Сильвия кивнула и дернула своего Ксаму за поводья. Молодой жеребец свернул с широкой дороги и двинул через заросли. Спустя десять минут, когда уже был виден незамерзающий ручеек, волшебница почувствовала чье-то присутствие. Она не могла сказать, человек это или зверь. Слишком неясно. Стоит лишь сконцентрироваться, как в голове все размывается. Сильверстоун вскинула руку, показывая знак готовности, и спешилась, попутно напитывая плетение силой.

Троица, сокрыв себя пологом невидимости, неспешно двигалась к ручью. И тут Сильвия увидела это. Когда-то давно она крутила шашни с историком. Он был очень нерешительный паренек, но обладал своеобразным чувством юмора и симпатичной мордашкой, к тому же водил ее по изумительным местам. Одним из таких мест оказался старый музей, и там она видела неких предков – страшных человекообразных существ, завернутых в шкуры. И вот сейчас она вновь увидела это животное. В его грязных волосах даже с расстояния десяти метров можно было разглядеть какую-то живность. От шкур, в которые был замотан некто, шло такое амбре, что Ташу чуть не вырвало. Да и цвет кожи у него странный, красный какой-то.

Вдруг это существо обернулось и кинуло в их сторону камень. Булыжник не достиг цели, отлетев от «щита», вовремя выставленного Сильвией. Тут же в полет сорвалось плетение «каменных цепей», и причудливое создание упало.

Девушки облегченно выдохнули. Подойдя поближе, Сильвия перевернула носком сапога тело и посмотрела на лицо этого… явно человека. Не наблюдалось той угловатости и обильной растительности, что у музейного экспоната, а глаза и вовсе были какими-то добрыми и умными. И на его устах сияла незаметная ухмылка. Но смеялся он не над противником, а над собой.

– Ты кто такой? – Сильвия говорила на нимийском без акцента, так как учила его еще с детских лет.

– Нимия? – Речь давалась чужаку с трудом. Слова он выплевывал, проглатывая окончания. К началу разговора подоспели и подруги, которые теперь рассматривали оружие незнакомца и его мешки. – Нимия – плохо. Лучше другой. Знать восточный, гномий или Империя?

– Имперец? – взвизгнула Свата и выронила каменное копье. Вместе с ним она уронила и свой военный жетон.

– О, – многозначительно протянул чужак. – Значит, союзниками будем. В общем, милые леди, буду глубоко признателен, если вы завяжете тесемки моего мешка, положите на место копье… да-да, именно вон в тот сугроб… а потом уберете булыжники. Признаться, меня от них уже тошнит. И да, я уже теряю сознание, так что будьте добры, позаботьтесь о моей бренной тушке.

– Ч-ч-чего? – Сильвия откровенно не понимала, что происходит.

Но ответа не последовало. Странный имперец вырубился и, кажется, дрых. По его лицу разлилось безмятежное спокойствие.

«Слишком уж у него физиономия добренькая», – подумала Сильверстоун, внимательно разглядывая незнакомца.

Проснулся я от того, что меня наглым образом облизывали. Понятное дело, я помню, кто именно вчера сперва сковал меня неизвестным заклятием, а потом чуть не ограбил. И, как все нормальные разумные, не лишенные дара логики, предположил, что облизывают меня те же люди. Но, очнувшись в маленькой походной палатке, я заметил лишь лошадиную морду, протиснувшуюся сквозь створки и теперь пытающуюся меня сожрать.

– Пошел! – Я дернул за ноздрю, и конь, вместо того чтобы сморщиться и попятиться, встал на дыбы и свернул всю палаточную конструкцию.

Что тут началось! Во-первых, я тут же завернулся в шкуры. Нет, я не стеснительный, но ведь холодно. Я увидел трех девушек, которых можно назвать симпатичными, только если находишься в такой же ситуации, как Ройс, – то есть любая женщина, если она не носит прозвище Колдунья, вызывает легкое помутнение. А что поделать, времени избавиться от этого упущения деревенского паренька у меня не было. Мои спасительницы вскочили и принялись махать руками перед мордой явно обиженного скакуна. В итоге тот сдался и, презрительно фыркнув в мою сторону, отошел к своим сородичам.

