– А скажи-ка мне, приятель, – начал я, наблюдая, как его лапа плавно смещается к кобуре. – Сколько человек может улететь на этом вашем шаттле?

Не знаю, почему именно спросил именно это – просто в голову вдруг пришла мысль, что если станцию покидают целыми группами, то надолго здесь никто не задерживается. Стоит только освоиться в окружающем бардаке и скооперироваться с другими игроками – и билет отсюда у тебя в кармане. Ведь у слаженной команды куда больше шансов, чем у одиночек-саботажников. Ну, раз у тебя не получится, ну, два. Но с третьей-то попытки непременно повезёт выжить и улететь. Ящер не выглядел профаном, однако торчал здесь достаточно давно, это видно и по тому, как он ориентируется здесь без миникарты, и по его уверенным действиям. Какой тогда может быть вывод?

– В шаттл впускают только одного, – вновь оскалил клыки игрок, вскидывая пистолет.

Наивное создание. Видимо, привык уже расстреливать беспомощных людей, и с рукопашниками никогда всерьёз не сталкивался. Тот бедолага у капсул точно не в счёт – он явно застал ящера за противоправными действиями и был устранён как опасный свидетель. Всё внимание рептилоида было сосредоточено лишь на собственном пистолете, а не на противнике, за что он и поплатился. Я резко ушёл с линии огня (благо очки Ловкости никуда не делись, хоть и не были видны) заставляя вести ствол следом, а затем неожиданно рубанул по запястью встречным ударом подхваченной трубы.

Оружие улетело куда-то за стеллажи, но смотреть за его полётом было некогда – ящера следовало срочно добить, пока он деморализован и переживает потерю преимущества. Чего-чего, а физической силой представители Ра точно не обделены, и любой его удар может унести меня в крепкие объятья нокаута. Я нарочито широко замахнулся трубой и обрушил её сверху вниз. Рептилоид инстинктивно поставил блок, намертво схватив оружие обеими лапами, и, как ни странно, теперь лишился всякой защиты. Я без труда увернулся от могучего пинка, и вовсе отпустил обрезок. Пусть подержит, потешится напоследок. Главное было – пережить короткий клинч, а остальное уже дело техники.

Я отскочил в сторону, с удовольствием наблюдая, как на не особо богатой на мимику вытянутой морде инопланетянина проносятся одна за другой эмоции. Сначала радость и торжество, затем недоумение, и под конец – страх от осознания, что всё кончено. Короткого мгновенья, что мы были лицом к лицу, мне вполне хватило, чтобы дотянуться до медного ошейника и деактивировать его простым нажатием на сенсорную кнопочку. Всё-таки система там слишком примитивна, неудивительно, что он идёт в стартовом бесплатном наборе.

– Наслаждайся, – предложил я раскрытому диверсанту, из ослабевших пальцев которого со звоном выпала труба.

Надо отдать вирусу должное – действовал он очень быстро. Рептилоида затрясло, он попытался сделать шаг, другой… Даже не в моём направлении, а к рабочему столу, где лежал инъектор со второй дозой лекарства, но не смог устоять на ногах и повалился на пол. Я оставил приболевшего здоровяка наедине с самим собой, не желая искупаться в его внутренностях, подхватил трубу с пистолетом, засунув его в сумку, и вышел вон. Кровь, кстати, у ящера оказалась изумрудно-зелёного цвета, чему я почти не удивился. Стереотипы они такие стереотипы…

Можно было ещё прихватить с собой инъектор, но вряд ли получится что-то им выторговать, раз в конце должен остаться только один. Такое положение явно не будет подталкивать игроков к взаимопомощи в финальной фазе раунда. Броню я тоже оставил нетронутой, ибо не представлял, как можно подогнать её под свой размер, не прибегая к помощи нейроинтерфейса. Лишь с его потерей пришло понимание, насколько он мне прежде облегчал жизнь.

Выйдя обратно в коридор, я рзадаченно встал. А куда идти-то? Проклятье! Без миникарты я понятия не имею, в какую сторону мне нужно двигаться.

