— Ей кто-то угрожает? — ту же спросил я.

— Я могу сказать, что беспокоиться тебе надо не о ней, а о себе. Все закружилось вновь, и ты этого не понимаешь. А когда откроется правда, и ты все поймешь, что сделаешь? Как поступишь? Как нужно или как правильно?

— А это не одно и то же?

— Если бы это было одно и тоже… Ох, если бы…

— Я поступлю… как правильно?

Ведьма грустно улыбнулась.

— Пусть так.

— Неправильно ответил? Надо ответить «как надо»?

— Это не экзамен, где надо правильно ответить. Это когда надо прислушаться к себе и сказать — что для тебя есть правильно? И когда приходится действовать как надо? Ты ведь идешь за этой девочкой не потому, что так правильно, верно? Ведь ты идешь не за прощением или доказать себе, что ты хороший человек, тебе не нужен отпуск всех твоих грехов. Ты просто не хочешь повторения истории. Не хочешь, чтобы все случилось вновь.

— Я не…

— Ложь другим — способ выжить. Ложь себе — это преступление против собственной души, — негромко ответила ведьма, не глядя на меня. — Тебе больно?

— В плане?

— Твое прошлое.

Она лишний раз доказала, что умеет считывать Ци. Ведь Ци — это энергия. А энергия — это информация. Информация, которая хранится везде, в том числе и у нас в головах.

— Иногда, — негромко ответил я. — Иногда я вспоминаю, и мне больно и стыдно за то, что я сделал.

— Это хорошо, — кивнула ведьма.

— Чего же в этом хорошего-то?

— Твой урок — он усвоен. Теперь ты другой. Ты помнишь и понимаешь цену, которую приходится платить.

— Я ничего не понял, но очень интересно.

— Но однажды ты поймешь. Я знаю, ты хочешь спросить, куда тебе двигаться, но я не смогу тебе ответить.

— Не хотите?

— Просто не смогу. Я ведь сказала, что вижу не все, а некоторые очень хорошо умеют прятать свои секреты. Но хочешь ли ты услышать мой совет?

— Пожалуй, да.

— Будь сильным.

Совет на триста, блин.

— В каком плане? — решил уточнить я.

— Во всех. Мир любит и ненавидит сильных. Хочешь добиться цели, будь сильным и прими все, как есть. Не нам исправлять мир и не нам говорить, как правильно поступать.

Она говорила размыто, расплывчато, и у меня возникло ощущение, что я только что побывал на уроке философии, так как уж слишком много философских мыслей высыпалось мне на голову. Я не скажу, что это плохо, но я с трудом понимал, о чем говорила старая ведьма, пусть в ее словах и был скрыт очень важный смысл.

Ладно, тогда я попробую иначе.

— Вы можете сказать, что это? — спросил я, достав лампу.

— Это «Зов крови», — ответила она, едва глянув на лампу. — Она питается твоей кровью, а потом, словно лоза, тянется по твоей воле к цели. Это оружие, и оно несет смерть всем врагам, что будут на твоем пути.

— А это? — вытащил я свиток.

— Ключ, — ответила она невозмутимо.

— Э-э-э… и к чему?

— Есть храм, который хранит секрет, глубоко в лесах Шаммо. Я предположу, что этот свиток оттуда.

— И он ключ к дверям этого храма.

— Быть может да, — кивнула она.

— И где он находится? — задал я логичный вопрос, но ведьма лишь пожала плечами.

— Как знать, охотник, мне это неизвестно, ведь я не знаю эти леса. Но я бы советовала быть тебе осторожным, ведь по твоим пятам уже идут.

Бао…

— И как он далеко?

— Я не знаю. Я могу чувствовать мир, но не смогу тебе ответить, как далеко тот или иной человек находится, ведь, как я и говорила, там нет времени. И там нет понятия «в каком месте», ведь все или есть, или нет.

Да-да, ограничения, иначе она бы была слишком имбовой: все знает, все расскажет и не оставит никаких шансов врагам. Такая бы мне пригодилось. Но, глядя на эту женщину, я по глазам видел, что тело не соответствует тому, что скрывается в нем. Старая, очень старая, я чувствую усталость в ее голосе, и не хотелось бы говорить об этом, но ей осталось не так уж и много.

