… Вытирая кровь с конца посоха, Уилар остановился в нескольких шагах от девушки. Рассматривая Эльгу, он думал, что делать с ней дальше. Решил.

— Сядь туда и не мешай, — приказал Уилар, показав на дальний закуток капища, между стеной и кучей камней. Как только Эльга перебралась на новое место, он занялся своими делами. Отволок в другой угол тела Хрольва, Дигла и Тонела. Пощупал пульс у монаха, потрепал его по щекам. «Жив… — подумал Уилар. — Монах — это хорошо… это очень хорошо». Неожиданное появление служителя Пресветлого здесь, в такой час, Уилар счёл добрым предзнаменованием. «Воистину, — подумал он, перетаскивая Аврелиана в ту часть залы, где некогда располагался алтарь, — мои покровители благоволят ко мне». Алтарь был давно разрушен, но само место Уилар не мог спутать ни с каким другим — тут были приметы, невидимые для глаз обычных людей.

Перед тем как появились нежданные гости, Уилар успел очистить часть залы. Теперь он закончил работу — убрал мусор, оттащил к стене обломки брёвен и камней. Изредка поглядывал на монаха — тот негромко стонал, но в чувство пока не приходил.

Отыскав более-менее неповреждённый участок пола и совершенно очистив его от пыли и мусора, Уилар достал из сумки мел и мешочек с серебристым песком. Он быстро нарисовал два круга и заключил их в треугольники, концы которых соприкасались друг с другом. Тем временем стало уже совсем темно. Уилар извлёк четыре заранее приготовленных факела, зажёг их и установил вокруг очищенного пятачка. Против часовой стрелки, по периметру каждого круга, Уилар вывел соответствующие символы. Каждый ряд символов он заключал в новый круг, который был чуть больше предыдущего. В сумке лежал фолиант, где все необходимые обозначения были расписаны до последнего знака и слова — но Уилар ни разу так и не заглянул в книгу. Он помнил весь ритуал наизусть.

Когда первоначальный набросок был завершён, Уилар вернулся к монаху. Тот все ещё пребывал в беспамятстве. Бергон не стал приводить его в сознание. Хальзаана — особа не слишком привередливая; в сознании жертва или нет — такие тонкости ей безразличны…

… Когда в руке Страшного Человека мелькнул нож и из горла монаха, забившегося в смертельных судорогах, ударила кровавая струя, Эльга окончательно поняла, с кем повстречалась. Это чёрный колдун. Она попала в лапы к чернокнижнику.

— Во имя твоё, Хальзаана, — произнёс Страшный Человек, подняв лицо к тёмному небу. — Прими эту жертву и будь благосклонна ко мне сегодняшней ночью…

Хотя её саму обвиняли в колдовстве, всё, что Эльга разумела в искусстве, сводилось к нескольким разрозненным приёмам, которые она подсмотрела у матушки Марго. Матушка знала больше и не раз говорила Эльге, что есть двери, которые нельзя открывать, есть духи, с которыми никогда не следует вступать в общение, есть заклятья, использовать которые — значит обречь себя саму на вечное проклятие. Матушка лечила людей и находила потерянные вещи, утихомиривала домовых и полевых духов, когда те, расшалившись, начинали вредить людям — и была, Эльга хорошо знала это, так же далека от тёмной стороны Искусства, как и первосвященник Гиллиом, обрушивающий грозные проклятья на головы всех колдунов.

Но Страшный Человек… Такие, как он, едят человеческое мясо, наводят порчу, разжигают вражду, беспрестанно творят зло, пьют кровь новорождённых, покланяются демонам и приносят им человеческие жертвы. Её с детства пугали рассказами об этих людях и их злодеяниях. В доме матушки Марго она перестала верить в эти сказки… А теперь убедилась, что это были не сказки. Аврелиан был принесён в жертву каким-то тёмным силам. А что будет с ней?.. Господи, он уже закончил с Аврелианом и теперь возвращается к своему рисунку… или идёт к ней…

Эльга завизжала, вскочила на ноги и бросилась прочь. Убегая от солдат, она боялась смерти, по тогдашний её страх был бледной тенью по сравнению с тем, что она испытывала в эти секунды. Это был безумный, иррациональный ужас — не самой смерти, но того, что может предшествовать ей, и того, что за ней неминуемо последует, если её, как и брата Аврелиана, бросят на алтарь. Что происходит с душами тех, кого принесли в жертву демонам преисподней?..

