Из мешка на свет появилась потрепанная куртка с многочисленными заплатками. Обнажив младший кинжал, я распотрошил некогда дорогую мне броню. Еще бы она не была дорогой – почти полсотни золотом отвалил за нее, а она пережила лишь один бой и несколько разведрейдов. На снег шлепнулись железные пластины. То, что мне и нужно. Станут основой будущего светильника. Располосовав кожу на полоски, я стал переплетать их между пластинами. В итоге получился своеобразный корпус, в который можно положить наш камень. А через многочисленные прорези пробьется достаточно света, чтобы нам не приходилось играть в кротов.

Покончив с нехитрым изобретением, я сверился со временем. Как это сделать, когда под рукой нет часов, звезд или солнца? Каждый воин объяснит вам это так – как решишь, так и будет. Так что два часа вахты – это очень субъективный отрезок времени, который зависит напрямую от совести. И что-то мне подсказывает, что Руст отсидел несколько меньше положенного. От нечего делать я стал тренироваться. Разгоняя сердце до предела, усилием воли заставлял его остановиться, а потом снова запускал на полную катушку. Не советую повторять это дома. Не имея под рукой нужных зелий, через сезон таких истязаний любой разумный загнется от инфаркта или чего-нибудь в этом роде. Сварить нужную микстуру не так и сложно, единственный минус – это ужасный, до омерзения отвратный вкус. Возможно, именно такие ощущения вызывает протухшая крыса. Сам не знаю, не пробовал – Добряк как-то делился приобретенным жизненным опытом. Его в Рагосе сильно прижали, и он две декады провел в канализациях, где пищевой рацион не отличается особым изобилием.

Помучив мышечный моторчик, я принялся тупо пялиться в стену и предаваться рефлексии. Уже через две минуты я перебрал все воспоминания, даже задел память Ройса, но так и не нашел ничего интересного. Откуда только герои фильмов и книг берут многочисленные поводы для самокопания? Могу разве что припомнить, как в девятом классе опрокинул на волосы химичке очень ядреную смесь. Что бы она там ни говорила, я точно знаю: она потом побрилась наголо и некоторое время носила парик. Спросите, зачем я это сделал? А вот нефиг было отсаживать ученика от нравившейся ему девочки. Я воспринял это как личную обиду и целую декаду, тьфу, неделю, вынашивал план мести. Надо признать, мною гордился бы даже требовательный наставник. Все прошло как по маслу и на некоего Тимура указывали лишь косвенные улики. Правда, Том что-то заподозрил, пришлось все ему рассказать. Сначала он восхищался, а потом начал причитать по поводу того, что я не свистнул его на помощь. Вот такой вот у меня друг… был.

– Не спишь?

Как все же отвлекают воспоминания! Вот и сейчас не заметил эльфа, а должен был.

– На посту спать не положено, – буркнул я в ответ и невольно зевнул.

– Но хочется. – Ушастый скорее утверждал, чем спрашивал.

– По себе знаешь?

– Ага, – кивнул он. – Иди командование буди, шутник ты наш занудный.

И не поспоришь. Совсем я заплутал в лабиринтах мыслей, так и в трепача в скором времени можно превратиться, не приведи темные боги. Встав и потянувшись, я скомкал два здоровенных снежка и решил попробовать метание с обеих рук.

– Думаешь, стоящая идея? – Ушастый чуть изогнул бровь, но я-то вижу, что он всецело поддерживает.

– Надо ломать стереотипы, – сказал я и метнул снаряды. – В конце концов, и будильник и душ – да такое патентовать надо.

– Что за …?! – Кажется, Пило со мной не согласен.

– Зарежу! – И Щуплый тоже.

Младший и Щуплый вдоволь наругались, а последний даже швырнул в меня что-то явно металлическое и острое. Через некоторое время все успокоились. Собрав лагерь, если это можно так назвать, мы кое-как запихали камень в ловушку и, перевязавшись веревкой, отправились в неизвестность. Честь быть первооткрывателем выпала мне. Пило, явно обиженный на снежок, ставший ему будильником, заявил, что я как автор этого изобретения и должен его нести. Не найдя достойного ответа и не решившись на затяжной спор с командованием, я приладил к светильнику рукоятку и нес его на вытянутой руке. Ладонь пришлось обмотать тряпками, жар был просто нестерпимый.

