- С чего ты взяла?
- Все считают меня глупой, ребенком, - ответила Лия. - И Рэми, и Арман, и мама. Только ты...
- Что я?
- Ты видишь во мне что-то большее. И я боюсь.
- Чего?
- Что ты ошибаешься. А когда это поймешь, то во мне разочаруешься. Мир... могу я тебя называть по имени?
- Конечно можешь, родная, - сказал Миранис, ловя ее руку и целуя ее пальцы.
Давно никто не был ему так близок, как Лия. Да и был ли когда-нибудь? Прежние любовницы принца боялись. И не зря. Мир терпел их в своей постели, а в душу, на самом деле не пускал никого. Кого там было пускать - этих пустышек-архан? В которых одно лишь было хорошо - хорошенькое личико, да податливое тело.
Лия же напротив, в душу лезла сама и даже этого не замечала. Да и страха не выказывала, будто забыла, что перед ней наследный принц Кассии. Дерзкая, свободолюбивая кошка. Так почему же Миру это нравится?
- Рэми теперь в порядке, правда? - Лия освободила плененную Миром руку и вновь вплела пальцы в его волосы. - И тебе больше не нужен наш ребенок?
Руки Лии ласкали волосы принца и само движение было приятным, расслабляющим, совсем не таким, как ее вопросы. И ответить Мир честно не мог, и врать ей не хотел. Все было гораздо сложнее, чем думали и Лия, и телохранители.
- Если ты хочешь, - Мир, понял голову с колен Лии и чуть развернулся, чтобы видеть ее глаза. Он молился всем богам, чтобы она сказала "не хочу", - я могу избавить тебя от этой ноши.
Лия вздрогнула. Черные глаза ее на мгновение расширились, потом сузились, губы скривились, и Мир думал, что она заплачет. Но вместо этого она грубо оттолкнула принца и, явно порываясь встать, оттолкнулась ладонями от земли.
Мир пресек ее движение. Лия забрыкалась в его объятиях, но куда уж обычной девчонке против закаленного тренировками принца? И через мгновение Лия уже упала в залитую росой траву, и принц оказался на ней, туша ее гнев жаркими поцелуями...
- Не тронь меня, не смей! - вырывалась Лия.
- Дурочка, - шептал Мир, - моя маленькая дурочка...
Позднее, когда Лия остывала в объятиях Мираниса, принц прошептал ей в волосы:
- Мне нужен этот ребенок. Но тебе придется с ним нелегко...
- Пусть...
- Я... я не думаю, что имел право портить тебе жизнь.
- Пусть...
- Что ты заладила пусть, да пусть! - не выдержал принц, садясь в помятой траве. - Не понимаешь? Как и твой брат, ты ничего не понимаешь!
- Не понимаем, потому что ты не объяснил, - Лия грудью прижалась к обнаженной спине Мираниса, обнимая его за плечи. - Но все равно - пусть. За одну ночь, за один поцелуй, за одно "люблю" я готова жизнь отдать...
- Когда-нибудь ты поймешь, что отдать жизнь за что-то далеко не самое страшное, - ответил Мир, вырываясь из ее объятий, вставая и быстро одеваясь.
Лия его не держала. Все они в этой семейке такие: и Лия, и Арман, и Рэми: смотрят тебе в след глазами побитой собаки, и не держат...
А он, Миранис, ничего не может сделать...
Иногда приходится ранить даже тех, кого любишь.
В своих покоях Мир опустился на колени перед подаренным Арамом сундуком, откинул крышку и долго вертел в пальцах тонкое, незамысловатое на вид колечко. Теперь он знал, кому его отдать. И теперь он почему-то не считал Лию ребенком.
Глава седьмая
Два телохранителя
В покоях Тисмена Лерин послушно сел в кресло, прижимая к носу платок. Кровь идти так и не перестала.
- Дай, посмотрю, - сказал Тисмен.
Лерин подавил рвущееся наружу недовольство. Позвать бы виссавийских целителей. А нельзя. Потому что принц, видите ли, запрещает виссавийцам подходить ко всем телохранителям. Хотя на самом деле к одному. К этому психованному мальчишке.
Да и эта Виссавия уже порядком поднадоела. Эти покои, одинаковые, неуютные, серые. Только самое необходимое - ничего более. Кровать, стол, пара кресел и сундук в углу. Все.