Ну не возвращаться же, спросить дорогу до шаттла. А теперь уже и поздно – пиликнув, счётчик накрутил мне целых десять очков лояльности за устранение диверсанта. Тем более, что-то мне подсказывало – место появления спасательной шлюпки вряд ли жёстко закреплено, иначе там весь раунд будут ошиваться почти все игроки, не рискуя сильно отдалиться от финишной черты. А в этом нет никакого смысла.

Немного поразмыслив, я продолжил идти в том же направлении, в котором мы двигались накануне – куда-нибудь да выйду. И действительно вышел – в просторный холл, в котором хоть на велосипеде гоняй. Полные размеры гигантского помещения не давало рассмотреть только скудное освещение. То ли энергии на все лампы не хватало, то ли кабель где-то перебит оказался, но приходилось брести почти что в полумраке, придерживаясь одной из стен. Привычное чувство тревоги с самого пробуждения ныло на одной ноте, будто ему ногу отдавили, так что пока нужно полагаться лишь на собственную наблюдательность. В темноте мог скрываться кто угодно, но вокруг было пустынно и безлюдно. Изредка попадались чьи-то останки, поражённые вирусом или вовсе нетронутые, но живых обитателей станции не наблюдалось.

Так я набрел на закусочную. Или столовую, уж не знаю, как она точно здесь называется. Пиктограмма с надкусанным пирогом тоже не вносила в этот вопрос ясности.

Просто в определённый момент стена резко исчезла, уступив место широкой барной стойке, заваленной пустыми подносами, пластиковыми стаканами и остатками еды. Вдоль неё нестройным рядочком стояли высокие стулья на стальных ножках. Похоже, здесь члены экипажа морили червячка в свободное от гангов время.

С той стороны столешницы смутно угадывались очертания просторной кухни. Пахло там застарелой мусоркой, но внезапно заурчавший живот стал требовательно просить занять его хоть какой-нибудь работой. И действительно – я в жизни ещё ничего не ел, учитывая новенькое тело. Пришлось лезть через стойку в поисках съестного. К счастью, никакие возмущённые повара с тесаками наперевес на меня не бросились, а на первом же разделочном столе нашлась пара запечатанных в простую бумагу бургеров.

Стараясь не думать о том, что предприимчивый шеф-повар мог напихать туда стрихнину от всей широты своей кулинарной души, я принялся их энергично жевать, запивая водой прямо из-под крана небольшого умывальника. Еда оказалась так себе, будто пролежала на открытом воздухе не меньше пары суток, но мне сейчас любые калории были в радость.

Пока хрустел фастфудом, по всем интеркомам пронеслось сообщение, произнесённое, судя по всему, настоящим живым человеком, а не бездушной программой. Звонкий чистый девичий голос, который не смогли исказить даже примитивные шипящие динамики, весело предупредил:

– Внимание! Угроза прорыва сингулярности через защитный контур! Шевелите задницами, сучки!

Так и не понял, что там такое приключилось на этот раз, но, похоже, станция доживает последние минуты. А мне по-прежнему не понятно, в какую сторону нужно бежать.

Я перемахнул через стойку обратно в холл, в полумраке едва не зацепив один из стульев, и неожиданно увидел перед собой человеческую фигуру. Работник станции был облачён в чёрный как ночь защитный костюм с жесткой полусферой шлема, который на пару метров вокруг вокруг вонял дешёвым растворителем для краски. Как я его не почувствовал?!

Хотя ответ был очевиден – после инъекции некоторые органы чувств периодически сбоили. Вот и результат.

Я не успел и рта открыть, как в меня полетел какой-то округлый предмет, оказавшийся на поверку стеклянным шаром, наполненным какой-то жидкостью. В детстве многие так развлекались, особенно кто жил в многоэтажках, только использовали резиновые шарики, не дающие опасных осколков. Наливаешь туда воды и запускаешь получившийся оружие массового поражения в прохожих. Красота…

К сожалению, внутри брошенного в меня стеклянного снаряда оказалась не банальная «аш-два-о», а нечто посерьёзнее. От шара я смог с грехом пополам увернуться, но тот смачно влепился в стойку за моей спиной и с шипением разлетелся в стороны. Горячие брызги ударили мне в спину, которую будто кипятком ошпарило. Шкала здоровья, до этого державшаяся в районе восьмидесяти процентов, сразу же просела до половины. Зря оставил халат в отделе Вирусологии…