Багг и Теол обменялись взглядами. Слуга спустился по лестнице. Теол сверху сказал: – Джанат, ты не впечатлена тем, как я распорядился дорогостоящим образованием?

– Отличная крыша, Теол Беддикт.

Кивнув самому себе, Багг начал поиски жареной курицы, чему не очень способствовали клубы едкого дыма. Со всех сторон бессмысленное квохтанье. «Возьми меня Бездна! Почти как в храме…»

Утреннее солнце пробилось сквозь планки ставень, протянув полосы света по занимавшему всю комнату длинному тяжелому столу. Утерев руки платком, Раутос Хиванар вошел, остановившись у своего кресла в конце стола. Положил тряпицу, оглядел ряды повернутых к нему лиц. На каждом одно и то же выражение: затаенный страх, беспокойство.

– Друзья мои, приветствую. На повестке дня два вопроса. Вначале обратимся к тому, который, как я подозреваю, занимает все ваши мысли. Мы достигли критического состояния. Нехватка наличности – золота и серебра, ограненных камней и даже медных слитков – стала весьма острой. Некто активно подрывает имперскую экономику…

– Мы знали, что так будет, – прервал его Устер Тарен. – Но какие же меры приняты Советом? Я так понимаю, никакие. Раутос Хиванар, почти все присутствующие готовы оспорить ваше положение как Мастера Совета.

– Понимаю. Ну что же, предоставьте список ваших тревог.

Изрытое лицо Устера покраснело: – Список? Тревог? Возьми нас Странник! Раутос, почему вы не пустили истопатов по следу безумной твари? Или тварей? Неужели это не может быть влиянием извне – из какого-то пограничного королевства? Попыткой ослабить нас перед вторжением? Новости о так называемом Болкандийском Сговоре нужно…

– Момент. Обсуждаем одну тему, Устер. Истые Патриоты действительно провели расследование, но безрезультатно. Оповещение о происходящих событиях могло бы облегчить ваши тревоги, но, по моему мнению, еще легче могло вызвать панику. Соответственно, я решил держать дело в тайне. А мои собственные расследования, в свою очередь, позволяют исключить внешний фактор финансовых воздействий. Источник, друзья мои, в Летерасе…

– Тогда почему не поймать ублюдка? – вопросил Драз Зенникт. Голова его, казалось, сейчас соскочит с длинной, тощей шеи.

– Следы весьма тщательно скрыты, дорогой Драз, – ответил Раутос. – Проще говоря, мы ведем войну с гением.

На другом конце стола Хорал Риннесикт фыркнул и произнес: – Почему бы просто не начеканить новой монеты, ослабляя давление?

– Можно, но это будет непросто. Имперские Шахты добывают определенное количество металлов и, к сожалению, довольно небольшое. Резко увеличить добычу, практически говоря, невозможно. Но даже не учитывая это… спросите себя: что бы вы сделали на месте вредителя? Внезапный приток новой монеты. Если нужно создать экономический хаос, что требуется совершить?

– Открыть тайники, – прорычал Барракта Ильк, – запустив бесконтрольную инфляцию. Мы потонем в бесполезных деньгах.

Раутос Хиванар кивнул: – Я думаю, что наш вредитель не сможет больше таиться. Ему – или ей – придется начать открытые действия. Ключ в том, какое предприятие пойдет ко дну первым. Именно так его – или ее – следы станут заметными.

– И в этот миг, – добавил Барракта, – вмешаются истопаты.

– Ах, это ведет нас ко второму вопросу. Пришли новости из Дрены. Нет, я еще не узнал, в чем они состоят – но среди истопатов поднялась настоящая паника. Прошлой ночью в Летерасе произошло небывалое чисто арестов…

Устер захохотал: – Что может быть «небывалого» в истопатах, хватающих людей?

– Ну, в самом начале схвачена Первая Наложница.

За столом воцарилась тишина.

Раутос Хиванар откашлялся, постарался убрать следы гнева из голоса. – Кажется, Карос Инвиктад действовал в спешке, что – как известно вам всем – ему несвойственно. Как результат, дела обернулись худо. Произошли стычки между истопатами и Тисте Эдур, как вне Вечной Резиденции, так и внутри нее.

– Проклятый идиот! – гаркнул Барракта, шлепнув кулаком по столу.

– Насколько я понимаю, Первая Наложница мертва. Как и некоторое число стражников из штаба истопатов, а также двое телохранителей Канцлера.

– Неужели чертов змей склонен к самоубийству?!

– Выглядит именно так, Барракта, – согласился Раутос. – Сплошные осложнения, особенно с Каросом, не желающим предвидеть, что именно произойдет. Единственный намек, который я добыл о необычайных событиях ночи – то, что Карос избит до полусмерти. Не могу подтвердить слухи, ибо он ни с кем не встречается. Разумеется, его мог уже посетить целитель.

– Раутос, – пробурчал Драз, – нам нужно отдалиться от истопатов?

– Следует подумать. Вы могли бы приказать готовить мероприятия на сей случай. Но пока истопаты нам нужны, хотя должен сознаться: боюсь, в день наивысшей нужды они могут нас подвести.

– Наймем собственных, – бросил Барракта.

– Я уже сделал это.

В ответ на спокойное заявление члены Совета оживленно закивали.

Устер Тарен прочистил горло. – Мои извинения, Раутос. Вы ведете дела с обычной аккуратностью. Сожалею, что усомнился в вас.

– Как и всегда, – ответил Раутос, снова схватив платок и вытерев ладони, – я приветствую споры. Даже вызовы. Иначе я стану беззаботным. Сейчас всем нам надо проверить целостность своих достояний, чтобы иметь полное представление о финансовой устойчивости…

В ходе собрания Раутос то и дело вытирал руки. Утром к причальному шесту напротив усадьбы прибило труп – вздувшийся, гнилой, кишащий раками и угрями.

Случайность… но каждое совпадение ударяло по нервам с великой силой, особенно в последние годы. Сегодняшнее утро хуже любого прошлого… хотя он не спускался к телу, смотрел с верхнего уровня сада, но как будто остался некий осадок, сделавший ладони странно скользкими, осадок, который не удалить, как бы усердно он не тер…

– Давай поиграем, – прошептал ветер. И засмеялся тихим шипением пыли и песка. Еж сел, начал прислушиваться. Хрупкий каменный блок под ним истерся, приняв форму седла – если хорошенько подумать, весьма удобную. Он может быть алтарем, Худ знает когда провалившимся сквозь дыру в небе. Уже немало странных предметов падало из тяжелых, непроницаемых облаков за время его долгого, извилистого пути по неуютному миру. Большинство совсем не выглядели удобными.

Да, вероятно, алтарь. Выбоина, в которой он сидит, кажется слишком правильной, слишком симметричной для природного образования. Но беспокоиться о благочестии поздно. В конце концов, именно сюда приходят все мертвые. Все погибшие – включая, в никоторых случаях, и богов.

Об этом рассказал ветер. Они были спутниками уже давно – Еж привык к легко достающимся откровениям, нежным поглаживаниям и невозмутимо скрипящему голосу. Когда он наткнулся на скопление великанских костей явно нелюдского происхождения – остатки какого-то древнего монструозного бога – ветер, скользивший между костями и торчащими ребрами, пролетавший сквозь орбиты в пустую полость черепа, прошептал его некогда святое имя. Имена. Их оказалось много; ветер сделал все своим достоянием. Они звучали в пыльных вихрях, став всего лишь эхом.