Разведчики не выказывали особого напряжения. Один завалился на тюфяк и чуть ли не храпел. Двое других дули на кружки с травяным настоем и о чем-то беседовали. Увы, язык южных соседей я понимаю просто архиплохо. Читать могу, но на слух – тут полный провал.

Стоя в двадцати метрах от этих филантропов, жертвующих свою одежду нуждающимся, я уже собирался рвануть в атаку, как вовремя опомнился. Шкуры мешались. Все-таки во мне еще не все погибло от студента: нет бы дошагать без них, авось не замерз бы, так нет, застеснялся и прикрыл причинные места. Позор, какой позор. Но делать нечего. Встав на изготовку, я сбросил с себя тряпки, чем привлек внимание отдыхавших. Еще бы, сидят себе, чуть ли не примус починяют, а тут из воздуха какое-то барахло сыплется, а потом голый мужик с ножами в руках появляется.

В глазах у парней застыло удивление, смешанное со страхом. Тем не менее после того, как у спящего на горле возникла красная нить, а снег окрасился кровью, разведчики очухались. Вскочив, они вытянули свои мечи и ринулись в атаку. Довольно глупое решение. Пропустив первого пацана мимо корпуса, я выставил подножку. Нимиец, разбрасывая хлопья снега, кубарем покатился куда-то под откос. Туда ему и дорога. Пока взберется обратно, уже успею расправиться с этим.

Второй, вернее третий, парнишка тоже не видел во мне серьезного противника. Оно и понятно. Когда ты стоишь в полном доспехе и с тяжелым клинком в руках, а против тебя выходит голый мужик с парой кинжалов, довольно сложно настроиться на серьезную битву. Ну и демоны с ним. Не церемонясь, я поднырнул под ведущую руку, нанес удар в голень, потом отскочил и вмазал пяткой в лицо, не прикрытое забралом. Парень завалился, а я уже вбивал ему младший кинжал в глазницу, но тут случилось непредвиденное.

Когда в фильмах персонажам попадает стрела в задницу, это выглядит смешно. Когда тебе на холоде кидают в задницу стрелку, это больно и неприятно, а еще унизительно. В общем, третий молодчик умирал долго. Сперва я выполнил свой любимый прием и срезал ему руку, но заканчивать не стал. Вместо этого отступил на шаг и, подняв выроненный меч, кинул ему. Тот, сжимая зубы, с некой обреченностью в глазах поднял оружие и дрожащей рукой направил на меня. Я не жестокий человек, но в последнее время нервы ни к черту. Да еще и та деревня перед глазами всплывает всякий раз, когда я вижу нимийского ублюдка.

В итоге на снег упала и вторая хваталка, но добивать я не стал. Вместо этого схватил меч за основание и протянул разведчику. Тот, заливаясь слезами и стоная, что-то кричал. Я, может, и хотел понять, но просто не разбирал даже отдельные слова. Парень схватил клинок залитыми кровью зубами, и в тот же миг я рассек ему горло. Солдат дернулся, попытался схватиться за шею руками, но их не было, лишь жалко подрагивали обрубки. В застекленевших, подернутых смертной пленкой глазах все еще стояли слезы.

– Все-таки плохо на меня Пило влияет, – протянул я, рассматривая залитый кровью холмик. – Это вроде его прерогатива – горячиться.

Еще немного покорив себя, скорее для виду, чем из чувства глубокого раскаяния, я принялся за работу, присущую каждому наемнику, – стал обирать трупы. Хорошо, что нимийцы более высокого роста, чем имперцы, и вопрос подбора размера стоял не так остро. Подштанники я себе сварганил из собственных тряпок: увы, но когда человек умирает, эта часть гардероба «слегка» пачкается. Штаны стянул со спящего, сапоги – с несчастного безрукого, пояс – с него же. Все остальное забрал у второго убиенного. Когда на руках защелкнулись замки щитков, а кольчужку окутывал теплый зимний плащ, я наконец почувствовал себя человеком. Также я прихватил одно серебряное колечко, лежавшее в кармане у все того же обрубленного, и взял меч с ножнами. Обычный бастард, лезвие – сто десять сантиметров и эфес – пятнадцать. Вместо гарды – крестовина, но и это сойдет, сабель-то все равно нет.

В целом процесс занял не больше получаса, и к девушкам я возвращался уже в полном обмундировании. Магини сидели вокруг костра, оборудованного аналогичными прибамбасами, и о чем-то болтали.

