- Убедился? - спрашиваю, но на собеседника не смотрю, хотя и так знаю, что испачкала его своей кровью. Поправляю юбку. - Или мне все еще нужно тебе ответить? - уточняю, не справившись с кривой усмешкой на своих губах.

Как только нижняя часть одежды оказывается в порядке, принимаюсь застегивать блузку, но не удается продеть в петлю даже первую пуговицу. Маркус вновь прижимает меня к металлической решетке, сжимая одной рукой за шею. Жест кажется уже настолько привычным, что я совсем не удивлена и не растеряна. Просто жду того, что будет дальше.

- Разговорчивая, строптивая рабыня… - шепчет тихо-тихо и скользит губами по моей скуле, шумно вдыхая. - Мне нравится больше, да… - дарит легкий поцелуй в висок, а после дополняет снисходительно: - Но не переходи границу, цветочек. Тебе не понравится то, что ждет за ней.

Слова не звучат угрозой. Скорее откровенным обещанием. Наверное, именно поэтому они действуют на меня гораздо больше, нежели мы оба могли ожидать.

Сердце пропускает удар. Я забываю, как надо дышать.

“Три, четыре, семь, шесть, восемь: лепестки цветков мы бросим. Упадут они на оземь - и настанет снова осень”, - звучит в моей голове.

Теперь, когда я больше не тону в своей персональной тьме, боль возвращается. Слишком острая, чтобы я могла так сразу справиться с ней.

- Вот и умница, - по-своему расценивает мою реакцию брюнет.

Он отстраняется. Сам заканчивает поправлять мою одежду, в том числе и верхнюю, а после берет за руку и мы продолжаем идти дальше.

- До места, куда мы направлялись перед аварией, осталось чуть больше трех миль, если идти не по шоссе, - указывает направление впереди себя в скупом пояснении.

Молча киваю, принимая его слова. И, сколь бы ни хотелось прежде поинтересоваться о том, что же это за место такое, раз дорога к нему настолько безлюдна, весь последующий час я смиренно бреду за мужчиной, обдумывая совсем иное.

Сегодняшнее утро слишком сильно изменило мои планы на ближайшее будущее. Теперь, очевидно, придется импровизировать еще чаще...

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5

Посреди широкого пустого поля тянется длинная полоса из бетона, в конце которой виднеется ангар, а чуть поодаль - еще несколько строений. Перед одноэтажным домиком из брусьев припарковано два пикапа, а около вышки связи - четыре седана государственного назначения, вокруг которых крутятся с десяток карабинеров в черной униформе.

- Военные? - невольно срывается с моих уст.

В этот момент те, о ком интересуюсь, замечают меня и Маркуса. Двое из них торопятся нам навстречу. Я так и не получаю ответа на свой неопределенный вопрос. Грин вообще не обращает на меня никакого внимания, сосредоточившись на других персонах.

В итальянском я не сильна, поэтому весь разговор проходит мимо моего понимания. Впрочем, он не такой уж длинный.

Перебросившись с представителями министерства обороны парой фраз, англичанин ведет меня к жилому домику, на пороге которого нас встречает еще один итальянец. Пожилой, сухопарый мужчина приветливо улыбается нам обоим и провожает в небольшую, но уютную гостиную, что-то беспрестанно треща на непонятном мне языке. Судя по жестикуляции и взволнованной интонации, он беспокоится о произошедшем вполне искренне.

Вскоре мне вручают чашку теплого латте, а после дают возможность привести себя в порядок в одной из спален дальше по коридору. Брюнет оставляет меня там одну и возвращается на улицу. Могу видеть последнее сквозь высокое окно с низким подоконником, усыпанным множеством подушек в рюшечках.

комната, в которой я оказалась предоставлена самой себе, с первого взгляда не так уж и сильно напоминает девичью комнату - из обстановки только грузный шкаф и узкая кровать, аккуратно заправленная покрывалом шоколадного оттенка. Но вряд ли тот гостеприимный итальянец балуется дизайнерским парфюмом и использует запеченные румяна, обнаружившиеся в туалетной комнате, когда я умываюсь и избавляюсь от следов произошедшего за время, как покинула отель.

