Вполне можно очароваться, если не напоминать себе постоянно, кто — он, и кто — я.

Я напоминала, потому просто наслаждалась танцем и великолепным партнером, с которым не требовалось беспокоиться за собственные ноги.

Музыка оборвалась неожиданно. Вроде только-только вышли на паркет…

— Не хочешь пройти в сад? — успев до новых аккордов, поинтересовался Кирилл.

Руку с моей талии он убрал, а вот ладонь, которую держал в своей, так и не отпустил.

— Извини, — я аккуратно освободила руку, — но я одета не по погоде.

Причина, конечно, так себе, но…

Нас с Игорем трудно назвать парой — мы даже не целовались ни разу, но я не хотела давать даже малейшего повода для разговоров.

Танец — это одно, тем более что перетанцевала я уже практически со всеми, а вот уединиться…

Подобное поведение вполне можно было расценить, как намек на будущие отношения.

— А если я что-нибудь… — похоже, он решил настоять на своем.

— Саша! — не дав ему закончить, окликнули меня от двери.

Я оглянулась. У входа в танцевальный зал стояли Трубецкой-младший, Антон и Игорь. Причем тезка выглядел взъерошенным. Если даже не сказать — злым.

Посмотрев на Кирилла — тот, как и находившийся здесь же Иван, наблюдали за появившейся троицей с интересом, развела руками, намекая, что и обстоятельства против нас.

Подойдя к ребятам, обратилась к Антону, посчитав, что он более адекватен, чем Трубецкой и явно взволнованный Игорь:

— Что-то случилось?

— Надо поговорить, — жестко, не терпящим возражения тоном, опередил его тезка. — В библиотеке. Здесь рядом.

— Саша, я могу чем-то помочь? — не оставил меня одну Кирилл.

Не зная, что ему ответить, вновь посмотрела на Антона.

Увы, реакции от него я так не дождалась. Зато опять отметился Трубецкой:

— Кир, ты за Сашу не беспокойся. Мы ее не обидим. А вот ты…

Что понравилось, Кирилл на провокацию не поддался. Проигнорировав выпад Трубецкого, перевел взгляд на меня:

— Саша, я буду рядом. Если что…

Я только и успела кивнуть, как Трубецкой, подхватив меня под локоть, повел к выходу из столовой.

Возмутиться мне не удалось. Коридор, по которому шли, оказался коротким, закончившись высокой деревянной дверью.

Мы с Трубецким вошли в библиотеку первыми — меня фактически втолкнули. Потом были Антон с Игорем. А вот Кирилл остался с той стороны плотно закрытой Валдаевым двери. Но все равно было приятно. Просто от того, что не бросил, предпочтя быть поблизости.

Свет включился, как только мы оказались внутри. Но осматриваться я не стала, лишь отметила, что книжных шкафов — тяжелых, покрытых темным лаком, было много, а сама обстановка давила, оставляя ощущение нехватки воздуха.

Впрочем, вряд ли это было просто ощущение. Вентиляция здесь если и имелась, то ее точно не хватало.

— Я могу все-таки узнать, что случилось? — избавившись от «опеки» Трубецкого, прошла я чуть дальше. Остановившись, развернулась.

Парни стояли у двери. Плечом к плечу.

С ответом Трубецкой не задержался. Взял у Игоря хорошо знакомую мне деревянную коробочку — только сейчас ее заметила, и протянул в мою сторону:

— Это твой подарок?

— Да, — спокойно произнесла я, не понимая, с чего такая агрессия.

Амулет, который лежал внутри, сделала сама. Заготовка — серебряная и медная монеты с изображением солнца и луны, были вставлены в витой кожаный браслет, который, при желании, можно было свернуть в виде медальона, чтобы носить на шее.

На монеты нанесены целительские магемы. Одна работала как небольшой аккумулятор, по капельке собирая «силу» владельца, вторая была усовершенствованной магемой Хинстона. Но если та брала за «образец» для возврата некий усредненный организм, то эта сохраняла слепок самого хозяина, в случае необходимости восстанавливая его за счет сохраненной энергии.

Вещь уникальная. И я была уверена, что Антон оценит ее по достоинству.

А тут…

Подобной реакции на свой подарок я точно не ожидала.

