– Хы фям вхеф уфил, – проворчал древолюб, одновременно погружая свой изогнутый клинок в горло какому-то бедолаге. И тут же, пока еще не упала на камень кровавая радуга, спихнул со стены другого защитника.

– Хфихать, мафь хвою, – изрек Ушастый и пнул Руста.

Наемники поменялись, и Щуплый увлекся фехтовальным боем с каким-то нимийцем. Вдруг у Пило дрогнуло сердце, а по телу пробежала холодная волна.

– Отступать! Отступать, вонючие вы скилсы! – надрывался офицер.

– Кончай его! – крикнул Младший, приподняв забрало.

Руст пожал плечами, что в полном доспехе выглядело довольно комично, и мгновение спустя его противник, выронив щит и меч, схватился за горло, откуда торчала рукоятка метательного кинжала.

«И как он только ухитряется?» – восхитился Пило и стал отступать. Их отход прикрывали арбалетчики, посыпающие врагов дождем из стальных болтов. Руст, Принц и эльф сформировали треугольник, выставив вперед щиты, и уже через десять минут четверка скрылась в башне. А еще через пять минут, сняв шлемы, они шагали в сторону лагеря, где их уже ждали лекарские артели.

– Неплохо повеселились, – выдохнул Руст и вытер с лица пот и кровь. – Пожалуй, сегодня лавры первенства уходят Ушастому?

– Еще не факт, – засомневался Принц. – Может, у Ройса побольше будет?

– Кстати о занудах, – подключился к разговору Пило. – Вы нашего-то нигде не видели?

Наемники остановились, переглянулись, осмотрелись, но высокую фигуру друга так и не обнаружили.

– А где… – начал было Щуплый, но Ушастый его перебил:

– Зануда еще в самом начале боя на острие ушел, его потоком затянуло.

– Подождем? – предложил Самбер.

– Подождем, – согласились остальные.

Наемники сели на траву, стянули доспехи и стали осматривать раны. Крупные они тут же стягивали лоскутами рваных подкладок, мелкие оставляли как есть. По уму, им надо было торопиться и предстать перед лекарями, но что-то их держало на месте, каждого терзали смутные сомнения. Спустя двадцать минут перед ними, как корабль, проплыла осадная башня. Через многочисленные пробоины просвечивала луна, а колеса из коричневых превратились в красные, до того обильно башня была облита кровью.

Четверка переглянулась и засеменила к начальнику инженеров. Мимо них Ройс просто не смог бы пройти, да и они не зевали, взглядом проводили всю колонну выживших…

– А у вас в башенке никакой наглый отщепенец не прикорнул? – елейным голоском осведомился Руст у сурового на вид рабочего.

Тот сверху вниз взглянул на говорившего и обратился к остальным:

– Вы бы его, того, к лекарю сводили, а то, кажись, по голове прилетело.

Наемники замерли и проводили взглядом удаляющуюся фигуру.

– Может… – попытался что-то сказать Принц, но Пило отвесил ему смачный подзатыльник:

– Молчи, чтоб тебя темные боги полюбили! Пока тело не увидим, будем считать, что Ройс снова загулял. Мальгром – это не Харпудовы пещеры. Если Зануда выжил там, то и здесь не поляжет.

Но что бы Младший ни говорил, у него самого до белизны сжимались кулаки. Как так получилось, что Ройса утянуло на острие, оторвало от друзей и бросило в самое пекло? Четверо уставших воинов подобрали шлемы, закинули на плечи бронь и в молчании направились в сторону лагеря.

Тим

Очнулся я от того, что чувство опасности не просто ледяным обручем давило на голову, оно промораживало до самых костей. Я попытался пошевельнуться, но не смог, что-то неподъемным грузом давило на меня сверху. С трудом открыв глаза, уставился на застывшее лицо какого-то мужика. Мысли тут же завели свой бесконечный хоровод, обрабатывая поступившую информацию. А когда я пошарил рукой где-то в низу, то все встало на свои места.

Меня скинули в общую кучу для погребения, приняв за мертвого защитника. Жизнь поражает меня своей иронией. Несколько сезонов назад я заколол трех нимийцев и облачился в их доспехи, и вот энное время спустя подобный поступок спас мне жизнь. Ладно, с этим вроде разобрались, осталось самое важное. Какого скилса я сейчас не смотрю в глаза бездне, а нормально себе так дышу? Ну ладно, не нормально, а с трудом, но дышу.

