- Хм… довольно смело, - наконец, нарушает затянувшееся молчание Маркус.

Только теперь у меня хватает сил обернуться к нему.

- Вообще-то не очень, - невольно морщусь. - Учитывая, что ты даже сесть не в состоянии сейчас, не то, чтоб встать и приблизиться ко мне… - выдавливаю из себя виноватую улыбку. - Тем более, что я вскрыла твой сейф и забрала оттуда твой пистолет… - умолкаю, не договорив.

Остальное для него и так должно быть понятно.

- Хм… Что еще ты оттуда забрала?

Удивительно, но англичанин совсем не злится. Разве что немного озадачен. Может быть слегка растерян. Однако, как ни стараюсь, я не нахожу ни единого признака гнева или ярости в ультрамариновом взоре, изучающем меня, словно в первый раз.

- Документы. На свое имя, - сознаюсь честно. - Другие... оставила.

На лице мужчины расцветает привычно небрежная ухмылка. Он переворачивается на бок, слегка поморщившись, и вытаскивает из руки катетер с капельницей. Немного погодя и вовсе садится. На белом больничном постельном белье остаются багровые капли, когда Маркус отбрасывает довольно внушительную иглу в сторону. Мужчина явно собирается встать на ноги… чего делать ему явно не рекомендуется.

- Не надо, - в пару шагов оказываюсь рядом с ним и сжимаю обеими руками его плечи, не позволяя подняться. - Не вставай.

По внешней стороне его ладони стекает кровь. Англичанин определенно совершил ошибку, избавившись от катетера таким нетривиальным способом.

- Я позову кого-нибудь из медицинского персонала, - добавляю вынужденно.

Вот только покинуть палату мне не удается. Ровно, как и отойти от самого брюнета.

- Ты целый год думала, что я убил твою сестру, - он возвращается к прежней теме разговора, банально перехватывая мои запястья, удерживая около себя. - Но изменила свое мнение менее чем за неделю. Почему?

Хороший вопрос.

И я до сих пор не могу найти на него верный ответ.

Во мне живут лишь только догадки.

- Ты приложил довольно много усилий, чтобы сохранить мне жизнь. И сам чуть не умер при этом, - начинаю с самого очевидного. - Кроме того, в свете последних событий, я считаю, что виновна Эбби.

Как и в случае с Закери, я вижу неподдельное недоумение в глазах собеседника.

- Эбби? - неверяще переспрашивает Маркус.

- Да, - киваю в подтверждение. - У нее есть мотив и возможность. Она была знакома и со мной и с Анной. Да и психологический портрет вполне соответствует, учитывая случай с оранжереей в твоем поместье. К тому же, Эбигейл Олдридж сняла крупную сумму наличных перед происшествием на ипподроме, а затем скрылась в неизвестном направлении.

- Хм… Полицейская академия? - вопрос, но в вместе с тем - безоговорочная констатация факта.

Ошибочная, к слову.

- Военная, - поправляю, с натянутой улыбкой. - И я ее не закончила.

Мои запястья все еще находятся в плену чужой хватки. Судя по всему, избавлять меня от нее мужчина не намерен. Слишком уж внимательно его взгляд блуждает по моему лицу, пока в глазах ультрамаринового оттенка светится задумчивость.

Становится неловко…

- Конечно, прямых доказательств у меня на данный момент нет, и всегда остается вероятность того, что я ошибаюсь. Тот же твой друг - Закери, тоже вполне может подойти под большую часть из озвученных мною критериев обвинения, - продолжаю былую тему разговора, надеясь тем самым отвлечься от не вовремя нахлынувшего чувства. - Или же из тебя самого - обманщик более искусный, чем из меня. То, что к смерти Анны причастны не те, кто работает на “Oz”, я знаю наверняка, так что других кандидатов в убийцы пока просто не наблюдается.

Последнее, обозначенное мною, совсем не радует. Но я успокаиваю себя тем, что прежде Маркус Грин никак не мог знать кем я являюсь… Да и к чему столько сложностей? Убил бы меня сразу, еще в Риме - и все.

- Так вот зачем тебе мой “Glock”, - понимающе протягивает мужчина, а уголки его губ подрагивают в намеке на улыбку.

