– Ты винишь за все лишь бога хаоса.

Удинаас открыл глаза, поморгал и улыбнулся. – Это удобнее всего. Если бы я искал воздаяния, сел бы ему на спину и гнал скотину к пропасти, а потом и через край. Быть по сему.

– Но… кого же?

– Винить? Ну, мне откуда знать? Я лишь усталый раб. Но если можно гадать… в первую очередь я указал бы на изношенную иерархию. Она ловит всех, и каждый пойманный старается поймать кого-то еще. Наконец ни один из вас не может пошевелиться, не может двинуться ни вверх, ни даже вбок. Конечно, вниз путь свободен – но кто этого захочет? Неодобрение выбивает ступеньку из-под ног и вы падаете.

– Такова жизнь среди Тисте Эдур, – сказал Фир и отвел взгляд.

– Хорошо, – вздохнул Удинаас. – Давай спросим так. Почему меч не был предложен летерийцу – честолюбивому офицеру армии или хладнокровному торговцу? Не самому Эзгаре? Или, еще лучше, его сыну Квилласу? Вот амбиция и глупость в идеальном равновесии! Ладно, пусть не летерийцу. Почему не отдать нерекскому шаману? Фенту, Тартеналу? Разумеется, все эти племена почти вымерли – по меньшей мере, погибли традиции, правила и табу, соединявшие их. Спасибо Летеру.

– Ладно, ладно, – перебила Серен. – Почему не летерийцу?

Удинаас дернул плечом: – Полагаю, у них неподходящие пороки. Скованный нашел в Тисте Эдур абсолютное совершенство – в политике, истории, культуре и нынешней ситуации.

– Теперь понимаю, – буркнул Фир, скрестив руки на груди.

– Что понимаешь?

– Почему Рулад так тебя ценил. Тебя использовали неразумно; ты целыми днями очищал рыбу, хотя по уровню интеллекта и мудрости достоин восседать у любого королевского престола.

Улыбка раба была злобной. – Проклятие тебе, Фир Сенгар.

– И что тебя обидело?

– Ты только что подтвердил мой главный тезис – за и против института рабства. Меня неразумно использовали? Или меня по необходимости держали под пятой? Слишком многие, подобно мне, лишены подобающего; и никакой тиран и правитель не может гарантировать себе престол. Мы будем все время ворошить угли. Мы будем протестовать, восставать, отрицать. Если снизойдет озарение, мы сподобимся устроить большой пожар. Так что, Фир, пни еще одну корзину с рыбой. Я соберу. Так будет лучше для всех.

– Кроме тебя.

– Нет. Даже для меня. Тогда все мои блестящие таланты окажутся безобидными, особенно для меня самого. Или ты хочешь, чтобы высокие идеи породили поток крови?

Серен Педак вздохнула: – Удинаас, ты испугался собственных идей?

– Все время боялся, аквитор. А ты?

Она молчала.

Слушайте, – сказал Фир. – Пение прекратилось.

Как обычно, в дебатах проиграли все. Столкновение несовместимых мнений не приносит гармонии, от него случается только утомление и боль в затылке. Скол, сидевший задрав ноги на нижней скамейке верхнего яруса, созерцал Диск Согласия – что за смехотворное имя! – на котором встали пятеро Ониксовых Колдунов. Когда все, как один, повернулись к Сильхасу Руину, молодой воин постарался пробудить в себе внимание.

Ордант Брид, Знаток тайн Камня, то, что послал Скола на поиски заблудших странников, заговорил первым: – Сильхас Руин, брат по крови нашему Чернокрылому Лорду, мы знаем, чего ты взыскуешь.

– Тогда вы знаете также, что никому не следует вставать на моем пути.

При этих холодных словах Скол выпрямился.

– Я так и предупреждал! – высоким, скрипящим голосом крикнул Рин Варалат, Знаток тайн Ночи. – Он пришел, словно левиафан разрушения! Кто из братьев получил большую долю разумения и мудрости? Ответ очевиден!

– Успокойся, – произнесла Пенит Винандас.

Скол усмехнулся, снова подумав о том, что аспекты Знания формируют личности владык – в случае Пенит, владычиц – знания. Или все наоборот? Владычица Корня станет советовать примирение, подавлять буйство воль, ибо она так надежно… укоренилась.

– Я спокоен! – зарычал Рин Варалат. Он ткнул в сторону Руина пальцем: – Мы не должны поддаваться ему, иначе наши достижения обрушатся нам же на головы. Баланс сохраняет нам жизни. Вы сами все знаете. А если не знаете – вы заблудились даже сильнее, чем я думал.