Ответ один – жизненная энергия. Если хотите, всякое там ци, чи и прочее. То, чему меня пытался научить Добряк, и то, что я никак не мог принять. По учению наставника, энергия жизни, или души, – это то, чем обладает каждое живое существо. И это то, что я использую, когда вхожу в «скрыт» или когда активирую ускорение, да даже моя собственная техника основана на этой странной и непокорной энергии.

По словам учителя, маги пользуются энергией мира, которая распространена вовне и течет подобно тому, как текут бесконечные потоки воздуха. А вот он, я и остальные Тени, как и воины, благодаря тренировкам можем использовать личную силу. И если я не ошибаюсь (а я не ошибаюсь, потому что когда-то это стоило мне десяти серебрушек), то, будучи в бессознательном состоянии или почти в нем, я применил «легкую поступь» – науку, благодаря которой Добряк когда-то спрыгнул, вернее, слевитировал с высоченного дерева и даже ничего себе не сломал. Когда же я попросил научить меня подобному трюку, он отмахнулся и сказал, что со временем, когда я буду готов, это, как и многое другое, придет само. Мол, организм лучше знает, как ему выживать, а ты, главное, ему не мешай.

Ладно, предположим, я на мгновение принял теорию об энергии жизни и даже согласен с тем фактом, что я пролевитировал с двадцатиметровой стены. Нужно ли мне такое умение? Да на фиг его. Что-то мне подсказывает, что это было лишь последствие экстремальной ситуации и в ближайшем обозримом будущем я все равно не достигну высот наставника. Следовательно, нужно задуматься над текущими проблемами.

Сжав зубы и терпя боль, я кое-как выбрался из-под завала. Вокруг все еще царствовала ночь, значит, в отключке я пробыл не больше часа. Оглядевшись, приметил, что свалили нас в каком-то тупичке неподалеку от самой стены. Охраны не было, да и чего там трупы охранять. Но стоит поторопиться. Закончат со «сбором» павших, залатают бреши в северной стене, починят купол и потом займутся кострами.

Прислонившись к каменной стене, я стал лихорадочно прокачивать положение, в которое вляпался, именно вляпался, а не попал. И вообще, почему мне так везет на всякие переделки? Это не приключения, это сумасшествие какое-то.

– Хорош, – прошептал я. Мне необходимо было услышать знакомую человеческую речь, иначе можно потерять самообладание. – Надо думать. Навскидку видно три варианта. Первый – я притворяюсь нимийцем и чапаю до госпиталя, где представляюсь контуженным защитником. Плюсы – меня лечат, меня кормят, минусы – я почти не знаю языка, но это можно списать на ту же контузию. Самое страшное – в случае чего меня выдаст татуировка. Значит, этот вариант можно смело отметать.

Отдышавшись и подмигнув надменно сияющей луне, я продолжил:

– Второй – скидываю прихватизированные латы, облачаюсь в наемнические шмотки и ищу рагосское подразделение. Благо на их мове я еще как-то могу разговаривать и сойду за необразованного селянина. Минусы и плюсы все те же. Долбаная татуировка, когда надо, все карты путает.

Кряхтя, как трехсотлетний маг, я поднялся и, одной рукой держась за стену, а другой прижимая рану на боку, заковылял на запад. Придется действовать согласно последней директиве. Заберусь в какую-нибудь нору, подлатаю себя и отлежусь до следующего штурма. Главное, чтобы он начался не позднее чем через два-три дня, иначе я от голода и обезвоживания не смогу выбраться из внезапно возникшего капкана.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей и боли, я стал бормотать нехитрую считалочку, ей меня обучили служки в графском замке. Видать, и из рабства можно извлечь пользу. Вскоре я добрался до намеченной цели. Спасибо Добряку, я помню планы почти всех городов на этом материке. Кое-как забравшись в дом номер десять по Купеческой улице, я стал шарить по разоренной хате. Всех гражданских уже давно согнали в убежище, с собой они успели захватить лишь самое ценное, остальное оставили как есть. Так что я без труда отыскал нужные мне инструменты. Бутылка гномьей настойки, нитки, бинты и пара иголок. Сойдет. Схватив в охапку нехитрые приспособления для самолечения, я поднялся на второй этаж. Там обнаружил самую хлипкую мебель и поломал ее на части. Щелкнуло огниво, которое я всегда носил с собой, оно стало мне чем-то вроде талисмана, – и деревянные ножки занялись веселым пламенем.