— Итак, приветствуем, наш новый чемпион в младшем среднем весе среди юниоров — Матвей Соколовский!

— Да!!! — я кричала, не слыша собственного голоса, утонувшего в аплодисментах и всеобщем ликовании.

Да! У него получилось! У нас получилось!

Чуть позже шальной Матвей подбежал ко мне в общем холле дома спорта и, наплевав на все и на всех, жадно поцеловал.

— Спасибо, Зоя, — шептал он мне в губы, пока крепкие руки до хруста прижимали к себе мое тельце. — С меня самые красивые цветы! Ты какие любишь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Розовые, — смеялась я. От счастья. От восторга. От облегчения, что хотя бы на сегодня все закончилось.

— Кокос, прости, не смогу уйти с тобой. Спонсоры везут спортсменов на банкет, никак не отвертеться.

— И не надо. Иди и наслаждайся победой, — улыбалась я Матвею, — Еще не поздно, я доберусь сама. Тут идти десять минут.

— Нет, — отрицательно качает головой мой чемпион, — Я провожу. Темно уже. И быстро вернусь. Никто даже не заметит. Подожди пять минут, оденусь и предупрежу Михалыча.

— Ладно. Как скажешь.

Матвей довел меня до подъезда и убежал. Сегодня он в центре внимания. Он это заслужил.

Я взглядом проводила широкую спину и с улыбкой шагнула в темноту подъезда. Если бы только знала, что ждет внутри…

Практически преодолев последний лестничный пролет, нащупала в кармане ключ и нашла взглядом свою дверь, как вдруг была грубо оттеснена чьей-то жесткой рукой.

Неловко ойкнув, словно завороженная я уставилась на то, как какой-то лысый мужик с синими наколками на пальцах с разбегу ударил ногой в соседскую металлическую дверь и что есть мочи заорал.

— Светка, тварь! Я вернулся! Выходи встречать, родная!

И продолжить колотить руками и ногами, сбивая костяшки и ругаясь отборным матом.

Конечно, надо было развернуться и бежать прочь с этажа, из дома. Спрятаться. Затаиться. Но я впала в ступор. Опешила. Затормозила. Да и потом, куда мне бежать? А еще дома моя мама, она сейчас выйдет на шум и…И что?

И ей под замес достанется, вот что!

Но мужик бесновался, а двери не открывались. Ни наша, ни загадочной Светы.

Я никогда не считала себя глупой, никогда не терялась в каких-либо экстренных ситуациях, не застывала соляным столбом, раскрыв от недоумения рот.

Никогда до этого момента.

Два замутнённых яростью взгляда сфокусировались на мне, и в считанные секунды татуированные пальцы мужика сомкнулись на запястье.

— Здесь живешь? — спросил этот псих, кивнув куда-то назад, на что я лишь послушным болванчиком согласно кивнула.

Овца. Надо было сказать, что нет.

— Светку знаешь?

— Мы только недавно сюда переехали. Я здесь никого не знаю.

И, кажется, от этой информации взгляд мужика слегка потеплел, а плечи расслабились. Но не его руки. Они по-прежнему сжимали меня, словно удавки.

Мы просидели на лестничной площадке почти три часа, обсуждая, как нехорошо поступила стерва Светка, что бросила своего возлюбленного, когда тот загремел в тюрягу за воровство. В принципе, Светку поняла бы любая женщина и поступила точно так же. Но Серега, а именно так звали горе-любовника, счел нежелание Светланы продолжать отношения предательством, ибо пострадал Серега во имя любви и воровать пошёл не для себя, а чтобы подарить любимой на Новый год микроволновку. И все же, мнение своё я предусмотрительно держала при себе и благоразумно кивала Сереге, которого в тепле подъезда знатно развезло.

Однако при всем этом, мужчина меня уже так сильно не пугал. Было видно, что ему хочется просто выговориться. Гораздо сильнее мне было страшно от того, что столько времени прошло, а меня так и не хватилась мама. Двери нашей квартиры, равно как и двери трёх других квартир на этаже оставались закрытыми.

Интересно, если бы Серега меня убивать вдруг начал или насиловать, соседи соблаговолили хотя бы вызвать ментов?

