— Было воскресенье, — объяснил Доктор. — А в воскресенье все банки закрыты.

— Но что же он будет теперь делать? Не собирается же он так и оставить их в банке?

— Конечно, нет. Сейчас Блоссом туда поедет и заберет их. Когда я с ним разговаривал, он уже сидел на лошади. Да, не завидую я ему — ехать верхом несколько часов под проливным дождем!

Теперь надо объяснить читателю, что для содержания цирка требовалось очень много денег. Животных нужно было кормить, артистам и рабочим выдавать жалованье; кроме того, существовало множество других ежедневных расходов. Но в эти дождливые дни, когда посетителей совсем не было, а цирковые балаганы стояли мокрые и пустые, «Величайший Цирк на Земле» не только не зарабатывал деньги, но и терял их все больше с каждым днем, вернее — с каждым часом.

Как только Доктор закончил говорить, в дверях фургона показался смотритель зверинца. Воротник его рабочей куртки был поднят, и по нему стекали капельки дождя.

— Вы где-нибудь видали хозяина? — спросил он.

— Мистер Блоссом поехал в Манчестер, — ответил Доктор. — Он сказал, что вернется к обеду, в два часа.

— Гм, — хмыкнул смотритель. — Вот незадача! Что же мне делать?

— А что случилось? — поинтересовался Доктор. — Может, я смогу чем-нибудь помочь?

— Мне нужны деньги, чтобы купить сена и риса для животных. Хозяин обещал выдать их мне сегодня утром, а сам уехал. Продавец фуража принес мне еду для зверей, но не соглашается отдавать ее, пока я ему не заплачу. А звери ужасно голодны.

— Наверное, у мистера Блоссома это выскочило из головы, — сказал Доктор. — Давайте я сам заплачу за все, а когда директор вернется, он отдаст мне деньги. Сколько вам нужно?

— Тридцать шиллингов. За два воза сена и пятьдесят фунтов риса.

— Хорошо. Гу-Гу, принеси-ка сюда нашу копилку.

— Ну вот опять, опять! — не выдержала Даб-Даб. Она так рассердилась, что все ее перья затопорщились. — Вместо того чтобы забрать у Блоссома свои деньги, вы опять оплачиваете его счета! Разве это ваша обязанность — кормить животных? Какой толк в том, что мы столько работаем? Никакого! Блоссом богатеет день ото дня, а вы становитесь все беднее и беднее! Вы, наверное, никогда не исправитесь!

— Но ведь животные не могут остаться голодными, Даб-Даб! — сказал Доктор, отдавая деньги смотрителю. — Ты зря волнуешься, Блоссом вернет их мне.

Дождь поливал уже три дня подряд, и цирк еще не заработал ни пенни.

После того как Доктор сделал номер с Беппо в Бриджтоне, артисты стали относиться к нему почти что с суеверным благоговением. Они понимали, что человек, который умеет разговаривать с животными на их языке, знает о них намного больше, чем обыкновенный директор цирка — такой, как Блоссом. На глазах у всех Доктор добился того, что очень многое в жизни цирка изменилось к лучшему. Поэтому все люди, работающие в заведении Блоссома, скоро стали считать главным не директора, а Джона Дулитла.

Когда смотритель зверинца ушел, в вагончике появился еще один человек, которому тоже нужны были деньги. И так продолжалось все утро. Через каждые пять минут к Джону Дулитлу кто-нибудь приходил и говорил, что Блоссом обещал ему заплатить тогда-то и тогда-то.

В результате всех этих визитов копилка Доктора (которая была довольно туго набита после двухнедельных выступлений Тяни-Толкая в Манчестере) снова опустела.

Наступило два часа дня, а потом и три часа, но мистер Блоссом все еще не возвращался.

— Видимо, он просто задерживается, — успокаивал Доктор Даб-Даб, которая с каждой минутой нервничала и сердилась все больше. — Он скоро вернется. Я не сомневаюсь в том, что Блоссом честный человек. Не волнуйся!

В половине четвертого в фургончик к Доктору ворвался Джип.

— Доктор! — воскликнул он. — Пойдемте скорее в фургончик Блоссома. Мне кажется, там что-то неладно.

— В чем дело, Джип? Что случилось? — спросил Доктор, берясь за шляпу.

