Высочайшее согласие было получено. На следующий день в Кремль с мешком золота направился подполковник Подшивалов, следователь по особо важным делам. Милицейскую охрану ценного груза придержали у Боровицких

ворот - пропуск был выписан на одного следователя. А самого Подшивалова дальше секретариата не пустили. Мешок забрал Александров-Агентов, помощник Леонида Ильича. Небольшого роста, нервный и суетливый, он небрежно отмахнулся:

- Сами разберемся, товарищ подполковник. И разложим сами, и покажем. Ожидайте здесь.

В незнакомой обстановке Подшивалов сидел как на иголках, даже кремлевский чай в горло не лез. А когда по окончании показа взвесил мешок, так и сразу похудел. К ужасу следователя, ста сорока грамм золота не хватало. Секретари переглянулись, а помощник Генерального секретаря Александров-Агентов переменился в лице. Он потребовал перевесить мешок, сверил показания с описью, а потом бросился обратно, в кабинет Генерального секретаря.

Дрожащей рукой Подшивалов снял телефонную трубку, чтобы доложить начальству. Последствия скандала могли довести его до Крайнего Севера, это в лучшем случае. Партийным билетом не отделаешься - за пару граммов золота ворам давали пятнадцать лет, а за сто сорок грамм могли и расстрелять. Однако деваться было некуда, порядок следовало соблюдать в первую очередь. Он набрал номер:

-      Товарищ генерал?

-      У аппарата, - добродушно отозвалось начальство.

Подшивалов почему-то подумал, что сейчас генерал сидит в одном исподнем, пьет коньяк и вертит в кителе дырку под орден. Робким голосом следователь доложил обстановку.

-      Ты сейчас где? - уточнило начальство изменившимся баритоном. Добродушие как-то пожухло и заледенело.

-      В Кремле, товарищ генерал, - напомнил Подшивалов. Именно об этом он говорил минуту назад. - В приемной товарища Брежнева.

-      И что там произошло?

-      генерал не хотел понимать очевидные вещи. Они у него в голове просто не укладывались.

-      Я же вам говорю: кусок золота уперли, - голос Подшивалова тоже упал.

-      Хм... Кто это мог сделать, как думаешь? - вкрадчивым тоном вопросил генерал, глотком коньяка проясняя себе нереальную картину.

-      Ну, я не знаю, - вспотевший следователь пожал плечами. - В кабинете Брежнева собрались члены Политбюро.

-      Ты там совсем охренел? - взревел начальник.

Подшивалов хорошо сделал, что сразу сел. В легкой доступной форме генерал начал перечислять синонимы падших женщин с низкой социальной ответственностью, а также части тела следователя, доступные генералу для совокупления. Выступление он закончил ожидаемо:

-      Так, я к Щелокову. Сиди там, раз прощелкал. Никого не впускать и не выпускать!

Пока следователь потел и холодел, впадая во фрустрацию, члены Политбюро обменивались мнениями у стола для совещаний. Сразу после показа было назначено совещание, все ждали Брежнева. А Леонид Ильич беседовал с товарищем Пельше. Самородки он с удовольствием посмотрел, даже в руках повертел. Но потехе час, а делу время.

Арвид Янович докладывал:

-      По бриллиантовому делу расследование продолжается. По меховой мафии начали аресты. МВД и КГБ не привлекаем, но вопросики с той стороны фиксируем. Выявляем любопытных, а то и защитников.

Брежнев сдвинул густые брови:

-      Есть и такие?

-      Хватает. Общий отдел ЦК тоже потребовал отчета.

-      Ну, с Костей Черненко я поговорю... Продолжайте работу, отчетов больше не будет. Доклад только мне.

-      Леонид Ильич, возник один щекотливый вопрос. Ранее Совет министров СССР выпустил два постановления, согласно которым бракованные меха и пушнину разрешили передавать в сферу бытового обслуживания. Собственно, это решение и привело к таким масштабным злоупотреблениям. Мы хотим выяснить, кто данное распоряжение продвигал.

-      Там и моя резолюция может быть, между прочим, - хмыкнул Брежнев. - Меня тоже будете подозревать?

Арвид Янович сохранил серьезность:

-      Проект многие визировали, я точно. Мы же его на Политбюро обсуждали и одобрили. Однако на раннем этапе вам эти документы кто-то заносил, или расхваливал. Лоббировал, так сказать. Так часто делают.