Эльга не убежала далеко — она не успела даже выбраться из руин. Она истошно завопила, когда сильная рука схватила её за волосы. Эльга царапалась, кричала и отбивалась изо всех сил — но не больно-то поотбиваешься, когда твои волосы намотаны на руку, а сама ты приподнята над землёй. Две звонкие пощёчины подвели черту под её попытками к сопротивлению. Казалось, звенит не только у неё в ушах, но и внутри головы. Щеки горели, как огонь, кожа на макушке — ещё сильнее.

Она тихо заскулила, и когда Страшный Человек поставил её обратно на землю, закрыла лицо ладонями и зарыдала. Больше ей ничего не оставалось делать. Страшный Человек повёл её обратно. Показал на знакомый закуток и сказал:

— Сядь.

Она села. Он бросил к её ногам свой посох. Посох потемнел, зашевелился и превратился в змею. Эльга едва не завизжала опять — едва, потому что под взглядом Страшного Человека крик замер у неё в груди. Вжалась в стену.

— Попробуешь ещё раз сбежать — умрёшь, — безразличным тоном сообщил ей Страшный Человек. Сообщил — и снова как будто забыл о ней. Вернулся к своим странным рисункам. Но Эльга больше не следила за ним. Она смотрела вниз. У самых её ног разворачивала кольца огромная чёрная гадюка. Кажется, она была чем-то сильно рассержена.

…Первоначальный набросок был завершён, настала очередь для серебристого песка. Тоненькой струйкой рассыпать по нарисованным линиям, специальным стеком подровнять края линий, смести крошки… Эта работа отняла много больше времени. Когда Уилар закончил, луна уже давно взошла. Хотя было новолуние и ни один человек видеть её сегодня не мог, Уилар различал луну, окружённую нимбом чёрного света, так же ясно, как Эльга — змею у своих ног.

Пора.

Он встал в круг, предназначенный для вызывающего, совершил необходимые пассы и произнёс соответствующие слова. Он был в центре дрожащей, вибрирующей паутины, нити которой беспрестанно соединялись, сплетаясь во всевозможные узоры. Он открывал двери — одну за другой, в надлежащем порядке. Воля и материя, предмет и символ стали единым целым. Когда стали вырываться из рук самые длинные нити, свидетельствуя о приближении кого-то с другого конца коридора, Уилар понял, что достиг успеха.

Храмовый Страж был похож на столп льдистого света в два человеческих роста. Как только он появился во втором круге, нестерпимый холод стал разливаться по храму. Факелы потухли, и хотя сам Страж состоял из света, этот свет не освещал ничего.

— Ты умрёшь. — Это было первое, что сказал Страж.

Уилар усмехнулся.

— Когда-нибудь. Но не сегодня.

…Выложив серебристым песком колдовской рисунок на полу, Страшный Человек заговорил. Эльга не понимала ни одного из произносимых колдуном слов, но чувствовала мрачную силу, стоявшую за ними. В ночной тишине, в пустоте разрушенного храма слова Страшного Человека падали как камни в бездонный омут, требуя, пробуждая, вызывая… что? Темнота переставала быть темнотой, ночь оживала и Эльга чувствовала, как её сердце стынет от невыносимой жути, распространяющейся по храму. Она хотела остановить это, закричать: «Не надо!!! Пожалуйста, не надо!!!» — но крик застыл в её горле, когда чёрная гадюка подняла голову и встала, чуть покачиваясь, перед её лицом. Она не могла переносить молча этот ужас. Но не могла и говорить — рассерженное шипение змеи обещало ей самую незавидную участь, буде пленница осмелится открыть рот или двинуться с места. Эльга сжалась в комок, до крови закусила правую руку и тихонько заскулила.