«Не верю, – подумал я. – Наверняка следили. Как? Да они же волшебницы, кто их знает. Может, что-то вроде «жучка» подвесили».

– О, ты уже вернулся! – В глазах обернувшейся командирши я увидел толику презрения и омерзения. Ну-ну, значит, подглядывали, значит, дружить не хотим. – А мы тебя к вечеру ждали.

– Да делов-то, – отмахнулся я и достал колечко. Тиша еле заметно дернулась. Интересно, они что, войны совсем не видели? – Лови, подарком будет.

Я кинул украшение целительнице. Та рефлекторно его схватила, но потом выронила, будто в руках у нее не холодное серебро, а раскаленный уголек.

– Какая я безрукая! – вскинулась она и стала рыскать в снегу руками, тем самым только еще глубже загоняя колечко куда-то вниз.

– Эх ты, – укорил я ее. – Не дело это – подарки разбазаривать.

Чувствуя на себе прожигающие взгляды, я развернулся, чтобы уйти.

– Не советую вам здесь задерживаться, – бросил я, закидывая мешки за плечи. – Разведчики без лошадей были. Так что нимийская армия меньше чем в декаде пешим отсюда.

Не оборачиваясь, я пошел в сторону «своей» армии. Старший, когда давал нам карту, показывал, где должен находиться стоялый лагерь. Вот только одно «но» – переход через гребень у армии должен занять дней пять. Потом в лагере они дожидаются хвоста и обозов, которые идут еще дней семь. В общей сумме – чуть больше декады. Я же уже отсутствую дней пятнадцать, не меньше. И хорошо, если бы я знал дальнейшие планы северного фронта, но кто их там, штабных, разберет. Может, нас против партизан отправят, может, на тракты выставят, чтобы кислород стране перекрывали. Маловероятно, что нас снова отправят в рубку, – слишком устали солдаты, слишком сильно пострадали маги и личный состав. Ну и последний вариант: оставят в осаде какого-нибудь приграничного города. Лично я от такого поворота событий не откажусь. Осада продлится минимум два-три сезона, как раз контракт выйдет, а денег на Академию худо-бедно наскребу. Сейчас с финансами туго – за мной приписано двести пятьдесят восемь золотых, около полусотни ушло на вычеты. За еду, за снаряжение, лекарские услуги и так далее.

Оказалось, наемничество не так уж прибыльно, как думалось поначалу.

– Так и будешь хромать до самого фронта?

Неудивительно, что девушки меня уже догнали: у них лошадки, а мне стрелка в задницу угодила.

– А есть другие предложения?

Командирша подъехала поближе и протянула руку. Это она серьезно? Ехать на лошади позади дамы?

– Либо так, либо хромай дальше, – уточнила девушка, заметив мое выражение лица.

– Туше, – смирился я, признавая поражение.

Волшебницы, понятное дело, этого выражения не знали, но общий смысл уловили.

– Может, познакомимся уже? – спросил я, усаживаясь поудобнее и обвивая руками талию леди.

– Руки, – прошипела симпатяжка.

– Простите, – усмехнулся я. – Сами видели – у меня боевое ранение. Боюсь, свалюсь ненароком. Меня, кстати, Ройсом зовут.

Сидеть действительно неудобно, а каждый рывок лошади отзывался ноющей болью.

– Ничего мы не видели, – буркнула Таша, пристроившаяся к нам с правого борта. – Просто в самом конце по округе прокатил всплеск смерти, но он какой-то мерзкий был. Ты что там, пытал кого-то?

Вы что-нибудь поняли? Я – нет. Что за всплеск такой и как они его почувствовали? Или здесь некромант присутствует?

– Нормальные люди на приветствие отвечают приветствием, – напомнил я, – а не устраивают допрос. И нет, я никого не пытал, просто один солдатик решил бить в спину, промахнулся, угодил мне в правое полужопие. Пришлось убивать его с особой жесткостью. И если вы смогли почувствовать этот всплеск, то, может, найдутся и другие такие?

– Конечно, найдутся, – «обрадовала» меня командирша. – Только мы вовремя все прикрыли. Разберется разве что некромаг, да и то лишь тот, что посильнее. Да, раз уж ты так настаиваешь… Капитан Сильвия Сильверстоун, командир отряда «Слепые кошки». Подразделение приписано к северному фронту, третий батальон магов. Являюсь старшим адептом земли, боевой маг. Мои подчиненные – лейтенант Свата Гэмбел, адепт огня, боевой маг, младший лейтенант Таисия Холинэл, младший адепт света, целительница.