Много гнезд тонет или встречает иные гибельные препятствия на долгом, трудном пути в море. Иные расхищаются взрослыми виниками, обитающими в глубине реки. Когда гнезда достигают моря, зародыши пробивают скорлупу и питаются птичьими яйцами, а затем ныряют в соленую воду. Лишь по достижении взрослого возраста – шестьдесят, семьдесят лет – новое поколение виников начинает путешествие длиной в год, назад к реке, к далеким, мутным прудам родильного леса Синей Розы.

Гнезда качаются в волнах реки Летер, проплывая мимо города Летераса, столицы Императора. Лодки местных рыбаков их избегают, потому что иногда большие самки следят за кладками из – под воды и, если не голодны настолько, чтобы разорить гнезда, начинают их защищать. Редкий рыбак добровольно дерзнет противостоять существу весом с галеру и способному клювом и когтистыми лапами разорвать эту галеру надвое.

Появление гнезд знаменует начало лета. Как и тучи мошек, клубящихся над рекой, снижение уреза воды и вонь обнажившихся гнилых тростников.

На плоском берегу около Старого Дворца, там, где пустырь окружает основания старинных башен, из которых одна построена из черного камня и окружена низкой стеной, показалась горбатая фигура, скрытая плащом с капюшоном. Она с трудом продвигалась ко входу, неловко, мучительно ковыляя. Спина существа была скрючена выбросами необузданной силы, пока отростки каждого позвонка не стали видимы даже через грубую ткань плаща; плечи так выдвинулись вперед, что руки почти касались земли. Идущий хватался за камни, помогая искореженному телу двигаться.

Он ищет гнездо. Курган неровной земли, мертвые травы, червоточина – дыра в покинутое ныне владение. Напрягая магические чувства, он переползает от одного кургана к другому. Пусто… пусто… пусто.

Странные насекомые разбегались с его пути. Комары вились сверху, но не решались кормиться – кровь искателя поражена хаосом. Свет умирающего дня касался его бесформенной тени, словно удивляясь: откуда на замусоренном дворе появилось столь мерзкое пятно?

Пусто…

Но не здесь. Он позволил себе краткий миг радости. Наконец подозрения подтвердились. Мертвое место… не вполне умерло. О, Азат стал бездушным камнем, сила и воля покинули его. Но некая магия сохранилась – тут, под громоздким курганом, в круге сломанных древесных стволов. Явный Куральд. Может, Галайн – вонь Тисте Анди почти осязаема. Ритуал пленения, плотное переплетение нитей, чтобы удержать что-то… кого-то… внутри.

Существо еще сильнее согнулось, послало вперед чувства – и тут же отпрянуло. Дыхание со свистом вырвалось из кривых губ.

«Началось распутывание! Кто-то был тут до меня! Недавно. Колдовство, попытка выпустить пленное создание. Отец Тень, я должен подумать!»

Ханнан Мосаг замер, скорчившись на самом краю кургана. Мысли его мчались.

Возле руин текла река, стремясь к дальнему морю. По ее спине лениво плыли гнезда виников; мутно-зеленые яйца, все еще хранящие тепло дня, заключали внутри плохо различимые, беспокойные существа, явно желающие пробиться к свету.

Она подняла голову быстрым текучим движением; кровь и куски человеческого легкого пятнали рот и подбородок, соскальзывали, шлепаясь о раскрытую грудную клетку жертвы. Этот дурак – без сомнения, движимый желанием потешиться и надругаться над ней – шел по пятам от самого Верхнего Рынка. Это оказалось так легко – одинокая заблудившаяся женщина из благородных бродит в толпе, не зная, что окружающие украдкой бросают на нее алчные взоры. Она уподобилась той наживке, какую рыбаки используют для приманивания бестолковых рыбин. Да, она шла под капюшоном, руки спрятала в рукава шелковой куртки цвета сырого бычьего сердца (да и перчатки на них были), ноги облекали узкие брюки из черной льняной ткани – никто не мог заметить необычайного оттенка кожи и странных черт лица. Хотя в венах ее текла разбавленная кровь Тисте Эдур, женщина не отличалась чрезмерно высоким ростом. Это как нельзя лучше служило ее намерениям: очевидно, что оккупанты – Эдур кажутся слишком опасными, чтобы обычные насильники решились охотиться на них.