- Лерин, иногда ты меня поражаешь, - прошипел стоявший над ними Кадм. - Что за глупости ты несешь?
- А ты скажешь, я не прав? - Лерин сплюнул в чашу сгусток крови. - Вся это семейка для нас опасна.
- Ты для нас опасен, - ответил Кадм. - Потому как однобок и видишь только то, что хочешь видеть. За что ты, прости, ненавидишь Армана? За его кровь?
- Он животное...
- И повторяй это почаще, принц оценит! Потому как тоже оборотень.
- Ты знаешь, что я прав, - Лерин внимательно посмотрел на Кадма, и тот, не выдержав, отвел взгляд. - Знаешь, а все равно никогда не признаешься. Рэми опасен, потому как может в любой момент вновь стать целителем судеб, эта девчонка носит в себе незаконного наследника... и все они вместе заставляют Мира забыть и о Кассии, и о том, что он наследный принц, а заниматься их мелкими проблемами...
- Не путай причину со следствием. Алкадий появился раньше Рэми и если бы не этот мальчишка...
- Почему ему так много чести?
- Вот что тебе болит? - Кадм схватил Лерина за воротник и навис над ним, шепча на ухо. - Ты дурак, Лерин. Завистливый дурак. Когда в следующий раз будешь завидовать Рэми, попробуй что-то покрепче удара по морде. Например знакомство с лозой Шерена.
Лерин отшатнулся, пытался вырваться, но Кадм вновь усадил его в кресло.
- Знаешь, как приятно... она вьется вокруг, нежно, ласково, осторожно, а потом вдруг витки врезаются в кожу, вырастают шипы... И все это болит, представь себе, очень. Несколько дней на грани смерти, если повезет, а не повезет - так и луны. Ты же видел каким вернулся Рэми? Ты же сам его исцелял. Помнишь?
- Прекрати, помню...
- От этого зрелые мужчины сходят с ума, - продолжал Кадм, - а мальчишка и подавно... А ты еще и донимал его своим нытьем и винил в том, что произошло. Всегда винишь. Может, хочешь поменяться с ним местами? Хочешь стать приманкой для безумцев? Сначала Алкадий, потом Элизар. На меня смотри! Ты так и не понял? Они, как и ты, ненавидят мальчишку и желают ему смерти пострашнее, чем быстрая смерть рядом с принцем. А знаешь, почему? Потому что боги умнее нас и умело нами играют. Переставляют фигурки на дощечке. Так вот - целитель судеб это наш щит. На него нападают первыми, чтобы ты, сука, мог приготовиться к битве. А не было бы Рэми... щитом был бы ты, я или Тисмен. Я - не горю желанием. А ты?
- Но если Рэми опять сорвется...
- Вы оба странные люди, - сказал вдруг Тисмен. - Подержи платок, я приготовлю тебе зелье.
Он поднялся и забрал у своего хариба резной ларец из красного дерева. Кончиками пальцев провел по инкрустированным берестой бокам, найдя в тиснении скрытые рычаги. Хрустнул механизм, медленно поднялась крышка, показывая обитое черным бархатом нутро. Тисмен достал из ларца пару мешочков с травами и продолжил:
- Вы так ничего и не поняли. Мы трое великолепно управляем своими силами. Ты, Лерин, отличный заклинатель. Ты, Кадм, - воин. Я... я люблю лес, животных, растения, я их чувствую, я с ними умею разговаривать. А Рэми? То, как он исправляет наши судьбы, меня пугает. Он сам не осознает, что делает. Он чувствует комок в нитях судьбы и его неосознанно распутывает... И он играет по правилам богов, которые нам, увы, не видны... Хуже, что и ему они не видны. Всего лишь безвольное орудие судьбы, жестокое... и, увы, полное эмоций.
Тисмен перебирал платяные мешочки, сыпля в чашу щепотку то одной, то другой травы, временами принюхиваясь к смеси и даже пробуя ее на вкус. Провел рукой над чашей, и та наполнилась дымящим отваром, который Тисмен подал Лерину.
- Вы до сих пор не задумывались, почему Виссавия позволила привязать Рэми к Миранису? Почему так долго скрывала мальчишку? Почему позволила виссавийцам ослепнуть и поверить в смерть наследника? Уж не для того ли, чтобы пробудить целителя судеб и... исцелить своего вождя? - Лерин вздрогнул, и пара капель зелья пролилась на плащ. - И сколько еще она будет его скрывать...