Пещера оказалась довольно просторной: свод под метра два и в ширину достаточно, чтобы могла проехать небольшая повозка. Но тем не менее связанные друг с другом, мы шли спиной к стене. Снег – коварный враг, под ним могут скрываться пустоты и прочие неприятности. Лишний раз рисковать не хотелось. Шли мы молча, никто не нарушал вековую тишину. Точнее, каждый страшился вязкой тьмы. Иногда мне чудились тени, оскалившие пасть, или красные глаза вдалеке, сверкавшие жаждой крови и плоти. В этой обстановке шум стучащего сердца казался звоном колокола на пустынной площади. Через два часа я начал понимать, что схожу с ума. По спине стекал холодный противный пот. Сжимая зубы и до крови прикусывая язык, чтобы не вырвались слова, которых потом буду стыдиться, я продолжал переставлять ноги. Бездумно: правая вперед, потом подтянуть левую, поставить – и все снова.

Так было до тех пор, пока на нашем пути не возникло первое препятствие.

– И куда дальше? – спросил Руст, с подозрением поглядывая на разветвляющийся тоннель.

– Давайте направо, – предложил Пило.

– А я думаю, нужно налево, – встрял Ушастый.

– Может, привал? – жалобно пропищал Щуплый.

– С какого ляда налево? – сквозь зубы процедил Младший, не обращая внимания на Руста. Он придвинулся к эльфу, но у того на лице вместо обычной безмятежной улыбки была застывшая маска абсолютного безразличия. – Или ты хочешь обсудить мой приказ?

– А ты можешь с меня спросить? – Ушастый прищурился, и маска треснула. За ней оказалась ранее тщательно скрываемая сущность дикого зверя.

Пило потянулся к клинку, то же сделал и эльф. Я прыгнул между ними и нанес два стремительных удара.

– Вы совсем ополоумели?! Еще драки нам тут не хватало!

– Полюби тебя темные, – прохрипел Пило, хватая ртом воздух.

– Сиритэ оскам тле, – вторил ему древолюб.

Разглядывая этих идиотов, я достал монету.

– Будем решать по-честному. – Я подкинул серебрушку. Она упала лицом императора. – Идем налево. Да и вообще зачем спорить было? В отряде четыре мужика, а значит, выбор у нас один.

Лица друзей тронула легкая улыбка. Пило и Ушастый разогнулись и вперились друг в друга взглядом. Первым сдался Младший, он в принципе парень отходчивый.

– Ты меня извини, – протянул он руку. – Не хотел.

– Да и я был неправ. – Ушастый вновь беззаботно присвистнул и сжал руку нашего командира.

– Мне кажется, – протянул Руст, – будто я окружен одними психами.

Мы все засмеялись, а потом, выстроившись в линию, двинулись в путь. Иногда мне кажется, что старушка-судьба меня, мягко говоря, не любит. Пожалуй, стоит задуматься и больше никогда не полагаться на монетку. Уже через сотню метров тоннель начал сужаться. Снега совсем не было, и шли мы по ровному камню. Время сточило его, и наши сапоги (если так можно назвать металлическую основу, обмотанную шкурами и тканевыми прокладками) безбожно скользили при каждом неудачно сделанном шаге.

Когда Щуплый упал в третий раз и потащил за собой всех нас, мы подумали было обрезать веревку, но вовремя отказались от этой затеи. В какой-то момент проход сузился настолько, что нам пришлось скинуть мешки и, взяв их в зубы, переместиться в горизонтальное положение. И йети меня задери, если я солгу: ползти, когда в миллиметре над тобой каменный свод, – то еще удовольствие. Никогда не думал, что у меня клаустрофобия. Каждую секунду мне чудилось, будто еще мгновение – и вся тяжесть горы обрушится на меня. Спасал только «скрыт». Правда, в этот раз мне пришлось приложить изрядные усилия, чтобы отсечь ненужные мысли. Так прошел еще один час. В итоге было решено устроить привал. Прямо так, лежа, без возможности даже рукой нормально пошевелить.

– Вы не находите наше положение весьма ироничным? – заметил Руст.