Спустя несколько минут на территории появляется еще несколько автомобилей, на этот раз с полицейскими в синих рубашках. Они общаются с Маркусом, между тем, как я продолжаю наблюдать за происходящим через окно и наслаждаться еще не совсем остывшим латте, щедро сдобренным корицей… Кто вообще повседневно пьет латте с корицей?

Глупый вопрос. Ведь я точно знаю ответ.

Он - тот же самый, что служит ответом и тысяче других вопросов, не дающих мне спать по ночам на протяжении уже более года.

Маркус Грин.

Вот уже несколько часов подряд в моих легких застрял этот аромат кофе и корицы, исходящий от мужчины. Почувствовала его с того момента, как только впервые приблизилась к англичанину. И, сколь бы ни пыталась абстрагироваться от этого пронизывающего ощущения, оно все равно буквально обволакивает меня незримой пеленой, въедающейся в нутро.

всего то, что почему-то начинает казаться - куда бы я ни делась после, как бы далеко ни был от меня Маркус Грин - терпкий запах навсегда останется со мной. Но так быть не должно. Ни в коем случае. Как минимум потому, что это начинает мне нравиться… А я начинаю сомневаться. Абсолютно во всем, в чем была стопроцентно уверена еще какие-то сутки назад.

Когда-то я провела сотни бессонных ночей, разглядывая идеальные волевые черты лица этого мужчины, запечатленные на фотографиях. У меня таких было даже не десятки. Сотни. Я смотрела и смотрела на них, словно безумная, чувствуя, как в душе зарождается ядовитая ненависть к жестокому бессердечному зверю, прячущемуся за фасадом обычного мужчины, занимающего высокое положение в обществе.

Однако теперь ненависти я совсем не испытывала, сколь бы отчаянно ни пыталась искать ее в себе, - лишь силу притяжения, что, подобно магниту, вынуждает изучать каждый жест и изгиб силуэта, от которого так и веет силой, источающей угрозу одним фактом своего существования. Ту самую, способную погубить и признать, что этот магнетизм влияет и на меня.

Наверное, именно поэтому становится действительно страшно.

Нет, я боюсь не самого Маркуса. Того, о чем задумываюсь сейчас.

Все не так должно было быть. Гораздо проще. Никаких эмоций. Он использует меня - я использую его, беру что необходимо и заставляю расплатиться за свершенные грехи. А теперь... Почему я вообще об этом думаю? Ведь не должна... Но и Грин совсем не выглядит, как слетевший с катушек психопат.

Хотя, возможно, стоило бы просто прекратить бездумно пялиться на него и вспомнить о том, что все, что в нем есть сейчас внешне - полная фальш. Точно такая же, какой прикрываюсь я сама. Но я не в силах сделать этого - перестать вновь и вновь смотреть на англичанина. Изучать. Не только его самого, но и то, каким образом я воспринимаю его в настоящем, а не с чужих слов. Ведь Маркус Грин не кажется действительно жестоким. Властным - да. Немного высокомерным. Расчетливым. Слегка отстраненным. Знающим себе цену. Но не истинно жестоким. Во всяком случае, не тем, кто мог бы быть способен изувечить до смерти двенадцать женщин.

- О чем задумалась, цветочек? - вырывает из пелены тяжких раздумий голос того, чей образ никак не выходит из моей головы.

Погрузившись в длительное самокопание, и не заметила, как полицейские уехали, а брюнет вернулся в дом.

Черт, мне нужно собраться! Перестать быть такой рассеянной!

- О тебе, - признаюсь честно, обернувшись. - Ты кажешься... Нормальным. То есть... Иногда мне начинает казаться, что ты и я... Будто не было никакого аукциона, - выдаю как есть.

В конце концов, глупо полагать, будто я могла бы реально получить менее чем за сутки два оргазма с кем-то вроде того же нелицеприятного толстосума, у колен которого сидела обнаженная азиатка на поводке. Тем более, что заслуга в этом явно принадлежит по большей части стоящему передо мной, а не только моему исключительному самовнушению.

- Что, разочарована?

Скорее, сбита с толку…

- Я не это имела ввиду, - ухожу от ответа.