Оркена потянула носом – и расплылась в довольной улыбке.

- Эта женщина готовить умеет, - разнежившись, оценила она, усевшись полубоком к каморке, отданной под кухоньку. – Всё на сегодня. Идите, помогите Лиадейн с ужином.

Ученицы встали из-за стола – и вскоре выходили из помещения с кувшинами и большим котелком. Они вошли в «каминную» и замерли, едва переступив порог: все жители «каминной» сгрудились в середине помещения, в первые секунды показалось – дико оглядываясь по сторонам! Лиадейн, которая первой унесла тарелки в «каминную», держала на руке Иту, обнимавшую её, и прижимала к себе свою дочку Слоан и Лукаса. Подростки-сыновья сами жались ближе к ней. Рядом с вооружённым Отсоа чуть загораживавшим от входной двери жену, стояли бледные как мел пажи, чьё оружие выглядело слишком…. мелко. Мужчины, с мечами наголо, окружили принцессу, которая зорко осматривалась – тоже с мечом в руках. И при этом в «каминной» таилась тишина – такая, словно в помещении никого не осталось.

За спиной что-то суховато стукнуло, и Карина чуть не подпрыгнула от неожиданности. Дверь закрылась… Вся толпа в «каминной» теперь смотрела на вошедших. Не двигаясь. Молча. И только сейчас, когда странная зачарованность увиденным прошла, Карина услышала. В помещении нет тишины. Шорох. То накатывающий, то уползающий куда-то. Будто по пересушенной палой листве целеустремлённо, время от времени останавливаясь, чтобы оглядеться, ползла крупная змея. Подминаемые её длинным, тяжёлым телом листья потрескивали, хрустко ломаясь. Но в основном мерно шелестели.

Теперь, чтобы слышать демонов, не надо садиться на корточки и прикладывать ладонь к полу. Не надо иметь магические способности.

Почему они: и люди, и оборотни – смотрят и ничего не говорят? Почему не бросятся к открытой двери, чтобы выскочить в коридор?! Что их удерживает?!

Отлила кровь – щёки похолодели. Карина это прочувствовала отчётливо. Если бы не занятые руки, если бы не давящая мысль о том, что продуктов в замке мало и нельзя – ни в коем случае нельзя! – бросать на пол посуду с едой, она бы вылетела в коридор с криком: «Индар! Индар!»

Ниссе посуда не помешала. Правда, практичность деревенской девушки, знавшей нужду, заставила её быстро склониться и оставить принесённое прямо на полу. После чего юная ведьма ринулась в коридор с пронзительным воплем: «Оркена! Оркена-а!!»

Снова стукнула дверь, обрывая её крик.

В маленькой толпе никто не пошевельнулся.

Шелестящий шёпот, словно густая паутина, повис в «каминной». И теперь, когда Карина догадалась, в чём дело, в её воображении не осталось змеи, ползущей по сухим листьям. Оцепеневшая от ненормальности происходящего, она будто «видела» квадратные фигуры за стенами «каминной». Их много. Они стоят плечом к плечу и смотрят на стены, за которыми прячутся живые. И шепчутся, запугивая обитателей «каминной», опутывая их до оцепенения своим колдовским шёпотом, а заодно с предвкушением рассказывают друг другу, что сделают с людишками, которым и деваться некуда из старого замка. Ведь магическая буря продолжает крушить всё вокруг, уничтожая всё живое на своём сумасшедшем пути.

И демонов шёпот завораживал, заставляя вслушиваться в сплошной змеиный шелест – в попытке уловить отдельные слова, смысл которых вот-вот разберёшь. И скоро Карина вдруг сообразила две вещи: во-первых, именно этот шёпот заставил обитателей «каминной» собраться в кучку. Они были окружены этим шёпотом, и он не давал им выйти из центра помещения, чтобы сбежать в коридор, как не давал Карине подойти к ним. Во-вторых, вслушиваясь, она ощутила, что начинает подчиняться или пока ещё только готовится подчиняться тому, что приказывают ей, пойманной на вроде как неразборчивый шёпот, на деле воздействующий на неё где-то на уровне далёких, когда-то забытых знаний. Заставила себя отвлечься, вспоминая только что узнанное у старухи Оркены и пытаясь про себя произносить заученные наизусть заклинания. И то и дело снова вслушивалась…

Инстинктивно она знала: нельзя пытаться разбирать отдельные слова, произносимые шёпотом. Но не догадалась, что этот запрет справедлив не только для неё. Блестящие глаза принцессы Лилеры словно потухли. Потом все застыли, перестав двигаться, осматриваться…

Пока она почти бездумно скользила взглядом по бледным лицам сбившихся в кучку людей – в ожидании старухи Оркены, время, казалось, тянулось невыносимо замедленно. А потом… Завод закончился. Батарейка стухла.

