— Какая интересная гипотеза, — облегченно вздохнула Машка, укладываясь спать. — Наверное, наш мир тоже часть миров?

— Возможно, но он с внешней стороны. Если брать во внимание наши привидения и всякую чертовщину, то у нас тоже есть нечто подобное. Мы тарелки видим, а ни поймать, ни сбить не можем, они как эта птица, в другой плоскости пространства. И они нас видят, и приходят иногда в наш мир, чтобы подразнить. Они далеко продвинулись! — разочарованно протянул он.

— Каждый день буду учить физику, чтобы вернуться назад! — поклялся Макс, оглядываясь, будто рядом собирался увидеть учебник. — Машуль, ты потерпи!

— Тогда уж лучше химию, она ближе к истине, — усмехнулся Кирилл, недобрым словом помянув кота.

— А представьте, что нас экзаменуют, ну, на выживаемость, на прочность, на сплоченность. Чисто теоретически, — Машка высунула голову из-под одеяла, в которое завернулась, рассуждая сама с собой. — Мы остались одни, все в этом мире для нас чужое…

— И ради этого надо было убить целый город? — раздраженно фыркнул Макс, передавая бинокль Кириллу и укладываясь рядом с Машей. — Не смеши, Маш, скелеты гнили на улице не одну сотню лет! Никого здесь не было с тех пор — шкатулки с драгоценностями нетронуты. Кто бы отказался?! Кир, у нас завтра день тяжелый, ты тоже ложись спать.

— Ты! Вы! — напомнила Машка, которой запретили поживиться.

И Макс, и Кирилл решили, что кроме оружия для защиты брать в проклятом городе ничего не стоит. Оба вдруг поверили, что драгоценности несут энергетику владельцев, о чем не преминули напомнить Маше. После этого пыл ее к сокровищам угас. Но смотреть на скелеты, на которых сгнила одежда и остались драгоценности — было невыносимо, сразу чувствовали, как когда-то все они жили.

— А какой смысл нас сюда тащить? — поддержал ее Кирилл. — Мы самые обычные, среднестатистические, ничем не прославившиеся. Только свистни — и миллионы желающих найдутся переселиться в иной мир. Если уж на то пошло, демонов кто угодно может увидеть, стоит захотеть. И вдруг мы, с дуба упавшие и мечтающие о Семиреченской академии, о которой никто ни слухом, ни духом. Где приемная комиссия? Где абитуриенты? Где экзаменаторы? По большому счету, мы сами напросились на приключения — пытаемся войти в мир, в котором тарелки летают. Как бы ты поступил на их месте? Будем жечь, палить, убивать, грабить… Не-ет, нам надо оставаться людьми. Просто так, на всякий случай… Я, лучше, поостерегусь, чтобы потом за себя стыдно не стало. В любом случае, нам ничего уже не пригодиться, если нас действительно бросили. И всегда сможем вернуться.

— Ну не знаю… Пожалуй, у нас, у землян, слова часто расходятся с делом, но чтобы вот так, в мертвый город? Если встречу хоть одного гуманоида, я уши ему оборву! — грозно пообещал Макс, обращаясь в небо. — Они горько пожалеют, что засунули нас сюда!

— Все же, не будем себя обманывать, — вздохнула Маша, разом присмирев под рукой Макса.

— Я вам не мешаю? — поинтересовался Кирилл, услышав, как Макс засопел.

— Не болтай ерунды, — бросил Макс с горькой иронией. — Думаешь, после всех ужасов я еще на что-то способен?!

Маша и Кирилл сдержано захихикали в ответ, разом почувствовав, как ушло напряжение.

Кирилл высунул голову из-под одеяла, не сразу сообразив, где он и кто перед ним.

— Вставай!

Сон как рукой слетел вместе с воспоминаниями о нем. Пару мгновений он тупо смотрел на Макса, убитый горем. Вылазить из-под одеяла не хотелось. Вчерашний день медленно выплывал во всех подробностях, оглушив и притупив все чувства. Но наваристый запах бульона вернул к жизни, пощекотав сенсоры.

— Хватить дрыхнуть! Машуля скоро птичку приготовит, а яйца уже сварились. Я всмятку люблю, а ты?

— Да мне как-то без разницы. А где… — Кирилл рассматривая Макса, который был весел, оптимистично настроен и, похоже, рассмотрел что-то такое, что ускользнуло от Кирилла.

