Она развернулась и зашагала прочь.

— Клянусь тебе, Полина, я найду его! Я найду этого подлеца! — крикнул ей вслед Лукас. — Ты вернешься, принцесса! Слышишь?…

Она не стала оборачиваться и лишь подняла вверх руку, как бы отдавая последний салют бывшему врагу, который на самом деле оказался другом, ибо «глаза дружбы редко ошибаются»[9].

За водой пришлось спускаться к реке, и когда Ник вернулся, в хижине уже было тепло, и вкусно пахло едой. Он поставил ведро на лавку и осмотрелся, — от пыли и грязи не осталось и следа, в очаге пылал жаркий огонь, на сковороде ароматно шипела колбаса, на маленьком столике у окна был собран скромный обед, он же ужин: хлеб, овощи, сыр. Полина ловко перекинула колбасу со сковороды на тарелку, поставила ее посередине стола и обернулась к Нику:

— Куда ты пропал? Осталось только вскипятить воду для чая.

— Полина! Мы же договаривались… — недовольно пробурчал Ник, наливая воду в чайник.

— Ты о чем? — поинтересовалась Полина, выуживая из рюкзака кружки.

— О том, что ты не будешь пользоваться пси!

— Я и не пользовалась… Слушай, а сахара нет?

— Посмотри во внутреннем кармане. Меня не было всего двадцать минут, а у тебя тут уже все готово! Ты же знаешь, Странствующие не используют магию.

— Садись за стол, колбаса остынет, — вздохнула Полина и села напротив брата. — Никки, тебя не было целых двадцать минут. Поверь, за это время можно сделать в два раза больше.

Ник открыл было рот, чтобы возразить, но потом передумал и принялся за еду. В продолжение разговора явно всплыла бы Академия Воинов, а касаться этой темы было опасно — потоки Полининых слез только-только иссякли.

Прошла уже неделя с того момента, как Полина разыскала Ника в одной из деревень, где он остановился на ночлег. В том, что она его нашла, не было ничего необычного. Он давно научил ее паролю Странствующих, благодаря которому можно было попросить помощи у любого Сранствующего, — как правило, они всегда знали, в каком направлении нужно искать. Но само ее появление было так странно, что Ник поначалу страшно перепугался. К тому же Полина безутешно плакала и не могла толком ничего объяснить. Потом, когда все стало понятно, он жутко разозлился и первый раз в жизни пожалел, что у него нет пси-способностей, чтобы немедленно вернуться и разобраться с теми, кто так обидел его сестренку.

Полина наотрез отказалась возвращаться домой и ничего не желала слышать о том, чтобы попросить помощи у отца. А на робкое предложение Ника самим провести расследование в той деревне, где все произошло, ответила, что кодекс Воинов не позволяет им оправдывать самих себя. Напомнить ей, что она уже не Воин, он не рискнул.

Конечно, он с радостью — если в такой ситуации возможно употребление этого слова — согласился взять Полину в попутчицы. Первый день она плакала не переставая. Ник отчаялся ее утешить, и даже когда казалось, что она успокаивалась и спокойно шла рядом, вскоре снова раздавались ее безудержные всхлипывания. На другой день она перестала плакать и ушла в себя, что было еще тяжелее, потому что она все время молчала и не замечала ничего вокруг.

Постепенно дело пошло на лад. Полина стала интересоваться местами, где они шли, помогать в разных бытовых вопросах, трудиться наравне с братом, чтобы заработать на еду. Ник уже решил, что кризис миновал, и тут начались ночные кошмары. Несколько раз за ночь Полина просыпалась от собственного крика, в холодной испарине и с бешено колотящимся сердцем. Ник встревожился не на шутку и всерьез обдумывал возможность связаться с родителями, чтобы препоручить им заботу о Полине.

Как раз в это время им на пути попалось большое поселение, и измученный Ник предложил Полине выбор: или они идут к Лекарю, или он сообщает все родителям. И тут-то сестра впервые показала характер.

