Затем Скрипач направился к друзьям.

И чуть не сбежал, увидев на лице Ежа тоску столь явную, столь… почти непристойную.

Быстрый Бен повернул голову и бросил Скрипачу предостерегающий взгляд. Потом колдун подошел к другим телам.

Трепещущий, смущенный Скрипач двинулся за ним. Встал, поглядел на солдата.

– Будет жить.

Еж проскрипел сзади: – Нет, не будет.

Казалось, этот голос не принадлежит человеку. Скрипач обернулся в тревоге и заметил, как Еж глядит в глаз Бену – словно между ними происходит бессловесное общение.

Еж спросил: – Ты сможешь, Быстрый? Какое-то место для… для вечных мучений. Сможешь, колдун? Я спросил!

Быстрый Бен поглядел на Скрипача. В глазах его застыл вопрос.

«Ох, нет, Быстрый. Мне ли решать…»

– Скрип, помоги мне решиться. Прошу.

«Боги, даже Быстрый Бен в горе. Кто был этот воин?» – Ты Верховный Маг, Бен. Делай то, что считаешь должным.

Колдун снова посмотрел на Ежа. – Худ задолжал мне, Еж.

– И что это за ответ?

Быстрый Бен отвернулся, сделал жест – темное пятно окружило летерийца, сомкнувшись над телом, и сжалось, как бы просачиваясь в песок. Тела не стало. Послышался слабый крик, как будто летериец уже видел то, что тянется к нему.

Потом колдун взмахнул рукой, подтащив Скрипача к себе, и лицо его было серым от гнева. – Не жалей его, Скрип. Понял? Не смей его жалеть!

Скрипач покачал головой: – Я… я не буду, Быстрый. Пусть кричит хоть всю вечность. Пусть себе кричит.

Быстрый Бен мрачно кивнул и оттолкнул друга. Еж плакал над телом Тисте Эдур как человек, для которого погас свет мира, погас и не вернется никогда.

И Скрипач не знал, что делать.

Следивший за всем из незримого укрытия Странник сделал шаг назад, отпрянув так резко, как будто чуть не упал с утеса.

Он был тем, кем был.

Нарушителем равновесия.

А сегодня, в этот день – да поглотит его Бездна целиком! – и делателем вдов.

Взойдя на пологий берег, Карса Орлонг остановился. Протянул руку к застрявшему в ноге мечу, сомкнул руку на лезвии под гардой и вытащил оружие, не заботясь о том, что зазубренные края режут плоть, что остаются осколки.

Кровь текла из резаной раны, но очень недолго. Нога уже онемела, но он еще сумеет ей пользоваться.

Держа проклятое оружие за клинок, он заставил себя идти. Хромая, добрался до травы. И увидел неподалеку справа маленькое строение, скорее палатку, над которой клубился дым.

Воин – Тоблакай направился к ней.

Подойдя, бросил железный меч, сделал еще шаг, пригнулся и рукой толкнул край палатки. Поддел его вверх, отчего все сооружение опрокинулось набок, словно перевернутая черепаха.

Дым взвился по ветру и быстро исчез.

Перед ним сидело скрестив ноги древнее, согбенное, уродливое существо.

Человек. Бог.

Который поднял на него полные боли глаза.

Затем взгляд сместился за спину Карсы. Воин повернулся.

Увидев, что прибыл дух императора. Молодой – моложе, чем Карса воображал себе Рулада – и вполне симпатичный сейчас, когда кожа чиста и не покрыта шрамами. Он лежал на траве и как будто спал.

Затем глаза распахнулись и он закричал.

Короткий крик.

Рулад перевернулся набок, встал на колени, оперся руками – и увидел лежащий рядом меч.

– Возьми его! – закричал Увечный Бог. – Мой дорогой юный поборник, Рулад Сенгар из Тисте Эдур. Возьми свой меч!

– Не бери, – сказал Карса. – Твой дух здесь – это все, что у тебя осталось, все, чем ты являешься. Когда я убью его, тебя возьмет забвение.

– Погляди на его ногу! Он почти такой же калека, как я! Возьми меч, Рулад, и заруби его!

Но Рулад все еще колебался. Он стоял на четвереньках и хрипло дышал.

