Она оживляется, оглядывается, потом убегает куда-то. Мне ее не видно, но через несколько секунд она появляется снова, подталкивает какое-то ведро, переворачивает его и становится сверху. Забирается на подоконник, пытается дергать задвижку на окне, но у нее явно не хватает сил. Старый ржавый шпингалет не поддается. Я пытаюсь расшатать окно, чтобы помочь девочке. Секунды тикают, пот течет градом по спине. В любой момент в комнату может зайти кто-то из бандитов, тогда нам конец.

Вижу, девочка тоже в отчаянии, у нее по щекам текут слезы, но она не сдается. Маленькая, но отважная крошка. Изо всех сил дергает задвижку, сдирая маленькие пальчики в кровь. Наконец чертов замок поддается. Остается чуть-чуть. Я как могу, помогаю девочке, толкая форточку со своей стороны. Наконец, старая рама открывается. Проем маленький, но девочка пролезет. Подаю ей руку в отверстие:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не бойся. Я помогу тебе, — шепчу я.

— Но мы упадем, там высоко.

— Нет. Не упадем. Давай руку, быстрее, — девочка боится, снова оглядывается на дверь, но все же подает руку, я подтягиваю ее вверх, помогаю протиснуться в узкое отверстие. С трудом, но у нас все получается.

— Тихо, малышка, тихо, — говорю я. Беру ее на руки, — обними меня за шею и обхвати ногами. Крепко, поняла?

Девочка слушается. Так идти очень неудобно, но я должна справиться. Держусь за трубу, дохожу почти до угла, но тут слышу грохот из той комнаты, где была Мадина, слышу крики, мат, звон стекла, понимаю, что уйти незамеченными нам не удалось. Поэтому быстро бью ближайшее окно и вваливаюсь в одну из комнат. Девочка начинает кричать, я зажимаю ей рот рукой, падаю на пол вместе с осколками стекла, стараясь не навредить малышке. Встаю, Мадину толкаю в угол, сама бросаюсь к двери, открываю ее, выглядываю в коридор — никого. Возвращаюсь за Мадиной, хватаю ее за руку и кричу:

— Бежим!

Выскакиваем в коридор вместе, тут появляется один из бандитов, но он не успевает вскинуть пистолет, как получает пулю в лоб, за ним падает и другой. Понимаю, что нас прикрывают. Хватаю Мадину на руки и бегу по коридору к месту, где остался Амин. Раздаются выстрелы, чувствую, как в спину бьёт пуля, потом вторая, боль прошивает тело. Только успев завернуть за угол, я падаю прямо в объятия Амина. Дышать тяжело, боль прошивает все тело. Сползаю на пол, но главное — отдаю девочку в руки моего любимого мужчины. Взгляд у него пораженный, он хватает сестренку.

— Мадина, малышка моя! Ты цела? — девочка начинает всхлипывать, он прижимает ее к груди. Мне тоже хочется плакать.

— Марина! — обращает он внимание на меня. — Что с тобой? Ты ранена?

— Кажется, нет, — хриплю я. — Спасибо бронежилету.

Амин помогает мне подняться, я боковым зрением отмечаю, что мимо проносятся остальные наши бойцы. В конце коридора раздается взрыв, крики. Понятно. Девочка у нас, теперь можно не церемониться с этими уродами. Амин помогает снять бронежилет, который спас мне жизнь, но сейчас только мешает дышать.

— Чёрт. Моим ребрам снова не поздоровилось, — хриплю я.

— Точно, — у Амина тоже замечаю кровь на рукаве чуть выше локтя.

— Ты ранен.

— Пустяки, — отмахивается он. Я осматриваю рану.

— Не смертельно, но пуля застряла внутри. Это плохо. Надо перевязать.

— Потом, — говорит он, зажимая рану рукой, — надо уходить, — подхватывает девочку на руки, и мы бежим прочь из здания, не дожидаясь, пока ребята закончат разгром остатков бандитского гнезда.

Добираемся до машины. Вижу, кровь по руке Амина течет, и не думая останавливаться.

— Сядь! — командую я. Залетаю в машину, хватаю аптечку, достаю бинты и стерильные салфетки. Прижимаю к ране, Амин шипит от боли, — терпи!

— Терплю, — туго бинтую рану и только тут замечаю, что девочка смотрит на нас глазами, полными ужаса. Боже! Как она переживет все это?