Драксос Халч, Знаток тайн Темной Воды, произнес бездонно глубоким баритоном: – Вопрос дебатов, о дорогие собратья, сложнее, чем можно подумать. Или нам придется объяснять воителю природу нашей борьбы и суть шаткого баланса, лишь недавно нами достигнутого?

– Неужели ему будет интересно? – спросил Рин Варалат. – Если все обрушится, что ему до этого? Он беззаботно двинется дальше – наши смерти для него ничто.

Сильхас Руин вздохнул: – Я чувствую, какую битву ведете вы здесь, колдуны. Но успехом вы целиком обязаны неизбежному разрушению джагутского ритуала. – Он внимательно оглядел лица собеседников. – Вы не готовы противостоять ритуалу Омтозе Феллака, ведь его производил сам Готос. И в любом случае ваш «баланс» иллюзорен. Ритуал не справляется. Лед, который несчетные века удерживался им на месте, приходит в движение. Нынешняя эпоха теплая, и он тает. Льда так много, что самим фактом разрушения он породит великие перемены. Что до ледников, привязанных к вершинам северных гор Синей Розы… что же, они уже начали сползать. Они не ведают о наступлении далекого океана, они тянут силу из потоков холодного воздуха гор. Колдуны, ваши ледники удерживают копье ритуала, и вскоре оно вонзится в ваше сердце. Андара обречена.

– Не об Андаре мы печемся, – ответил Джесталлин Арос, Знаток тайн Воздуха. – И не тот баланс, о котором ты сказал, нам важен. Сильхас Руин, джагутский ритуал связан со льдом не больше, чем огонь связан с деревом – его цель была особенной. Заморозить время. Остановить жизнь и смерть.

Скол прищурился, глядя на Сильхаса Руина. Тисте Анди склонил голову набок и не разу ответил: – Вы говорите о двух разных видах распада, но они связаны…

– Мы сами знаем, – оборвал его Ордант Брид. И слабо улыбнулся. – Возможно, мы знаем больше тебя. Ты говоришь о копье льда, сердце Омтозе Феллака. Оно все еще живо, оно все еще сильно; и копье это, Сильхас Руин, отбрасывает тень, и в тени найдешь ты то, что ищешь. Хотя, как я полагаю, не то, что думаешь найти.

– Объясни.

– Не станем, – бросил Рин Варалат. – Если хочешь понять, посмотри на родичей.

– Родичей? Вы можете призвать Аномандариса?

– Не его, – сказал Брид. Он явно колебался. – Не так давно нас посетила Властительница Менандора, Сестра Зари…

Голос Руина прозвучал еще холоднее обычного. – Причем здесь она?

– Равновесие, проклятый дурак! – Крик Варалата отозвался эхом.

– Где она сейчас? – спросил Руин.

– К сожалению, мы не знаем, – сказал Драксос Халч. – Но она держится близко, и причины известны только ей самой. Боюсь, она встанет на твоем пути, если ты решишься пробиваться силой.

– Мне нужна душа Скабандари Кровавого Глаза. Не понимаю, почему вы возражаете.

– Мы видим истину, – отвечал Ордант Брид.

Последовало молчание. Пятеро Ониксовых Колдунов взирали на растерявшегося до потери речи Сильхаса Руина.

– Это, – сказал наконец Винандас, – вопрос… сочувствия.

– Мы не глупцы, – подхватил Ордант Брид. – Мы не можем помешать тебе. Но, может быть, мы сможем провести тебя? Путь к искомому месту труден, тропа извивается. Сильхас Руин, с некоторым удивлением сообщаю, что мы вроде бы пришли к согласию. Ты не представляешь, как редко такое случается. Хотя я говорю о компромиссе, который удовлетворяет не каждого из нас. Тем не менее мы готовы дать тебе проводника.

– Проводника? Он проведет меня по вашей кривой тропе или будет водить кругами?

– Такой обман будет вскоре замечен.

– Да. И я не проявлю милосердия, заметив обман.

– Разумеется.

Сильхас Руин скрестил руки. – Вы даете мне проводника. Очень хорошо. Кто из вас?

– Не из нас, – сказал Брид. – Мы слишком нужны здесь. Ты сам сказал: копье льда нацелено на нас, и если мы не сумеем сломать его, то хотя бы попытаемся… отклонить. Сильхас Руин, твоим гидом станет Смертный Меч Чернокрылого Лорда.