— Мистера Блоссома там нет. Сначала я подумал, что дверь заперта, но потом решил на всякий случай толкнуть ее, и она открылась. Я увидел, что внутри никого нет, и сундук тоже пропал. Там не осталось почти никаких вещей. Сходите сами и посмотрите. Ну и дела! Все это мне кажется очень подозрительным.

Внимательно выслушав все, что сказал ему пес, Доктор озабоченно нахмурился. Он медленно надел шляпу и вышел вслед за Джипом под дождь.

В вагончике директора все было в точности так, как описал его четвероногий друг. Внутри не было ни души, а все мало-мальски ценные вещи исчезли. На полу валялось только несколько обрывков бумаги. В соседней комнате, которая служила спальней миссис Блоссом, Доктора встретила такая же картина. Казалось, что хозяева, которые собирались в невероятной спешке, покинули свой дом давным-давно.

Пока Джон Дулитл в недоумении озирался по сторонам, сзади кто-то тронул его за плечо. Это был Мэтью Магг.

— Довольно паршивая картина, а? — спросил он. — Чтобы взять деньги из банка, Блоссому совсем не нужен был сундук и все остальное. Сдается мне, что мы больше не увидим нашего славного доброго директора, как вам кажется?

— Подожди, Мэтью, — возразил Доктор. — Давай не будем спешить с выводами. Он сказал, что вернется. Наверное, он просто где-то задержался. Что же касается сундука и других вещей, то он может делать с ними все, что захочет. Ведь они — его собственные. Пока у нас нет доказательств, мы не можем ничего утверждать.

— Гм, — хмыкнул Продавец Кошачьей Еды. — Конечно, вам и подумать противно, что кто-то может оказаться прохвостом. Но поверьте моему слову — вы можете проститься с денежками, которые заработали в Манчестере.

— У нас нет никаких доказательств, Мэтью, — повторил Доктор. — И послушай: если твои подозрения оправдаются, дело примет очень серьезный оборот для всех, кто работает в цирке. Пожалуйста, не говори пока о них никому, хорошо? Совершенно незачем будоражить людей, когда мы сами толком ничего не знаем. Давай сделаем вот что: ты потихоньку оседлай коня и отправляйся в Манчестер. Там разыщи мистера Беллами и спроси у него, не знает ли он, что случилось с Блоссомом. Поезжай скорее, а когда вернешься, все мне расскажешь.

— Хорошо, — сказал Мэтью, поворачиваясь, чтобы уйти. — Но я уверен, что мистер Беллами знает о том, куда делся Блоссом, не больше нас с вами. Наверняка, он уже где-нибудь поблизости от материка. Удирает так, что только пятки сверкают.

Джип, который был свидетелем этого разговора, выскочил за дверь и помчался в фургончик Доктора.

— Друзья, — объявил он, стряхнув с себя капли дождя, — Александр Блоссом смылся.

— Боже! — воскликнул Гу-Гу. — С нашими деньгами?

— Конечно, с деньгами, черт его подери! — рявкнул Джип. — С этими деньгами мы бы могли жить припеваючи до конца своих дней.

— Я знала это! — простонала Даб-Даб, всплеснув в отчаянии крыльями. — Я же говорила Доктору, что Блоссому нельзя доверять. Я с самого начала подозревала, что он проходимец. Сейчас он купается в роскоши, а мы отдаем свои последние пенсы, чтобы расплатиться с его долгами!

— Ну и что! — воскликнул Габ-Габ. — Даже лучше, что он сбежал! Теперь мы сможем сделать настоящий цирк, Цирк Доктора Дулитла, о котором все звери так мечтали. Ура! Наконец-то мы избавились от обманщика Блоссома. Как я рад, что он удрал!

— Из того, чего ты не знаешь, — яростно набросилась на поросенка Даб-Даб, — можно составить целую библиотеку! Как Доктор сможет управлять цирком, если у него нет ни пенни в кармане? Как он будет платить жалованье циркачам и аренду за землю? Чем он будет кормить зверей? Чтобы содержать цирк, нужны деньги, деньги и деньги — целая куча денег. Ты — ты просто прокисший пудинг! Ты только посмотри на этот дождь: целыми днями он льет как из ведра, и неизвестно, когда кончится. И за все это время к нам не пришло ни души! А целые вагоны животных проедают десятки фунтов в день! Задолженность артистам и рабочим растет каждую минуту! «Я рад, что он удрал»! Да ты, ты просто сосиска!