Я вышел от ведьмы, получив хоть какие-то ответы.

Про картину: значит, есть шанс, что пять мастеров живы. Это не точно, ведь она черпанула информацию из потока, где сохраняется почти все, как на жестком диске, однако такая вероятность была.

Правда, Люнь интерпретировала ее слова иначе, так как немножко, да оживилась.

Видимо, восприняла, что раз та может черпать информацию из потока, то могла увидеть их старые образы. Мне хотелось бы верить в это, так как в противном случае могут возникнуть проблемы, и не только с самой Люнь.

Про Ки я, к сожалению, тоже ничего толком не выяснил, кроме того, что она жива и здорова, что уже радует. Однако ее слова показали, что я на правильном пути, а еще что мне требуется стать сильнее как можно скорее, если я хочу дойти до нее живым. Короче, двигаюсь в этом вопросе в правильном направлении.

Но вот что мне не понравилось, так это Бао. Я знал, что он не успокоится, но выслеживает ли он меня? Уже рядом? Или далеко? Как он мог выследить меня до города, ведь, как я понял, таких городов не так уж и много. Или он не смог выследить и пока что лишь ищет?

Появилось неприятное чувство преследования, которое, к сожалению, просто так заглушить я не мог.

— Че так долго? — тут же недовольно начала Цурико.

— Тебя обсуждали.

— И че говорили обо мне? — тут же напряглась она.

— Какая ты нехорошая девочка. Ведьма была тобой не сильно довольна.

— Так я же… я же ничего не сделала, — тут же перепугалась она, бросая взгляды с меня на домик и обратно.

— Боюсь, что уже, Цурико, уже. Так что будь осторожна, а теперь давай, полетели обратно. Мне надо кое-что обсудить с Мисуко.

Можно сказать, что я выиграл себе немного спокойного времени. Сейчас слушать Цурико не было никакого желания.

Чувствую, к ведьме я еще вернусь.

— И как тебе ведьма? — спросила Мисуко, чуть понизив голос, будто боясь, что даже упоминание о ней принесет несчастье.

— Нормальная женщина, а что?

— Нет, ничего, — покачала она головой. — Просто интересно. Некоторые из моих соклановцев отправлялись к ней, а возвращались в слезах и истерике, наотрез отказываясь возвращаться обратно.

— А… Цурико ходила к ней? — спросил я.

— С чего вопрос?

— Просто я заметил, что она как-то вела себя странно рядом с домиком.

— Я не буду обсуждать ее при тебе, уж извини, чужак.

Я заметил, здесь используют нередко слово чужак, чтобы очертить границу между своими и тобой. Ничего личного, просто дают понять, что ты не один из них, а значит, тебе можно не столь же много, как и им.

— Я понимаю. Вообще, я удивлен, что вы так отзывчивы с чужаком.

— С чего вдруг?

— Клан, причем один из известнейших, и ты, его глава, вот так просто сидишь и общаешься со мной, чужим левым человеком. Обычно никто из глав кланов не снисходит для того, чтобы поговорить с обычным гостем. Максимум стражник или прислуга, но никак не глава клана.

— Не обольщайся, я бы тоже не стала здесь распинаться перед тобой, просто потому что ты пришел к нам. Но в наших краях ценят хороших сильных людей, особенно охотников.

Другие нравы, иначе говоря.

Где-то смотрят сразу на статус и без всякий церемоний и правил приличия сделать ничего не могут. А где-то всем важно, насколько ты силен, так как сам регион вынуждает жить по принципу «выживает сильнейший». Каждый отталкивался от особенностей мира, в котором оказался, и по правде сказать, здесь мне нравилось больше.

Не скажу, что типа здесь все простые как два рубля, но все же относятся ко многим аспектам гораздо проще. Я бы скорее сказал, что здесь клан как какое-то племя, где есть главный, которого все слушаются, и есть все остальные. Такая вот женская община.

— Итак, возвращаясь обратно к нашему разговору, ты хотел спросить, слышала ли я что-то о похищении или каком-то человеке, верно?

— Да, — кивнула я. — Вьисендо, тебе знакомо это имя?

— Первый раз слышу, — покачала Мисуко головой. — Ты мог спросить ведьму.