Карги вдруг подскочили, потом упали на колени и склонили головы.

– Конец проклятию, – сказала Полутьма. – Вы отвергнете приказ принцессы Последней Крови?

– Вы больше не принцесса, – не поднимая головы, ответила Стяжка.

Яни Товис почувствовала, что кровь отхлынула от лица. Если бы не стена, она пошатнулась бы.

– Ваша мать умерла почти год назад, – тихо и грустно сказала Стяжка.

Вторая ведьма подхватила: – Она плыла с Острова и лодка перевернулась. Говорят, это был демон глубин, выгнанный из моря темной магией – той самой магией, моя Королева, за которой так погнался на запад Мастер Оружия. Демон поднырнул под лодку и все потонули. Шепотки из вод, моя Королева, темных и почитай что черных.

Яни Товис тяжело вздохнула. Происходить из рода трясов – значит познать горе. Мать мертва, ее лицо иссохло. Ну, она ведь не видела ее десять лет, так? Откуда же такая боль? Потому что тут есть что-то еще. – Как зовут Мастера Оружия, Стяжка?

– Йедан Дерриг, Государыня. Дозорный.

«Единоутробный брат, которого я еще не видела. Он бежал от своей крови, от всего. Бежал почти что так, как бежала я. И все же старая сказка оказалась правдой? Дозор был здесь, в звоне пути до берега». Она поняла теперь, почему мужчина ускакал в ночь. Вот оно, «что-то еще»…

Яни Товис натянула плащ и начала надевать перчатки. – Хорошенько накормите солдат. Я вернусь утром, с Дерригом. – Она повернулась к двери и – и остановилась. – Стяжка, как насчет безумия, поразившего Дреша?

Ведьма отозвалась: – Слишком поздно для него, Государыня. Но сегодня ночью мы очистим Черный Камень. До приезда Эдур.

«О да, я же послала за ними». – Я так понимаю, – сказала она, не отрывая взора от двери, – что казнь станет для несчастного Дреша Боарла милостью?

– Вы намерены казнить его до приезда Эдур, Государыня?

– Да, Стяжка. Полагаю, он умрет во время бегства из-под ареста. – Она помедлила. – Стяжка, сколько осталось кудесниц?

– Более двух сотен, Государыня.

– Понимаю.

– Королева, – искательно сказала вторая, – весть разойдется по сети еще до рассвета. Вы должны выбрать нареченного.

– Я должна? Неужели? И кого же?

– Тряса Брюллига с Острова.

– Мой нареченный остается в форте Вторая Дева?

– Мы так думаем, Государыня.

Услышав это, Яни повернулась. – Вы не знаете?

– Сеть была порвана, Государыня. Почти месяц назад. Лед, темнота и шепоты. Мы не можем пересекать волны. Берег слеп к морю, Государыня.

«Берег слеп к морю». – Такое уже случалось?

Ведьмы одновременно закачали головами.

Полутьма резко развернулась и поспешила к выходу. Всадники ожидали ее в седлах, уже томясь от ожидания. Она подошла к коню (каштановый мерин, самый ладный изо всех, как она разглядела при свете факелов). Вскочила на крепкую спину.

– Атрипреда?

– К берегу, – бросила она, натягивая поводья. – Галопом.

– Что с ними не так?

Лицо Мастера Псарен было искажено, слезы текли по сожженным солнцем щекам, капельки висли на бороде. – Их отравили, Атрипреда! Мясо с отравой бросили на землю – кажется, я потеряю всех!

Биветт тихо выругалась. – Тогда придется обойтись без собак.

– Но маги Эдур…

– Если наши маги не смогли помочь, Белликт, толку не будет и от ведунов. Племена Эдур не разводят боевых псов, не так ли? Простите. Оставьте меня.

Еще один неприятный сюрприз рассвета. Ее армия маршировала два звона, чтобы достичь долины – командующая желала первой расставить отряды, перехватить инициативу у Красной Маски. Учитывая расположение овлийского лагеря, она не особенно подгоняла войска, планируя не раньше полудня увидеть первые отряды дикарей на краю долины Лыкового Баклана – чтобы нейтрализовать преимущество, которое могло им предоставить расположенное за спинами утреннее солнце.

Но лагерь врага оказался обманным.

