Немного отстраняется и внимательно вглядывается в мои глаза, слегка прищурившись. Мне же на этот раз требуется не так уж и много времени, чтобы исправить собственную оплошность.

- Конечно, я согласна! - восклицаю как можно громче, цепляя восторженную фальшиво-счастливую улыбку в добавление к сказанному.

Очевидно, лицемерие выглядит довольно убедительным, потому что ультрамариновый взор заметно смягчается, а окружающая нас толпа радостно скандирует и хлопает в ладоши, выкрикивая поздравления.

- Ну вот, теперь и вы знаете: расчет простой, я желаю приумножить наш будущий семейный капитал, - сообщает Грин, разворачиваясь обратно к представителям прессы. - Вряд ли моя невеста в силах одна справиться с недавно доставшимся ей наследством… Еще вопросы?

Конечно же, они имеются. Журналисты и блогеры, быстренько уловившие новостную суть, заваливают моего только-состоявшегося-вроде-как-жениха чередой новых вопросов, тема которых на этот раз совершенно далека от кораблестроительного предприятия. Собственно, именно в ходе этих расспросов я и узнаю, что в конце этой недели ожидается грандиозная вечеринка в честь обручения старшего семейства Грин. Но этот факт остается не столь значимым для моего сознания, как то, что, оказывается, “мой любимый дядюшка” - он же в прошлом единоличный владелец “AlsoppLine”, которого я знать никогда не знала, после смерти при весьма загадочных обстоятельствах оставляет мне по завещанию многомиллиардное наследство, нуждающееся в срочной бизнес-реабилитации.

Вот уж подстава - так подстава!

Сомневаюсь, что во всем этом есть хоть что-то отдаленно законное…

Как только церемония открытия реконструкции верфи подходит к завершению, а мы с Маркусом направляемся вдоль пустого коридора внутри офисного здания верфи, то и озвучиваю:

- С каких это пор у меня есть верфь? - спрашиваю с деланным спокойствием.

Хотя внутри все так и кипит в негодовании.

Мог бы, между прочим, хотя бы предупредить!!!

- Ну, человек с моим статусом не может жениться “непонятно на ком”. Должно же быть у моей невесты хоть какое-нибудь приданое, - невозмутимо отзывается мой вроде-как-теперь-жених.

А на вопрос так и не отвечает…

Зараза.

Все показное благодушие во мне испаряется в считанное мгновение.

- Серьезно, Маркус, что за дерьмо, в которое ты меня втянул? - шиплю рассерженно.

Пусть я и сама не совсем честна с ним, но, по крайней мере, я не втягиваю его ни в какие финансовые аферы, которые, между прочим, могут стоить мне гораздо больше, нежели, подпорченная репутация. Как минимум - всей моей жизни… Той, которой я жила до появления этого социопата.

Вот же… Засада!

Ну, почему тогда, когда кажется, что хуже уже быть не может, судьба каждый раз тычет меня носом в то, насколько же я не права?!

- Не переживай, цветочек, процедура по передаче имущества абсолютна чиста, если тебя, конечно, именно это интересует, - едва заметно кривится брюнет. - В тюрьму ты не сядешь.

О, да! Это, наверняка, должно “принести” облегчение!

- И, кстати, я предпочитаю, чтобы впредь твой дивный ротик, если на то нет особой необходимости, открывался только в том случае, если желает сделать мне приятно, а не для того, чтобы сыпать ругательствами, - снисходительно дополняет Маркус.

Наверное, за последнее время моему измученному подсознанию приходится усвоить слишком много информации, потому что вся подоплека сказанного доходит до меня далеко не сразу. А когда, я наконец, соображаю что именно собеседник имеет в виду…

Твою ж мать!

Возмутиться я не успеваю. Ровно, как и подумать о том, с какой это стати подобное меня может задевать. Одна из дверей в конце коридора открывается настежь, а из кабинета, принадлежащего (судя по табличке) местному управляющему, появляется грузный седовласый мужчина. Он одет, как и большинство здешних рабочих, в специальную униформу. Заметив нас, незнакомец презрительно поджимает губы и сверкает таким свирепым взглядом, будто мы только что как минимум отняли у него самое дорогое в жизни. Впрочем, в итоге он проходит мимо, не обронив ни слова. Маркус, в отличие от меня, вообще делает вид, что и не замечает этого человека.