— Все будет хорошо, малышка, не бойся! — говорю я. Она начинает жалобно всхлипывать. Амин бросает бинты, притягивает девочку к себе, она зарывается личиком в его свитер и рыдает. Амин прижимает девочку к себе, шепчет ласковые слова ребенку, пока я заканчиваю перевязку. Сейчас у него такое лицо, полное любви и нежности. Меня прошивает сильная душевная боль. Жалко малышку, но меня охватывает страх за мою девочку. Где она? С кем? Если тоже в плохих руках, если ее обижают? Пытаюсь блокировать эти мысли, но получается слабо. Амин поднимает на меня глаза, похоже, он за секунду понимает, что со мной происходит, берет меня за руку, притягивает к себе, и тоже обнимает.

— Все будет хорошо, мои девочки! Все будет! — шепчет он.

Малышка немного успокаивается, поднимает головку, и спрашивает, указывая на меня:

— Амин, а кто эта тетя?

— Эта тетя скоро станет моей женой, — заявляет он, — ее зовут Мариной, — не знаю, что на это сказать, поэтому пока молчу.

— Правда? — спрашивает девочка.

— Да.

— Она очень смелая.

— Это точно!

— А когда мы поедем к маме? И к Зульфейке?

— Скоро, милая моя, скоро.

— Мне было очень страшно, — снова начинает всхлипывать девочка, — мы гуляли с Зульфейкой, и она вдруг упала, а меня схватил дядька и потащил в машину. Потом он заставил меня выпить какую-то таблетку, и я заснула, а проснулась уже здесь. Потом мне все время хотелось спать. А сегодня я проснулась ночью, и больше не могла уснуть. Мне было очень страшно.

— Я знаю, маленькая, знаю. Тебя больше никто не обидит. Поняла? Всех плохих дядек мы победили, — Амин крепче прижимает к себе девочку, а я вдруг замечаю, как они похожи. Только глаза у Мадины светло-карие, а волосы такие же черные, несколько кудряшек выбилось из растрепанной косы, придавая ей еще более милый вид.

— У тебя кровь. Ты поранился? — вновь оживает девочка.

— Это не страшно, — успокаивает ее Амин. — Помнишь, когда ты упала и разбила ножку, мама тебе мазала ранку мазью. Мы поедем к маме, она тоже даст мне волшебную мазь, и все пройдет. Да?

— Да. И Марине дай мазь. Она тоже поранилась из-за меня.

Амин подносит руку к моей щеке, вытирает капельку крови. Я даже не заметила, когда порезалась. Видимо, когда окно разбила.

— Обязательно, и Марину полечим!

— Да, а еще подуть надо, тогда меньше болит, — уверенно заявляет девочка.

— И подуем. А сейчас нам пора ехать, — говорит Амин, видя, что возвращаются наши бойцы. Операция закончена, бандиты ликвидированы. Сегодня победа за нами, девочка спасена. Одним камнем на душе становится меньше.

Всю обратную дорогу мы сидим рядом, обнявшись. Несмотря на все происходящее, я чувствую себя почти хорошо. На душе как-то особенно тепло, когда вижу Амина с ребенком на руках, гложет только мысль, что это совсем не тот ребенок, а вот суждено ли когда-то прижать к груди нашу родную дочь, одному Богу известно. Но в любом случае я счастлива, что сестренка Амина снова в безопасности.

Вернувшись в часть, нам оказали медицинскую помощь. Врач осмотрел девочку, помог Амину, вытащил пулю, наложил повязку. В целом, как я и говорила, рана оказалась не опасная. Девочка тоже чувствовала себя хорошо, я отделалась парой синяков и царапин.

Марата к тому моменту уже определили в камеру. Он теперь будет отвечать не только за похищение ребенка, но и еще за многие преступления. Мы же после того, как отчитались о проделанной операции, отправились на машине в сторону Сочи, именно там нас ждали родители Амина. Он позвонил им сразу, как только мы добрались до части. Не знаю, о чем они говорили, я не слышала, но вернулся Амин хмурым. Отвезти до места назначения нас взялся сам командир части. Ехали мы в тишине, вокруг стоял туман, поэтому скорость была черепашья. Мадина спала на руках у Амина. Она вообще не слазила с его рук, на всех посторонних смотрела с опаской. На меня поглядывала с любопытством, но заговорить больше не решалась. Я тоже не знала, что сказать. Вдруг поняла, что совершенно не умею обращаться с детьми. Я столько лет горела желанием найти дочь, но только сейчас поняла, что если это случиться, то совершенно не представляю, как с ней общаться. Она ведь уже взрослая, если выжила. ЕСЛИ. Снова это проклятое если. Нет. Нельзя. Снова тянет внутри. Поэтому я об этом и не думала, запрещала себе. Надо найти ее, а дальше разберемся. И с Мадиной мне тяжело, потому что напоминает о моей потере. С этими мыслями засыпаю в дороге, положив голову на плечо Амина. Я ведь не спала всю ночь, поэтому быстро проваливаюсь в сон.