— Магемы наносила сама? — продолжил… допрос Трубецкой.

— Да, — не стала я отрицать очевидное.

— Разработка тоже твоя? — уже буквально пыхтя от гнева, процедил он.

— Нет, — на этот раз пришлось даже качнуть головой. — Моего… — чуть замялась я, но все-таки закончила, — отца.

— И патента на эти магемы у него, конечно же, нет, — уже не столько спрашивая, сколько констатируя факт, — выдавил из себя Трубецкой.

— Конечно же — нет, — повторила я, пусть и с трудом, но все-таки продолжая сохранять спокойствие.

Да, ситуация не совсем правильная — эти магемы действительно принадлежали нашей семье, но…

Это! Был! Мой! Подарок!

И отец, научив меня этим формулам, не запрещал их применять.

— Ты вообще понимаешь, что ты натворила?! — сделал шаг в мою сторону Трубецкой, но Игорь успел прихватить его за плечо, вынуждая остановиться. — Ты разве не знала, что все подарки, которые получает будущий наследник рода, проходят магическую проверку?!

Моя растерянность слегка остудила его пыл.

Я об этом действительно не знала.

— И в чем проблема? — тем не менее, не сдалась я. — Амулет не несет угрозы. Скорее даже наоборот.

— Вот дура! — вновь вспылил Трубецкой.

Дернув плечом, освободился от захвата Игоря. Подойдя к стене, постоял рядом пару секунд. Потом как долбанул по ней кулаком!

От его гнева меня и так корежило, а тут почти скрутило, добив подступившей желчью.

Сглотнув — съеденное просилось наружу, вдохнула-выдохнула, нейтрализуя накатывавшие на меня волны чужой ярости.

Быть эмпатом — здорово. Особенно, когда речь идет о твоей безопасности.

Быть эмпатом — ужасно. Особенно, когда у кого-то рядом с тобой срывает тормоза.

— Тебе повезло, — резко развернувшись, двинулся он на меня, — что обратились к Игорехиному отцу. А он, когда понял, что именно делает этот амулет, придумал, чем отбрехаться. А то бы…

— А то бы что?! — не дождавшись, когда он подойдет, сама сделала шаг вперед, закрывшись от него целительским щитом. — Посадили в клетку и заставили клепать эти амулеты для нужд рода?!

Такого отпора тезка не ожидал. Остановился. Замер…

Я и сама от себя такого не ожидала, но позволять какому-то самовлюбленному индюку вытирать о себя ноги…

Признаться честно, он был прав. Я — дура! И все могло действительно закончиться клеткой, сложись обстоятельства иначе, но…

Когда делала — радовалась. Верила, что случись беда — у Антохи будет лишний шанс выбраться из переделки живым. Мечтала, как буду делать такие же амулеты для Игоря и Сашки. Все-таки будущие офицеры, неизвестно, куда закинет судьба и с чем столкнет.

Дорадовалась!

Домечталась!

И не обидно — больно! Как если бы с живой сдирали кожу.

Да, я ошиблась, не зная подобных нюансов, но…

Они называли себя друзьями. Сейчас же стали обвинителями. Все трое. И психовавший Трубецкой. И молчаливо стоявшие у дверей Игорь с Антоном.

Опустив щит — пусть бы только попробовал приблизиться, прошла мимо Трубецкого, остановившись напротив Антона.

Все трое — разные. Темпераментный Трубецкой, флегматично-спокойный Валдаев и бесшабашный Мещерский.

Синица журавлю не подружка…

Я просто не ожидала, что все случится так быстро.

— Извини, если добавила тебе проблем, но…

Я не нашла, что еще сказать. Толкнула дверь — никто меня останавливать не стал, вышла из библиотеки.

— Саша?! — тут же кинулся ко мне Кирилл.

— Все хорошо, — через силу улыбнулась я ему и направилась в сторону лестницы.

Я приехала в имение ради прогулки верхом.

Эта цена за прогулку оказалась для меня непосильной.

Мне хотелось бежать, нестись сломя голову, но я шла спокойно. И даже улыбнулась Наташе Маевской, которая возвращалась из своей комнаты.

Но как только за мной закрылась дверь, я буквально рухнула на пол. Сил не было. А от урагана чувств, которые испытывала, тело едва ли не колотило.