- А я уже почти решил, что вы там до вечера будете расшаркиваться перед прессой, - отвлекает от былой ситуации задорный голос Закери, появившегося следом.

Блондин терпеливо дожидается, пока я и мой новоиспеченный-вроде-как-жених зайдем в кабинет, и только после этого закрывает дверь.

Внутри, помимо голубоглазого приятеля медиамагната, находится еще одна персона. Худощавый старичок в костюме-тройке на старинный манер то и дело поправляет круглые очки, вчитываясь в строки довольно внушительного по объему документа. При нашем появлении, он вежливо здоровается, так и не прерывая основного занятия по изучению какой-то информации. И только когда я и Маркус усаживаемся в кресла с другой стороны стола, англичанин откладывает бумаги в сторону.

- Все ваши пожелания внесены в точности, как вы и распорядились, мистер Грин, - почтительно проговаривает тот, чьего имени я пока не знаю. - Если в ходе рассмотрения второй стороной понадобятся еще какие-либо доработки, то желательно бы мне знать о них сейчас, чтобы мы могли исправить это в течении дня, - придвигает читаемое им ранее ко мне ближе. - Вы ведь планируете подписать брачный договор именно сегодня, я правильно понимаю?

- Да, все верно, мистер Норберт, - в тон ему отзывается брюнет. - Новых изменений не планируется, так что вы можете заверить все сразу после того, как только мисс Риверс подпишет, - разворачивается ко мне, одаривая снисходительной улыбкой и дополняет мягко: - Знакомься и подписывай, цветочек. Не будем заставлять достопочтенного мистера Норберта ждать.

Кажется, у меня в этот момент начинается нервный тик…

- Действительно, - отзываюсь, цепляя на лицо “понимающую” улыбку.

Пальцы будто деревенеют, когда я подхватываю со стола документ, объемом с целую конституцию страны, в которой родилась. Чопорные стандартные формулировки, включающие в себя мое фальшивое имя, я пропускаю. Сразу перехожу к основным пунктам соглашения, да и то прочитываю вскользь. В конце концов, после того контракта, который я уже подписала на аукционе, меня вряд ли на самом деле можно чем-то удивить. Разве что теперь Маркус Грин будет обладать не только лично моей персоной, но и всеми моими имущественными, интеллектуальными и материальными притязаниями. Но и то, учитывая мое положение, не сильно обременяет. И все же...

- Я не буду это подписывать, - произношу, продолжая старательно изображать заинтересовать в юридических тонкостях брачного договора.

Нет необходимости обращать внимания на сидящего поблизости, чтобы знать насколько он недоволен сказанным мною. Наверное, именно поэтому я едва сдерживаю напрашивающуюся усмешку, исполненную ехидства.

- С чего бы вдруг? - мрачно интересуется Маркус.

Я же самым наглым образом продолжаю делать вид, что читаю, напрочь игнорируя вопрос. Пусть это и стоит огромных усилий, если учесть тяжесть в ультрамариновом взоре, которая буквально пронизывает меня всю насквозь.

- Кхм… - напоминает о своем присутствии Закери, до этого момента старательно разглядывающий пейзаж за окном. - Мистер Норберт, думаю, нам стоит оставить их для обсуждения наедине, - предлагает великодушно.

Пожилой мужчина, очевидно, являющийся нотариусом, понятливо кивает, а после вместе с Закери удаляется из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Я же по-прежнему делаю вид, будто бы увлечена чтением документа.

Проходит целая минута, чей отсчет я мысленно веду, за неимением других насущных занятий, прежде чем Маркусу надоедает ждать.

- Ты ведь понимаешь, что твое согласие или же наоборот: несогласие - ни черта не значит и вообще не учитывается? - интересуется Грин, поднимаясь на ноги. - Я вполне могу сделать все это и без твоего прямого участия… - добавляет многозначительно.

Он подходит ближе. Сгибом указательного пальца поднимает мой подбородок и вынуждает смотреть на него, а не на брачный договор.