Она привела его в переулок, проткнула ладонью грудь, вырывая сердце. Но более всего ей понравились легкие – сочное мясо, богатое кислородом и пока что лишенное кислого привкуса мучительной смерти.

Мир смертных – восхитительное место. Она уже забыла.

Но сейчас пиршество было прервано. Кто-то вошел на землю Азата. Кто-то проверял ее ритуалы, предназначенные растворить наложенные Сильхасом Руином чары. Могут быть трудности… она не намерена терпеть вмешательства в свои планы.

Может, это Странник. Назойливый ублюдок. Или – что еще тревожнее – Старший Бог Маэл. Этот Летерас оказался излишне населенным городом – она не была намерена задерживаться надолго, иначе присутствие будет обнаружено, планы сорваны.

Утерев уста и подбородок шелковым рукавом, она отошла от места пира.

Раутос Хиванар, глава Совета Вольности, неустойчиво стоял в грязи речного берега; рабочие под его присмотром заканчивали сегодняшние земляные работы, люди у насосов уже мылись; с кухни поместья все громче доносились звуки, пробуждающие желание поужинать. Он сделал правилом хорошее питание землекопов – прежде всего чтобы заставить их трудиться, невзирая на растущее недоумение. Команда уже углубилась в дно реки, и если бы не беспрестанно хлюпающие насосы, приходилось бы трудиться по грудь в речной мути. Постоянной заботы требовало и укрепление подпорных стен – и все же они выгибались, готовые обвалиться.

Раутос следил за несколькими гнездами, плывущими по реке. Он совершенно потерялся в раздумьях. Команда находит все больше загадочных предметов, похороненных глубоко, лежавших разрозненно; однако он начал подозревать, что они могут скрепляться воедино, неким непостижимым способом становясь механизмом. Еще не найдена главная часть, полагал он. Может быть, скоро…

Послышалось шлепанье ног по планкам настила, ведущего к реке; еще миг – и донесся голос Венита Сафада. – Хозяин!

– Венит, ты выбрал двоих стражей для путешествия. Возьми еще двоих. И, разумеется, еще двух лошадей для поклажи. Вы поедете без фургона, мы это обсудили – но нет нужды лишать тебя удобств.

– Очень хорошо, хозяин.

– И помни, Венит. Летур Аникт во всем является фактическим правителем Дрены, несмотря на наличие официального губернатора – Эдур. Мне сообщили, что ты найдешь достойного доверия союзника в Орбине Правдоискателе. Что же до Летура… все указывает на то, что фактор… потерял видение перспективы. Кажется, его амбиции не знают сдержек, его не ограничивают разум и даже здравый смысл.

– Хозяин, я буду усерден в расследовании.

Раутос Хиванар встал, поворачиваясь к помощнику. – Если придет нужда, Венит… не выходи за пределы осторожности. Я не хотел бы потерять тебя.

На лице Должника мелькнуло что-то вроде удивления. Он поклонился: – Я останусь бдительным, хозяин.

– И еще одно, – продолжил Раутос, уже направившийся к особняку. – Не вводи в затруднения меня.

Глаза Должника следили за господином; лицо стало еще более замкнутым.

Невидимая им громадная форма скользила под гнездом виника. Затем на поверхность реки поднялся гребень, венчающий длинный панцирь, перевернул гнездо… высунулась жилистая шея, раскрылся клюв… гнездо было проглочено целиком.

Течение быстро размыло водоворот, и никаких следов произошедшего не осталось.

– Знаешь, видеть нечто – одно дело, понимать – совсем другое.

Багг прервал изучение далекой реки, вода которой под светом заходящегося солнца стала листами сусального золота. Повернулся к Теолу Беддикту. – Очень мудро, хозяин.

– Разве нет? Я решил, что мой обычный глаз видит, а вот второй, голубой, понимает. Тебе понятно?