Камилла открыла глаза, посмотрела на него в темноте и снова уснула.

В середине ночи над Белькуром разразилась гроза, еще сильнее предыдущей. Дождь оглушительно барабанил по крыше фургона. Камилла поднялась, натянула на босые ноги сапоги, закрепила края брезента на боковинах: они хлопали от ветра, и вода попадала внутрь. Снова улегшись на кровать, Камилла прислушалась к дыханию Адамберга, словно желая удостовериться, что враг спит. Адамберг нашел в темноте руку Камиллы и сжал ее пальцы. Девушка застыла, ей казалось, что малейшее движение может повлечь за собой непоправимые последствия, как в горах достаточно сделать неловкий шаг, и со склона обрушится лавина. Ей почудилось, что ночью, немного раньше, Адамберг ей что-то сказал. Да, теперь она вспомнила, так оно и было. Скорее смутившись, чем рассердившись, она попыталась осторожно высвободиться, чтобы не наделать шума и никого не побеспокоить. Но у нее ничего не вышло, рука так и осталась там, где была. Впрочем, ничего плохого с ней там случиться не могло, решила Камилла и перестала сопротивляться.

Она погрузилась в тревожный сон, который безошибочно свидетельствовал о том, что в жизни снова что-то разладилось. Утром Адамберг выпустил ее руку, собрал одежду и вышел из фургона. И только тогда она наконец сладко уснула на целых два часа.

В девять часов Адамберг сел в машину и поехал повидаться с робким Эмоном, но не прошло и получаса, как он вернулся.

– В Шан-де-Меле зарезаны девять овец.

Солиман вскочил как ошпаренный и помчался за картой.

– Да что там смотреть, – остановил его Адамберг, – это рядом с Вокулером, к северу отсюда. Он нарочно отклонился от своего маршрута.

Солиман, совершенно сбитый с толку, взглянул на комиссара.

– Значит, ты ошибся, – произнес он удивленно и разочарованно.

Адамберг молча налил себе кофе.

– Ты был не прав, – настаивал Солиман. – Он давно поменял маршрут. И теперь уйдет от нас: Мы его упустим.

Полуночник поднялся и горделиво выпрямился.

– Мы сядем ему на хвост, – заявил он. – Какая разница, тот маршрут или не тот. Собираемся. Иди, предупреди Камиллу, Соль.

– Нет, – остановил его Адамберг.

– Что еще? – повернулся к нему старик.

– Мы никуда не собираемся. Мы остаемся здесь. На месте.

– Массар в Вокулере! – воскликнул Солиман. – А нам нужно туда, где Массар. То есть в Вокулер.

– Мы не поедем в Вокулер, потому что ему только того и надо, – спокойно объяснил Адамберг. – Массар никуда не сворачивал со своего пути.

– Как это не сворачивал? – изумленно вскричал Солиман.

– Так. Ему просто нужно, чтобы мы отсюда уехали.

– Зачем?

– Чтобы ему не мешали. В Белькуре живет тот, кого ему нужно убить.

– Я с тобой не согласен, – твердо сказал Солиман, упрямо тряхнув головой. – Чем дольше мы здесь задержимся, тем дальше он уйдет.

– Никуда он не собирается уходить. Он следит за нами. Если тебе не терпится, поезжай в Вокулер. Да, Солиман, хочешь развлечься – поезжай туда. У тебя есть мопед, за чем же дело стало? Кстати, Полуночник, если хочешь, тоже можешь ехать, попроси Камиллу, пусть она тебя отвезет. Она за рулем, ей решать. А я остаюсь здесь.

– А где доказательства того, что ты прав, парень? – сердито спросил Полуночник, по-видимому уже не слишком уверенный в своей правоте.

Адамберг пожал плечами.

– Ты сам знаешь ответ, – насмешливо произнес он.

– Тот самый крюк на маршруте?

– И это тоже.

– Но это же мелочь.

– Да, но ей трудно найти объяснение. И таких мелочей набирается целый ворох.

Раздираемый противоречивыми чувствами, Солиман целый час бродил вдоль кузова – это была его территория, – пока наконец не сделал выбор. Потом вынес свой любимый голубой тазик и кучку грязного белья и принялся за дело. Мир был восстановлен.