За пол-лиги до долины разведчики вернулись в строй и доложили, что враг уже вывел все силы в долину.

Почему маги их не заметили? Они не отвечали – только глаза беспокойно блестели. Даже к’риснан из племени Ден-Рафа и четверо его помощников – ведунов не смогли объяснить успех обмана Красной Маски. Новость заронила в душу Биветт неприятное чувство личной вины. Полагаться на магов было ошибкой. Лень, основанная всецело на прежних успехах. Разведка могла бы обнаружить хитрость два дня назад, если бы она потрудилась послать лазутчиков за пределы видимости из своего лагеря. Однако держать дозоры вблизи значило обезопасить себя от налетов и засад. Она весьма точно следовала привычной доктрине.

«Будь проклят Красная Маска. Очевидно, наша доктрина ему известна не хуже, чем мне. Он использовал ее против нас».

Битва неминуема. Яркое утреннее солнце действительно ударит в глаза ее солдатам, когда прольется первая кровь.

Поднявшись в стременах, она прищурилась, снова разглядывая дальний склон долины. Всадники – овлы метались туда и сюда без видимого порядка, поднимая тучи пыли, в свете зари блестевшей золотом. По большей части лучники. Они собираются массой на южном, самом широком склоне, справа от нее. Второй удобный спуск виднеется слева, и там, постоянно перестраиваясь, расположились пять отдельных клиньев пеших воинов, равняющихся по низкому гребню. Она видела, как колышутся длинные копья, будто тростник на морском берегу. Копья, а не дрянные мечи, проданные агентами фактора. Она определила число воинов в каждом клине в тысячу. Слишком дисциплинированные, по крайней мере сейчас, когда бой еще не начался. «Они же должны быть пьяными. Колотить кулаками по щитам. Шаманы должны бегать перед строем, спускаясь к руслу реки. Показывать нам задницы, испражняться, выкрикивать проклятия, танцевать, вызывая ужасных духов, и все такое. А вместо этого…

Что же, могут ли эти клинья пережить столкновение с моими солдатами? Они не подготовлены к такого рода войне – Красная Маска не имел времени ни на что, кроме создания слабого подобия организованности. Со мной больше шестнадцати тысяч. Вместе с Тисте Эдур – восемнадцать. Одна моя армия превосходит число всего народа овлов. Кажется, Красная Маска сумел согнать всех – и все равно их мало».

Но он постарался затруднить подсчет своих воинов. Мельтешение лучников, клубы пыли, изрезанная линия края долины. Он старается «ослепить» ее.

Брол Хандар остановил коня рядом с ней и заговорил очень громко, чтобы перекричать отдающих приказы офицеров, топающих ногами солдат: – Атрипреда, кажется, вы намерены держать большую часть средней пехоты в резерве. – Он махнул рукой на солдат, подчеркивая свои слова. Когда стало очевидным, что она не ответит, Эдур показал рукой вперед: – Края долины имеют уступы, а где нет уступов, там водой промыты канавы…

– Узкие, – бросила она. – Неглубокие.

– Да. Тем не менее они делят поле битвы на отдельные сектора.

Она посмотрела на Эдур внимательнее: – На нашей стороне три таких канавы, все справа от меня. На их – четыре, одна справа, две прямо предо мной и одна слева. Там, на севере, долина сужается. – Она показала рукой. – Видите обрыв на нашей стороне, где ставятся дрешские баллисты? На него невозможно взобраться со дна долины. Тут будет наш «камень в потоке». Нет, к концу дня он станет не камнем, а наковальней.

– Вы обеспечите контроль над дном долины, – ответил Брол Хандар.

– Молю Странника, чтобы овлы побежали по этому дну. Оно не выглядит страшным – но уверяю, что если несколько тысяч паникующих варваров ворвутся в узкое место, они затопчут больше своих, чем успеем прикончить мы.

– Итак, вы намерены ударить с правого фланга, вынуждая противника двигаться по узкому дну долины на север, к «бутылочному горлу». Неужели Красная Маска не предугадывает этого?

– Смотритель, он сам выбрал место битвы.

– То есть он видит то же, что видите вы. Место позволяет окружить его воинов и погнать на север, к смерти. Разве вы сами не сказали, что Красная Маска не дурак? Как он может помешать вашему плану?