-      Понял вас, - помрачнел Брежнев. - Хотите выяснить, не те ли сейчас защищают, что тогда лоббировали? В этой череде бумаг всего не упомнишь. Я подниму записи, поговорю с помощниками, которые тогда присутствовали. Может быть, велись стенограммы. В общем, я поручу это «Тире», он вам доложит.

-      Кому поручите?

Брежнев улыбнулся:

-      Александрову-Агентову. Его так товарищи в шутку кличут, «Тире». А защитники арестованных меховщиков, значит, вас осаждают?

-      Меня лично опасаются. Но к помощникам пристают.

-      И что?

-      А мы от них удачно спрятались. Министр обороны выделил под наши нужды место на территории воинской части под Мытищами. Крепкий забор, проходная с пулеметом

- все под контролем. Одну казарму нам освободили для работы, гауптвахту от залетчиков почистили. Роту охраны заменили десантниками.

-      Камер на губе хватает? - хмыкнул Леонид Илыч.

-      Пока есть. А там видно будет, - ответно усмехнулся Пельше. - По согласованию с Генеральным прокурором мы привлекли военных следователей. Для помощи следователям два взвода десантников переодели в гражданку. Хваткие ребята, землю роют...

-      Хм... Это хорошо. У десантуры не забалуешь. Беглец Седых письма пишет?

Пельше опустил глаза:

-      В последнем послании он расписывает грешки итальянских и бельгийских коммунистов. Выставляет их в невыгодном цвете, растратчиками и кутилами. Я вам это уже докладывал, но теперь он пишет с детальными подробностями. Настоятельно рекомендует прекратить денежные вливания в сторону братских движений. Все равно, мол, деньги на ветер.

-      Писатель чертов, - сказал, как плюнул, Брежнев. - Ведет себя, будто удод фарчмачный в катакомбах Одессы... Когда вы его уже там найдете?

-      Работаем, Леонид Ильич, - промямлил Пельше.

-      Товарищи из Европы завалили ЦК жалобами, - мрачно сообщил Брежнев. - Какие-то наглецы повадились их грабить. Куда катиться этот мир? Международный отдел в шоке. Здесь надо что-то решать.

От неприятного продолжения разговора Арвида Яновича спас помощник Брежнева. Он решительно подошел, и что-то зашептал Леониду Ильичу на ухо.

-      Как это золото пропало? - Брежнев пожевал губами, переваривая сообщение. - Прямо вот здесь?

Помощник кивнул, а Генеральный секретарь ЦК горько крякнул:

-      Нет, чисто сороки! Хватают все что блестит. Дома у себя в бархате щеголяют, на золоте едят, из серебра запивают... Жратву шофер привозит, кухарка разносолы готовит. Сталина на них нет! Думают, раз я не вижу, то не знаю? Ага. Ну чего им не хватает?

А потом поманил крепкого невысокого охранника, всю презентацию простоявшего у входа. Тот мягким шагом приблизился.

-      Коля, дай закурить.

-      Леонид Ильич, вы же бросаете! - решительно возразил «прикрепленный» парень. - Сами велели не давать.

Брежнев продолжал сверлить его взглядом, и охраннику пришлось выложить на стол пачку «Явы», заодно со спичками.

Выловив одну сигарету, Брежнев прикурил. Затянувшись, махнул рукой:

-      Забери! И больше никогда мне не давай, - после второй затяжки спросил миролюбиво: - Коля, тут кусочек золота со стола пропал. Не видел, кто стибрил?

Скорее всего, именно для наблюдения за выставкой этого неприметного парня у дверей и поставили. Охранник не разочаровал:

-      Так товарищ Рашидов, который из Узбекистана. В руках долго вертел, а потом в левый карман пиджака положил.

Охранник вернулся на место, а Брежнев молвил убежденно:

-      Дрогнула у человека рука, с кем не бывает? Но Шараф Рашидович наш человек. Фронтовик, орденоносец, тяжело ранен под Волховом. Между прочим, хорошие книги пишет. Умелый руководитель. Особую тревогу у него вызывают случаи коррупции и взяточничества, - повернув голову к помощнику, бросил коротко: - Андрей, позови. И оставь нас на минуту...