Увечный Бог захрипел, закашлялся и произнес тихим, увещевающим голосом: – Ты сможешь вернуться, Рулад. В свой мир. Ты сумеешь его исправить. В этот раз ты сможешь все сделать как надо. Слушай меня, Рулад! Тралл – он жив! Твой брат жив, он идет в Вечную Резиденцию! Он идет, чтобы найти тебя! Убей же этого Тоблакая – и сможешь вернуться к нему, сказать все, что следовало сказать!

Рулад Сенгар, ты сможешь попросить прощения.

Голова Эдур поднялась. Глаза вдруг загорелись, сделав его… таким юным.

И Карса Орлонг на миг ощутил сожаление в сердце своем.

Рулад Сенгар потянулся за мечом.

Взлетел и опустился кремневый меч, обезглавив его.

Голова покатилась и застыла на мече. Тело опустилось набок, ноги спазматически задергались и быстро застыли. Кровь текла из отверстой шеи. Еще миг – и поток ослаб.

Позади Карсы Увечный Бог кашлянул смехом и сказал: – Я так долго ждал тебя, Карса Орлонг. Я так тяжко трудился… чтобы привести тебя к мечу. Ибо он твой, Тоблакай. Никто не сможет владеть им так, как ты. Никто не сможет противостоять его проклятию и сохранять здравый рассудок, оставаться его хозяином. Это оружие, Избранник мой, сделано для тебя.

Карса повернулся к Увечному лицом. – Никто не избирает меня. Я никому не давал такого права. Я Карса Орлонг из Теблоров. Выбор принадлежит только мне.

– Так выбирай, друг мой. Отбрось жалкую каменную дрянь, что принес с собой. Выбери оружие, что превознесет тебя над всеми.

Карса оскалился.

Глаза Увечного Бога чуть расширились; затем он склонился вперед, над курящейся жаровней. – С этим мечом, Карса Орлонг, ты будешь бессмертным. – Он помахал кривой рукой, и в нескольких шагах открылись врата. – Вот. Иди назад на родину, Карса. Объяви себя Императором Теблорским. Веди народ свой во веки веков. О, их жестоко осадили. Лишь ты сумеешь их спасти, Карса Орлонг. С таким мечом тебе не найдется равных. Ты сумеешь спасти их, поведешь к господству – это будет поход ради убийства «детей», какого мир не забудет никогда! Дай же ответ, Тоблакай! Дай ответ на все бесчестия, что перенес ты и твой народ! Пусть дети узрят!

Карса Орлонг уставился сверху вниз на Увечного Бога.

Улыбка его стала шире. Еще миг – и он отвернулся.

– Не бросай его здесь! Он твой! Карса Орлонг, он твой!

Кто-то поднимался от берега. Широкоплечий здоровяк, за ним три черных бхок’арала.

Карса хромал навстречу им.

Вифал ощутил, как бухает в груди сердце. Он не ожидал… ну, он не знал, чего ожидать, знал лишь, чего ожидают от него.

– Тебя не звали, – сказал ему гигант с татуированным лицом и раной на ноге.

– И я не удивляюсь. Но все равно я здесь. – Глаза Вифала скользнули по лежащему в траве мечу. Голова Тисте Эдур лежала на нем, словно подарок. Кузнец нахмурился: – Бедный парень. Он никогда не понимал…

– Я понимаю, – оборвал его великан.

Вифал поднял глаза на воина. Потом поглядел туда, где скорчился Увечный Бог. Потом – снова на великана. – Ты сказал «нет»?

– И только.

– Хорошо.

– Теперь ты его возьмешь?

– Возьму – чтобы сломать в кузнице, в котором он был скован. – Он показал на лачугу – кузницу в отдалении.

Увечный прошипел: – Ты сказал, его никогда не сломать. Вифал!

Оружейник пожал плечами: – Мы всегда что-то такое говорим заказчикам. Лишь бы всучить товар.

Увечный издал ужасающий вопль, завершившийся хриплым кашлем.

Великан глядел на Вифала. Спросил: – Ты сделал это проклятое оружие?

– Да.

Вифал не заметил замаха руки, пославшей его кувыркаться. Он больно ударился спиной и уставился в кружащееся синее небо – которое вдруг заслонил глядящий вниз воин.

– Больше такого не делай.

Сказав так, гигант ушел.

Моргая под ярким солнцем, Вифал с трудом повернулся набок, увидев, как великан входит в огненный портал и пропадает. Увечный Бог снова закричал. Портал резко, с рычанием закрылся.

Один из нахтов приблизил к Вифалу мерзкую морду, как будто кот, желающий украсть его дыхание. И заворковал.