Адамберг пошел к машине. Его ждали в жандармерии Вокулера: там началось следствие. Прежде чем открыть дверцу и сесть за руль, комиссар достал пистолет и проверил, заряжен ли он.

– Ты решил вооружиться? – спросил Полуночник.

– В утренней газете упомянуто мое имя, – досадливо поморщившись, сообщил Адамберг. – Кто-то проговорился. Не знаю кто. Но теперь она легко меня найдет, а она наверняка меня ищет.

– Та самая убийца?

Адамберг кивнул.

– И она будет в тебя стрелять?

– Да, как и обещала, в живот. Так что, Полуночник, смотри в оба. Это высокая бледная девушка с длинными рыжими, слегка вьющимися волосами, страшно худая, с темными кругами под глазами и маленьким носом. С ней вместе могут быть две тощие девчушки, на вид еще подростки. А вот, кстати, взгляни-ка. – Он вытащил из кармана фотографию и показал старику.

– А как она одевается? – спросил тот.

– По-разному. А еще она гримируется, совсем как ребенок.

– Я могу предупредить остальных?

– Да.

Остаток дня Адамберг провел с Эмоном и полицейскими из Вокулера. Эмон впервые видел последствия кровавого побоища, устроенного гигантским волком, и это произвело на него неизгладимое впечатление. К вечеру из Диня была получена фотография Массара, и Эмон взялся увеличить ее и разослать по соседним комиссариатам. Зато обещанное досье из Пюижирона так и не привезли. Адамберг некоторое время разглядывал снимок Огюста Массара. Неприятное бледное лицо, крупное, довольно мрачное. Полные гладкие щеки, низкий лоб, прикрытый прядью темных волос, близко посаженные, кажется тоже темные, глаза, негустые брови. Выражение скрытой жестокости.

Материалы от Данглара пришли в Белькур к семи вечера. Адамберг аккуратно сложил бумаги, спрятал их во внутренний карман пиджака и поехал к фургону.

Прежде чем лечь спать, он вынул пистолет из кобуры и положил его на пол, под правую руку. Потом с удовольствием растянулся на кровати, взял Камиллу за руку и тут же уснул. Камилла долго лежала, уставившись на эту руку, зажатую в кулаке Адамберга, вздохнула и решила оставить все как есть.

Полуночник не позволил Интерлоку устроиться, как обычно, в ногах своей кровати, а приказал ему стеречь снаружи.

– Смотри не пропусти ту девушку, – сурово скомандовал он, почесав пса за ухом. – Помнишь, я говорил: высокая, рыжая, тощая? Она убийца. Если что, лай во всю мочь. Не волнуйся, сегодня ночью дождя не будет, – успокоил он пса, поглядев на небо.

Интерлок сделал вид, что все понял, и улегся на землю.

В четверг 2 июля жара сделалась невыносимой. Все словно оцепенели и не могли ничего делать, только ждать. Камилла переставила грузовик поближе к городу, на самую его окраину: нужно было пополнить запасы воды. Полуночник позвонил в стадо, узнал, как дела у овцы Жорж. Солиман углубился в изучение словаря. Камилла, несколько озадаченная пассивностью своей левой руки, не подчинявшейся велениям разума, забросила музыкальные занятия и принялась читать «Каталог профессионального оборудования и инструментов», питая смутную надежду найти в нем такой агрегат, который помог бы выйти из ее нынешнего затруднительного, довольно щекотливого положения. «Однополярный температурный прерыватель на 25 ампер», как ей показалось, вполне справился бы с этой задачей. Если Адамберг согласится отпустить ее руку, проблема исчезнет сама собой. Может, проще у него спросить?

Только в пять часов вечера жандармы из Пуасси-ле-Руа сообщили своим коллегам из Вокулера о том, что ночью в их округе, на ферме Шом, тоже произошло нападение на стадо овец. Полиция Вокулера тоже спешить не любила и сообщила обо всем в Белькур с большим опозданием, поэтому до Адамберга известие дошло лишь к восьми часам.

Он разложил карту на ящике.

– Та-ак, в пятидесяти километрах западнее Вокулера, – задумчиво протянул он. – По-прежнему в стороне от маршрута.

– Между прочим, он от нас удаляется, – пробурчал Солиман.

– Мы остаемся на месте, – упрямо заявил комиссар.