Появление Матвея на лестничной клетке стало для меня полной неожиданностью. Его синие глаза заволокло яростью, а по сжатым кулакам были ясны дальнейшие намерения.

— Мужик, а ты чего это мою девочку схватил и домой не пускаешь? — удивительно спокойным голосом произнес Соколовский, поражая меня своей выдержкой. Он бежал. Весь расхристанный, без шапки, на лбу жилка бешено бьется. — Ее мама волнуется. Ночь уже. А девочке завтра в школу.

Мне показалось, что Матвей намеренно делает акцент на слове «девочка». Намекает Сереге, что любые насильственные действия с несовершеннолетними не прощаются ни в одном мире, а особенно в криминальном?

Серега после слов Соколовского словно в себя пришёл. На меня внимательнее посмотрел. Выругался.

— Малолетка… Я это… Девочку не обижал… Заговорился просто… Скажи же, мелкая?! Не обижал ведь!

Я невольно взглянула на свои руки, стиснутые татуированными кулачищами, а Серега, поймав мой взгляд, снова выругался и мгновенно отпустил.

— Кокос, ручку свою давай, домой пора. Баиньки.

Вообще то, что истерический кризис у Сереги миновал, было ясно давно. Но любые мои попытки отправить его домой или отпустить домой меня, не имели никакого действия. При всем при этом внутри меня дрожала тревога, что если я открою ключом дверь, мужик ломанется следом за мной в квартиру. Этот вариант развития событий казался более угрожающим, нежели посиделки на лестнице.

А вот Матвея Серега послушал. Сразу вспомнил, что курить хочет. И что дома кореша ждут, да водка стынет. Несколько раз повторил, что он меня не обижал, что вообще хороших девочек очень уважает и пальцем никогда не тронет. Засобирался и умотал.

Квартира встретила нас темнотой и пустотой, выводя эмоции на новый уровень. Теперь мне до ужаса было страшно за маму.

Где она?

— Людмила Владимировна до тебя не дозвонилась, поэтому мне набрала. Кокос, я чуть не умер от страха! Как так? Я тебя теперь всегда буду до самых дверей провожать.

И сильные родные руки сгребли меня в охапку.

— Матвей, а где Мама? — пискнула я, силясь сделать вдох, чувствуя, как трещат мои кости.

— Позвони ей, она волнуется.

Соколовский набрал со своего мобильного мою маму и передал трубку.

Оказывается, она уехала ещё днём. Бабка Катя сломала ногу, ей потребовалась срочная помощь. Ну к кому же еще могла обратиться Катеря, если все остальные родственники ее откровенно ненавидят. Мама отправила мне сообщение, но из-за шума в спортзале сигнал я не услышала. А потом моя дешёвенькая Моторола и вовсе села. С ней всегда такое происходило на морозе.

Я поделилась событиями своего вечера, после чего моя бедная родительница попросила Соколовского остаться у нас на ночь, ибо существовала реальная угроза того, что Серега после очередной алкогольной порции может сюда вернуться.

Серега не вернулся. Зато эта ночь перевернула всю мою дальнейшую жизнь. Но я совру, если скажу, что не была в эту ночь счастлива.

Зоя Данилина

Сегодняшний день воистину разделит мою жизнь на «до» и «после». Пусть и звучит это слишком пафосно, учитывая столь юный возраст, но это действительно так.

Сегодня.

Все случится сегодня.

Соколовский всем объявит, что мы вместе. Мы — пара.

Чемпион и заучка.

Сокол и Чебурашка.

Смешно.

Всем будет смешно.

В основном, конечно, смеяться будут надо мной. Но нам плевать.

Мне плевать.

Мы готовы.

Я готова.

А Матвей вообще ничего и никого не боится.

Мы действительно ждали этого дня, чтобы перестать скрывать свою дружбу, свои отношения. Теперь время точно пришло. Вчера Матвей выиграл свой важный бой. Сегодня объявили мои результаты на математической олимпиаде.

Два человека.

Два победителя.

И мы вместе. Кто бы и что бы по этому поводу ни думал.