— Если ты будешь ставить мне условия, я просто уйду. И поверь, меня не смогут найти даже родители, — решительно сказала она. Однако, заметив смущение брата, тут же мягко добавила: — Никки, из всех наших я выбрала именно тебя, потому что ты лучше других меня понимаешь. Я знаю, сейчас со мной нелегко, и, если я тебе мешаю, я уйду.

После этого случая первая ночь прошла спокойно (правда, Ник подозревал, что Полина попросту не спала), а на следующую ночь она хоть и разбудила его своим криком, но вдруг уверенно пообещала, что больше кошмаров не будет.

Сегодня они остановились на ночлег в приюте странника. Такие одинокие маленькие хижины были разбросаны по всему свету: здесь всегда был запас дров, нехитрая утварь и источник воды неподалеку. Порядок в этих хижинах поддерживали сами Странствующие, и, воспользовавшись гостеприимством приюта, полагалось сделать так, чтобы следующий гость тоже ни в чем не нуждался. Поэтому после ужина Ник отправился пополнять запасы дров, а Полина вымыла посуду и выволокла наружу матрасы, чтобы основательно выбить из них пыль.

Полина не обманывала Ника, она действительно не использовала пси-способности, но от свободного прослушивания ментального поля вокруг отказаться не смогла. После строгих запретов на магию в Академии это хоть как-то разнообразило ее досуг. И теперь она вдруг почувствовала легкое прикосновение к собственному сознанию. В лесу они были одни, это она давно проверила. Человек, который кого-то искал, находился далеко. Полина виновато оглянулась на Ника. А затем ответила на призыв.

Через несколько секунд все стало ясно, но Полине понадобилось еще какое-то время, чтобы привести мысли в порядок. Потом она окликнула Ника:

— Никки, ты не возражаешь, если сейчас к нам присоединится один человек? Ник изумленно замер с топором в руках:

— Я никого не слышу.

— Ты и не можешь. Это… это Матвей, он далеко отсюда. Он ищет меня.

— Я не против, если ты этого хочешь, — сдержанно ответил Ник.

Полина испытала угрызения совести: она без разрешения ворвалась в жизнь брата, да еще приглашает Воина в приют. Ник имел все основания для недовольства. Тем не менее она передала координаты для телепорта, и через мгновение на поляне перед хижиной появился Матвей.

Полина еще не определилась, рада ли она встрече, а Матвей застыл, недоуменно ее разглядывая. Это было неудивительно, ведь за последние дни ее облик сильно изменился. В длинном вязаном платье с разноцветными вставками в юбке и кисточками на поясе и плаще, подбитом мехом, с распущенными по плечам волосами, в которые были вплетены разноцветные ленточки, она мало походила на ту девчонку, какой ее привык видеть Матвей.

Справившись с первым впечатлением, Матвей произнес ритуальные слова приветствия Странствующих, и взгляд Ника немного потеплел — человеку, который знал древний пароль, нельзя было не оказать гостеприимства. Они вместе вошли в хижину, и Матвей принял их угощение, хотя было видно, что ему не терпится перейти к делу. И лишь когда все традиции были соблюдены, он произнес фразу, которую так желала услышать Полина.

— Я пришел за тобой, подопечная. Собирайся, ты возвращаешься в Академию.

Крак! Ложка, которую Полина вертела в руках, треснула пополам. Сама Полина не издала ни звука. Ник в сердцах брякнул на стол кружку с чаем, набрал в грудь воздуха, но издал лишь несколько нечленораздельных звуков. Он был бы рад высказать все, что думает по этому поводу, однако Матвей был его гостем.

— Ну, вы тут поговорите, а я пойду… прогуляюсь… — наконец заявил Ник и вышел из хижины.

— Я думал, ты обрадуешься, — немного обиженно сказал Матвей, как только за Ником захлопнулась дверь.

— Я рада, — машинально ответила Полина, — так рада, что не знаю, что с этой радостью делать.

— Я искал тебя целый день, это было нелегко. Ты что, не хочешь возвращаться?

На этот раз в голосе Матвея прозвучал упрек.

— А ты считаешь, у меня нет причин для обиды? Нет-нет, молчи. — Она не дала ему себя перебить. — Я знаю, что ты ни в чем не виноват. Но хотелось бы сначала узнать, из-за чего это Учителя изменили свое решение.