В особняк Громовых мы зашли в молчании. Когда Влад включал сигнализацию в доме, я, наспех пробормотав «спокойной ночи», не задерживаясь в гостиной, пошла наверх в выделенную мне комнату. Спать было еще рановато, но в сложившихся обстоятельствах я предпочитала уединение своей комнаты любому общению с бывшим мужем. К тому же, у меня был ноутбук, и я могла поработать, чтобы как-то компенсировать отсутствие на работе в первую половину понедельника.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я мысленно составляла список дел, которыми забью свою голову, чтобы вытеснить любые мысли о Громове, но замерла на последней ступеньке, увидев открытую дверь в комнату Влада. В ту самую комнату, где я когда-то лишилась невинности, в ту самую комнату, где он впервые признался мне в любви и где мы, впоследствии, зачали Мирославу. Я как завороженная смотрела на нее, отмечая, что в ней почти ничего не изменилось с момента, когда я была в ней в последний раз. Даже свитер на стуле прямо напротив распахнутой двери был старым – тем, который Влад носил во времена, когда мы были вместе.

Снизу раздался телефонный звонок. Я услышала голос бывшего мужа, который деловым тоном давал распоряжение невидимому собеседнику и…

Искушение было чересчур сильным и я, не давая себе времени передумать, шагнула в комнату, когда-то являющуюся для меня олицетворением счастья.

Воспоминания нахлынули на меня, будто штормовые волны. Разговоры, улыбки, смех, слезы радости, огонь страсти… Сколько поцелуев видели эти стены, сколько объятий чувствовали, сколько стонов слышали. Сколько упоительных дней и волшебных ночей мы с Владом провели здесь – юные, беспечные, влюбленные.

Почему-то сейчас, в этом доме и в этой комнате мне на ум приходило только хорошее. Только счастливые мгновения, разделённые с ним. Только сладкие воспоминания о том, как хорошо нам было вместе. Да и что удивительного? Это место так и осталось незамутненным обидами, ревностью, предательством и смертью. Все это, сделавшее невозможным сохранение нашего брака, осталось в Москве. И от этой мысли вновь стало нестерпимо больно, как тогда, три года назад, когда рушился мой мир, и никого не было рядом, чтобы помочь мне собрать его осколки.

На мгновение я закрыла глаза и глубоко вздохнула, привычным способом пытаясь сбить нарастающую панику. Что я делаю, черт возьми? Почему вообще нахожусь здесь? Почему позволяю вновь втянуть себя в орбиту Владислава Громова? Почему разрешаю себе желать мужчину, который однажды уже предал меня?

– Заблудилась? – тихий голос вывел меня из агонии мыслей и воспоминаний. Я едва не подпрыгнула на месте, застигнутая на месте преступления. Быстро обернулась и вызывающе подняла подбородок, в отчаянной попытке замаскировать свои чувства от проницательного взгляда бывшего мужа.

На его лице ничего не отражалось. Чтобы казаться расслабленным, он прислонился плечом к дверному косяку, но я знала, чувствовала, что под этой непринужденной маской он напряжен, как приготовившаяся к прыжку пантера.

– Я… Извини. Дверь была открыта, – едва ворочая языком, произнесла я, чувствуя, как щеки заливает жгучая краска смущения.

Влад сделал несколько шагов по направлению ко мне.

– И каково это? – шепотом спросил он.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – внезапно севшим голосом произнесла я.

– Каково это, вспоминать, как это было? – отозвался он, гипнотизируя меня своим взглядом. – И мечтать о том, как еще будет?

– Ты спятил, – задыхаясь, пробормотала я, мысленно приказывая себе сдвинуться с места и бежать, бежать без оглядки в спасительное одиночество своей комнаты.

– Я точно знаю, о чем говорю, потому что сам испытываю то же самое.

От его жесткой откровенности я опешила. Мое сердце забилось в безумном, беспорядочном ритме. Ладони вспотели. Над губой выступила испарина. И показалось, что одежда вдруг стала тесна в груди. А Влад все продолжал, не отрываясь, смотреть на меня и оттого, что я смогла разглядеть в его глазах, у меня перехватило дыхание.