Карина замерла. Высокий мужчина, из подчинённых барона Мазуина, стоявший позади всех, вздрогнул и чуть дёрнул головой, будто машинально отмахиваясь от комара – или услышав собственное имя. Сначала он скосился, глядя куда-то в пространство, словно дожидаясь, что зов повторится. В панике он метнул взгляд на Карину, застывшую на пороге. Но и в панике его лицо исказилось лишь на мгновения. А затем расслабилось, стало равнодушно спокойным – полной противоположностью напряжённым лицам всех остальных. И взгляд… Карина уже не чувствовала, что он на неё смотрит, хотя глаза он точно не отводил.

Минуты не прошло с этого преображения, а мужчина плавно, будто боясь разбудить остальных от колдовского сна, отступил от кучки людей. Вроде всего один шаг. Но этот шаг резко и весомо отделил его от всех. Сплочённость остальных перед опасностью его уже не волновала. От него теперь воняло… уязвимым одиночеством.

Словно в насмешку, продолжая несфокусированно глядеть в глаза Карины, он снова попятился – и встал на месте. То есть сделал ещё один шаг. Изумлённая Карина, чувствуя полное замешательство, попыталась вычислить: он на что-то ей намекает? Предупреждает о чём-то? Но почему его глаза с каждым шагом становятся… пустыми, облитыми полной безнадёгой?

Ещё один шаг назад.

Обитатели «каминной» смотрели на Карину и на дверь за её спиной. Не считая детей (понимала она), все они, если так можно выразиться, довольно-таки бывалый народ. Если сначала напугались, то теперь, судя по глазам, у них появилась надежда – на старую ведьму. Куда, к чёрту, делась старуха?! Почему пропала Нисса?!

Она гневно задавалась этими вопросами, в смятении запихивая глубоко в себя мысль о том, что, вполне возможно, ни старухи, ни юной ведьмы уже нет в живых… И куда делся Индар?!

Ещё один шаг.

Сделает ещё три – и спиной упрётся вплотную к стене.

И что тогда? Что тогда будет?!

Следующий шаг почему-то мельче. Медленный – привычно глазу. И какой-то натужный… Что происходит с этим… Кланкеем – вспомнила его имя Карина. Его зовут Кланкей! А вспомнив имя, она догадалась, взмокнув от пота: он сопротивляется шёпоту, который зовёт его к стене! А главное – он пока не очень далеко от группы… Мысль о том, что происходит какое-то изменение в этой странной стынущей картине, заставила Карину выходить из собственного состояния ступора и начать думать, что сделать, чтобы спасти Кланкея. А то, что спасать его необходимо, не обсуждается, как говорится!

Попробовала сама шагнуть – вперёд. Наткнулась на что-то, сопоставимое лишь с выражением «воздушная подушка». Не пускают.

Ещё один скользящий взгляд по замеревшим – и Карина резко вернулась к глазам, которые сузились, словно Отсоа был близорук и пытался разглядеть женщину на пороге, не узнавая её. Но глаза мужчины-оборотня, в отличие от других, не сонные, не равнодушные. Живые. Почему?! Почему на него не подействовал шёпот демонов?

Глаза Отсоа опустились раз – и снова взглянули на Карину. Снова опустились, будто он тщетно пытался что-то увидеть. Или привлечь взгляд Карины к тому, что ей нужно увидеть… Кланкей тягуче отступил ещё шаг.

Руки Отсоа скрещены на рукояти меча Карины. Что… Нет, вспомнила она с облегчением, она и правда отдала ему меч, чтобы он почистил клинок. Мужчина-оборотень когда-то был воином. Оружие он знал и любил. И… что?

Дошло не сразу. Руки скрещены. Одна из примитивных защит от направленной магии, о чём несколько раз сегодня на уроке повторила старая ведьма. Кажется, когда демонов шёпот раздался в «каминной», Отсоа как раз скрестил кисти рук на рукояти, собираясь что-то сделать с мечом. Но чем может помочь его свобода от магического влияния?.. Карина не додумалась ни до чего, кроме как выговорить: