– Да, думаю, дерево сойдет.

– Размеры?

– Точно. Но без крышки.

– Вы скажете наконец точные…

– Я сказал, что скажу.

– Хозяин, а для чего коробка?

– Увы, не могу сказать. Никаких подробностей. Но нужна она будет скоро.

– Насчет погребов…

– Багг, сделай еще десять. Удвой размеры. А «Конструкции» пока подержи на плаву, накопи долгов, избегай кредиторов, продолжай закупать стройматериалы, храни их там, где аренда складов выше всего. Вообще набедокурь как сможешь.

– Потеряю голову.

– Не тревожься: у Эзгары есть запасная.

– За это спасибо.

– Она даже не пискнет.

– Какое облегчение. Что вы делаете, хозяин?

– А на что это похоже?

– Идете в постель.

– А ты должен сделать коробку. Очень хитрую коробку. Помни: никакой крышки.

– Могу наконец спросить, для чего она?

Теол уселся на кровать и вгляделся в синее небо. Улыбнулся лакею, который по совместительству был Старшим Богом. – Для воздаяния, Багг. Зачем же еще?

Там, где кончалась построенная Летером дорога, начинался подъем к перевалу. В пятнадцати шагах слева от них неумолчно ревела река; грубые плиты мощения исчезли под черными осыпями протяженной морены. Вывороченные деревья простирали над осыпями кривые руки корней, увешанные мелкими, сочащимися влагой корешками. С северной стороны на склонах виднелись островки леса; зубчатые утесы у буйного потока блестели зеленым мхом. Противоположная сторона представляла полный контраст: гора, пронизанная сетью трещин и расселин, почти лишенная зелени. В средней части этого разрушенного фасада тени отмечали странные правильности – прямые углы и линии; по самой тропе там и тут встречались ступени, широкие, вытертые ручьями и столетиями шаркающих ног.

Серен Педак думала, что город некогда занимал весь бок горы. Вертикальная твердыня, высеченная в природном камне. Она могла представить, где виднеются провалы широких окон, где в тумане затаились куски упавших балконов. Но что-то – какая-то громадная, устрашающая штука – снесла весь склон, одним ударом уничтожив почти весь город. Она почти могла проследить линию столкновения – однако среди россыпей камня на дне ущелья видны были лишь породы, принадлежащие самой скале.

Они встали в нижней части тропы. Серен видела, что Тисте Анди обратил взор безжизненных глаз к вершине.

– Ну? – спросила она.

Сильхас Руин покачал головой: – Это не мой народ. К’чайн Че’малле.

– Жертвы вашей войны?

Он глянул на нее, как будто угадывая, что за чувство лежит за этим вопросом. – Почти все горы, из которых К’чайн Че’малле вырезали летающие крепости, находятся ныне под волнами. Потоп, ставший следствием распада Омтозе Феллака. Эти города были высечены в скалах, но лишь самые ранние походили на город, представший пред твоими глазами – больше открытый ветрам, нежели зарывающийся в бесформенный камень.

– Перемена, показывающая внезапно возникшую нужду в защите.

Он кивнул.

Фир Сенгар прошел мимо них и начал подъем. Миг спустя за ним последовали Удинаас и Чашка.

Серен удалось уговорить их оставить лошадей внизу. На площадке справа от них обнаружились четыре обтянутых брезентом фургона. Очевидно, подобный транспорт не в состоянии одолеть подъем, и грузы тут переносят вручную. Что до привезенных рабовладельцами оружия и доспехов, они или дожидались команды грузчиков где-то поблизости, или рабов нагружали как мулов.

– Никогда не проходила именно здесь, – сказала Серен, – хотя издали эту сторону горы видела. Даже тогда мне показалось, что она искусственно переделана. Я спрашивала Халла Беддикта, но он ничего не захотел рассказывать. И мне почему – то кажется, что дорога приведет нас внутрь.

– Могущественным было волшебство, уничтожившее город, – произнес Сильхас Руин.

– Возможно, это природные силы…

– Нет, аквитор. Старвальд Демелайн. Разрушение – работа драконов, чистокровных Элайнтов. По меньшей мере дюжина их работала сообща, раскрывая садок. Необычное дело.

– Почему же?

– Во-первых, их союз. Во-вторых, сила их гнева. Непонятно, какое же преступление свершили К’чайн Че’малле, чтобы оно оправдало такое возмездие.

– Я знаю ответ, – послышался сзади свистящий шепот; Серен обернулась, с трудом найдя взглядом нематериальные очертания духа.

– Тлен. Я уж гадала, куда ты делся.

– Я странствовал в сердце камня, Серен Педак. В замерзшую кровь. Сильхас Руин, ты недоумеваешь, каким было их преступление? Да никак не меньшим, нежели гарантированное уничтожение всего сущего. Их ждало истребление – так пусть погибнут и все другие. Отчаяние или жестокая злоба? Возможно, ни то ни другое. Возможно, рана в сердце всего сущего стала следствием несчастного случая. Нам какое дело? Мы успеем стать прахом. Равнодушным. Бесчувственным.

Сильхас Руин, не поворачивая головы, отозвался: – Берегись, Тлен, замерзшей крови. Она все еще может захватить тебя.

Дух издал свистящий смешок. – Да, как смола муравья. Но как же это соблазнительно, Владыка!

– Тебя предупредили. Если попадешь в ловушку, я освободить не смогу.

Дух проскользнул мимо, плывя над вытертыми ступенями.

Серен поправила кожаный мешок на плечах. – Фенты носят тяжести на головах. Хотелось бы мне уметь так же.

– Позвонки становятся сплющенными, – сказал Сильхас Руин, – что вызывает постоянную боль.

– Ну, мне уже кажется, что они сломались. Особой разницы не вижу. – Аквитор пошла в гору. – Знаешь, ты Солтейкен и мог бы просто…

– Нет, – сказал он, двинувшись следом, – в превращении таится сильная жажда крови. Внутри меня драконий голод – вот в чем живет гнев, а гнев нелегко поддерживать.

Серен, не сумев сдержаться, фыркнула.

– Что тебя забавляет, аквитор?