— На скалы поутру сбегал. Че, я думаю, простят, жрать охота! — весело отозвался макс. — Жратвы тут навалом!

— Нам скрывать нечего, я бы сделал то же самое, — одобрил Кирилл, почувствовав, как заурчало в животе. — Только я пока не убивал никого, мух и комаров разве что.

— Я тоже, ну, если не считать домашнюю скотину. Я с руки ее кормил, мудро воспитывал, и временами раскаивался, что держу исключительно для желудка. Но такова жизнь, сильный ест слабого, — с грустью признался Макс. — Ну, как, ты готов?

— Поем и буду готов, — Кирилл оделся, засовывая в рюкзак грязные трусы.

— Давай, я в грязное белье подброшу, Машка постирает, — усмехнулся Макс, забирая их и засовывая в карман.

— Не надо, я сам, — покраснел Кирилл. — Она что, твои от моих не отличит?

— Мы утром решили, что девушка должна заниматься женской работой, а наше — добыть пропитание и решить, что нам делать дальше.

Макс ушел.

Кирилл вышел на балкон, зажмурившись от яркого солнечного света, в котором утонул город. Он лежал перед ним, как на ладони. Красивый. Богатый. На самом видном месте огромная статуя человека со свитком в одной руке и посохом в другой, облепленный стаей птиц, устроивших на голове его гнезда. Следы разрушения совершенно не коснулись города, разве что кое-где осыпалась облицовочная плитка, и дождь оставил разводы на стенах. Сотни почти новых на первый взгляд дворцов, будто построенных пару лет назад, увитые плющом, расположились на террасах, спускаясь ровными рядами к гавани. Конечно, сказка была не для всех — в каждом таком дворце имелся задний дворик с пристроем для прислуги, а тесных клетушках поделенной ширмами комнаты не хранили сокровищ, не ели на золоте, не носили богатые наряды. В ту роковую ночь основную массу людей смерть застала именно там, иногда за столом или у зеркала. Но темная сторона и прошлое не могли затмить величия города, памятником уснувшего на берегу моря. Город был сказочно красив, и многое в нем не понимали — огромные залы, богатые гостиные, словно там жили не только хозяева, а кто-то еще. Зачем им столько спален и тех же ванных комнат? Несколько закрытых дверей, провозившись полдня, Максу все же удалось вскрыть, но ничего, что могло бы пролить свет, не обнаружили — одежда, какие-то приборы, там же взяли одеяла.

Кирилл вздохнул. Одно дело в качестве туриста полюбоваться на древности, другое — остаться навеки пленником. Обнаружив его отсутствие, дома, наверное, с ума сошли. Не слезают с телефона. Чего доброго, милицию вызвали, Александра на поиски за ним отправили догонять тех самых туристов.

Его затопила волна необыкновенной нежности.

И тревоги — не забыли ли покормить Туза, который уже давно походил на борова, раздавшись вширь, едва пролезая в будку. Будку пришлось переделать, увеличив входную дыру. Туз с утра караулил, когда он вынесет ему все, что осталось с вечера. И не сводил глаз с дороги, пока он не вернется из школы. Кирилл пожалел, что в последнее время он уделял ему не так много времени, все больше занимаясь демонами и подготовкой к экзаменам, а теперь уже как бы поздно.

Кстати, а где книга? Кирилл внезапно понял, что давно ее не видел.

Он мгновенно оказался возле рюкзака, вытряхивая содержимое. И слегка побледнел, замешкавшись. Книга пропала, осталась лишь обертка. Руки мелко дрожали, когда он снова и снова перебирал рюкзак, словно надеясь на чудо. Значит, кот забрал ее… Или…

Тяжелые мысли прервал голос Макса.

— Долго собираешься сидеть? Остынет все… Что с тобой? — Книга… — потерянно проговорил Кирилл, руки у него опустились. Надежда вернуться домой, таяла — без книги Страж не принадлежал человеку. — Ее нет…

И заметил, как вытянулось лицо Макса. Не сказав ни слова, он почти бегом спустился по скрипучей лестнице. Кирилл не сомневался, что и Машка с Максом лишились своего сокровища, точно так же. На мгновение ему стало стыдно — пусть на миг, но он их подозревал, и тут же поймал себя на мысли, что всему должна быть причина.

— Вот, сволочь! — Макс гневно пнул пустой рюкзак, сжав кулаки. — Попадись он мне, голову оторву! Сволочь!