– И что это мы делаем? – Ко мне подошла девушка с довольно изящной фигуркой, мозолистыми пальцами, но приятным лицом. Хотя, возможно, последнее мне, то есть Ройсу, показалось.

– М-м-ерзнем, – ответил я, стуча зубами.

– А Ксамика зачем калечил? – откликнулась румяная пышка, типичная деревенская барышня. Может, на каком хуторе ее и посчитали бы первой красавицей, я же с такими предпочитал дружить – они, как правило, веселые и беззаботные.

– В-ваш К-ксамик м-м-ною з-закусить х-хотел.

– Это он так здоровается, – хихикнула кудряха.

Ничего так в принципе, вот только смышленая больно: заметила, как я вожу взглядом по всем изгибам ее тела. А нефиг было доспех снимать. Хочу и пялюсь, мне можно, я пещерный.

– Отставить! – гаркнула обладательница светлых волос и металлических глаз.

Тоже мне, командирша в юбке. Рядом с Нейлой и не стояла. Та одним шепотом вековые деревья пригибает, даже Старший не рисковал с ней спорить.

Когда я уже собирался вставить очередную реплику, эта дамочка обнажила свой короткий, истинно женский клинок и приставила мне к горлу:

– Кто такой?

– Смерть твоя.

Я уже не стучал зубами. Ускорение можно применять по-разному – например, согреваться с его помощью. Зарвался, понимаю, но мне уже обрыдло, что каждый пятый считает своим долгом взять меня на «слабо» и попробовать на зуб. Пора уже самому зубы натачивать. Все, баста, засиделся я в белых и пушистых.

– И с чего мы такие резвые? – Девушка прищурилась и надавила на клинок. По горлу побежала кровавая змейка.

Дальнейшее для зрителей слилось в один поток. Сперва я припомнил лекцию Добряка про магов и магинь. Увы, но даже если ты можешь щелчком пальцев уничтожить целый замок, а такое не под силу даже темным богам, тебе все равно никуда не деться от своего тела. Игнорируя жгучую боль в спине, я отпрыгнул назад, еще в воздухе выпрямил ноги и оттолкнулся от снежного покрова. Благодаря технике «шага» я мог бегать по песку, грязи и снегу как по свежему асфальту. Секунда – и, заломив руки волшебнице, я нанес один точный удар по одному из позвонков. Глаза леди закатились, а изо рта потекла пена.

– Одно движение – и она труп, – прорычал я. – Второе движение – и трупами станете вы.

Вопреки моим ожиданиям девушки не впали в ступор, не стали метать в меня смертельные плетения, они лишь загнулись в истеричном приступе хохота. А у пышки, как и следовало ожидать, смех звонкий и задорный. За спиной послышались хлопки.

– А солдатик наш непрост. – Перед моим взором появилась та самая стервочка, которой я только что, по идее, пережал нерв. Ничего смертельного, но боль от этого такая, что ни о какой концентрации, необходимой для магии, и речи быть не может.

Мгновение спустя моя пленница рассыпалась мелкой пылью, тут же развеянной поднявшимся ветром.

– Провела, да? – скривился я одновременно от боли и от унижения. Видать, рано зубы стал показывать, но ничего, Академия уже не за горами.

– Как видишь. – Дамочка развела руками, а затем запустила в меня чем-то светящимся. Не успев дернуться, я повалился на землю и, держась руками за ребра, пытался восстановить дыхание. – Продолжим разговор в таком же духе или, может, поболтаем как культурные люди?

Очухавшись, я сел в позу глубоко оскорбленного человека. То есть скрестил ноги, положил руки на колени и прикрыл глаза.

– К демонам тебя, – прокряхтел я. Ребра все еще болели. – Сама виновата.

Девушка хмыкнула и снова обнажила клинок.

– Да хоть армию сюда приволоки, – сплюнул я. – Все равно, пока не накормите, говорить не буду.

– Это еще почему?

– Вот ты мне скажи, – приоткрыв левый глаз, я уставился на эту нахальную мордочку, – кто в здравом уме будет лечить человека, пару дней его выхаживать, а потом убивать?

– А может, мы тебя к пыткам готовили.

– Да нет проблем, – пожал я плечами. – Тогда прошу не откладывать – можете приступать хоть сейчас.