- Нет, не поэтому, - качаю головой в отрицании. - На тот случай, если ты решишь придушить меня, когда я сообщу тебе о том, что больше не вижу необходимости играть роль послушной рабыни, - подвожу к финалу своих изъяснений.

Вот теперь мужчина заметно напрягается.

- Ты не можешь уйти от меня, - произносит сухо, сдавливая пальцы вокруг моих запястий сильнее. - По крайней мере, сейчас, - поправляет сам себя.

А я-то думала, что самая сложная часть уже позади…

- Деньги, которые ты заплатил за контракт по аукциону, я верну, - отзываюсь миролюбиво, борясь с желанием отдернуть руки и оказаться как можно дальше от мужчины. - А все, что касается “AlsoppLine”, мы можем уладить и дистанционно.

Взор цвета темный ультрамарин наполняется тяжестью. Становится практически черным. Маркус прищуривается, а на его лице появляется жестокая ухмылка. Он резко поднимается с кровати, вынуждая меня пошатнуться от неожиданности.

Вот кто бы сказал, что десять минут назад он и головы с подушки поднять не мог…

- Ты не уйдешь, цветочек, - повторяет он уже слышанною мною прежде и склоняется ближе. - Я тебя не отпущу, - скатывается до тихого шепота мне на ухо, который отражается в сознании похлеще самого громкого крика.

По спине пробегает липкий холодок.

А ведь вроде и не должна бояться…

- Почему? - спрашиваю, не разбирая сказанного.

Просто сердце внезапно начинает колотиться как бешеное. И этот ритм частых быстрых ударов я слышу гораздо отчетливее, нежели собственный голос.

- Я обманула тебя, вошла в твой дом, выбрав для этого самый подлый момент твоей слабости и забрала твои личные вещи, которые ты так оберегал от посторонних. Я только что сожгла все мосты, которые могли бы позволить мне вернуться к тебе, будто бы ничего такого и не было прежде. Ты чуть не умер из-за меня, - продолжаю, поскольку молчание вновь начинает затягиваться. - Так почему ты все еще хочешь, чтобы я осталась? Для чего? В этом совершенно нет никакого смысла…

Последнее в своих мыслях я искала не раз.

сожалению, и правда, не нашла.

Но, по непонятной причине, Маркус считает иначе.

Мужчина отпускает мои руки, но перед этим вынуждает обнять его за шею, приблизив к себе вплотную. Его ладони плавно скользят по линии моей талии, а после сжимают в крепких объятиях. Чужое дыхание касается виска, опаляя не только кожу, но и сам разум. Я начинаю теряться в этих ощущениях. Тех самых, что не имею права испытывать.

- Обмани меня еще. Сожги меня. Убей… Но не уходи.

Мужчина тяжело и шумно дышит, сдавливая в своих руках с такой силой, что объятия становятся болезненными. Даже по прошествию минуты он не отстраняется. И мне не позволяет отодвинуться ни на дюйм.

- Я…

Понятия не имею что сказать!

- Я… позову медсестру. У тебя кровь идет, - меняю направление разговора.

Но англичанин все равно не отпускает.

- Маркус, - перемещаю одну из ладоней от его шеи к лицу и прижимаюсь губами к щеке в подобии поцелуя. - Я… Да, наверное, ты прав, - капитулирую вынужденно. - Мне стоит остаться. По крайней мере, пока не найдут Эбби.

Почти каждое мое слово - ложь. Но я настолько хочу верить в нее, что убеждаю себя, будто бы не вру сейчас самым бессовестным образом. Словно я действительно должна остаться… по другой причине. Просто потому, что и сама хочу этого.

- Не думаю, что это сделала Эбби, - наконец, заговаривает Грин, ослабляя хватку на моей талии. - Эбби импульсивна и порой не в меру легкомысленна - совсем не заботится о последствиях своих поступков, но она не настолько жестока.

Он, и правда, ее защищает?!

И почему меня это так бесит...

- Медсестра, Маркус, - напоминаю о том, о чем сказала уже не раз.

Брюнет недовольно кривится, но пререкаться и дальше по этому поводу больше нет необходимости. Дверь в палату бесшумно отворяется, а в комнату заходит та самая девушка, что несколько часов назад позволила мне воспользоваться служебным лифтом, а по возвращению разрешила остаться рядом с Грином.