Желание. Чистое. Примитивное. Честное.

Он не пытался скрыть его. Не стеснялся. Не боялся. И молил меня признать его тоже.

Он по-прежнему стоял от меня на расстоянии нескольких шагов, не делая попыток приблизиться, боясь спугнуть зарождающуюся близость. Он просто смотрел. И под его тяжелым взглядом я физически ощущала все места, жаждущие его прикосновений.

Внезапно он опустил глаза и посмотрел на свою руку. А потом протянул ее, приглашая. Не форсируя события. Понимая, что это шаг я должна сделать самостоятельно.

Как бы легко мне было поддаться его силе, его бесцеремонному натиску, с которым он украл у меня те несколько поцелуев в своем доме в Москве. А потом вспомнить где я и с кем, и пойти на попятный. Но в этот раз Влад не давал мне такого шанса, заставляя меня сделать шаг навстречу. Потому что и я, и он понимали, что в этом случае все будет совсем иначе.

– Иди ко мне, – произнес он, наконец. Не грубо, но твердо.

Я посмотрела на его протянутую ладонь и обреченно вздохнула. Сегодня пути назад уже нет.

Мои пальцы легли в его ладонь, и я почувствовала теплое, ободряющее пожатие. Я закрыла глаза и позволила себе больше ни о чем не думать, а просто наслаждаться. И пусть это было безрассудно и безответственно, пусть я впоследствии тысячу раз пожалею об этом, сейчас это было прекрасно.

– Ты уверена? – спросил он, и в его голосе я услышала непривычную робость.

Ладонью он коснулся моей щеки отчего ее начало покалывать – кожа была чересчур чувствительна, а я чересчур восприимчива к его ласкам.

– Скажи мне остановиться сейчас или потом не держи меня, – выдохнул он, придвигаясь ближе. – Ты поняла?

На мгновение мне показалось, что я смогу отказать. Отказать и ему, и себе. Что я прекращу эту пытку и побегу в комнату зализывать раны, изнемогая от желания и страсти. В глубине души я знала, что должна отказаться. И я даже открыла рот, чтобы озвучить то, что было на сердце. Но из него не вырвалось ни единого звука. Это было лишь мгновение сомнения. И оно уже осталось позади.

Я не могла говорить, поэтому я просто кивнула, прямо встречая его взгляд и видя в нем огонь, страсть и жажду, равные по силе тем, что испытывала сама.

Он кривовато улыбнулся. Удовлетворенно. Чувственно. Собственническим жестом кладя ладонь на мой затылок, а пальцем другой руки проводя по нижней губе. Затем наклонился, еще раз пытливо заглядывая в глаза, будто не понимая до конца, что он будет делать дальше.

А потом Влад с силой дернул меня на себя. И в тот момент, когда наши губы, наконец, встретились, все перестало иметь значение.

Он целовал меня так, будто за этой ночью – черная мгла. Будто поцелуи – это воздух. Будто все в мире зависит от них одних. Он целовал меня жадно. Исступленно. Страстно. Он целовал меня, будто хотел проглотить. Поглотить. Поработить. Он целовал меня как в последний раз. Или как в первый, если знаешь, что первый – последний. Он целовал меня, пока в легких хватало воздуха, сжимая мои щеки, требовательно заглядывая в глаза.

– Ты нужна мне до боли, – не сказал, выдохнул он. И окончание этой фразы потонуло в новом витке горячих поцелуев, от которых кипела кровь и кружилась голова.

Это было похоже… Это было похоже на возвращение домой. Близость была такой полной, такой знакомой и такой важной. Я чувствовала, как в порыве страсти сливаются не только наши тела, но и чувства. У меня язык бы не повернулся назвать то, что происходило в тот момент между мной и Владом сексом. Но и любовью это тоже не было. Это было мимолетное возвращение к тому прекрасному, что когда-то было у нас. Я думала, что оно утеряно безвозвратно, а оно нашлось. Пусть всего на одну ночь.

Его руки были повсюду. Они сжимали. Гладили. Тянули. Его губы были повсюду. Они ласкали. Прикусывали. Целовали. Его тело поглощало меня. А я, а я просто наслаждалась.

– Господи, какая же ты красивая…