Мы проболтали еще, наверное, с час и он ушел. Руди бедный, наверное, устал ждать его на улице.

Я открыла книгу и приступила к чтению. День пролетел незаметно. Ли принес мне обед в три, потом принес ужин в семь, а без пятнадцати десять таблетки и стакан воды. Я незаметно засунула их за десну, а он, в общем-то, и не очень тщательно разглядывал мой открытый рот.

Глаза начали слипаться, и я отложила книгу, хоть до конца оставалось всего ничего. За окном началась буря, и капли захлестали по стеклам. Под эту природную колыбель я задремала.

Вдруг я проснулась и встала босыми ногами на холодный пол. Дул сквозняк, моя пижама была какая-то не моя. Колючая, как шерсть, и шершавая, как камень. Волосы были запутаны и я, скрючив пальцы в суставах, попыталась их расчесать. Пальцы начали застревать между прядями и, наконец, я разглядела на них кровь. Волосы как пилы врезались в мою кожу, и я попыталась заорать. Звук не шел.

— Зря ты сюда явилась — прошептал голос за спиной.

Я попыталась развернуться, но не тут-то было. Голова и шея будто были зафиксированы чем-то несгибаемым и твердым. Из глаза потекла слеза, щекой я почувствовала это тепло. Горячая струйка затекла мне в рот, это не слеза. На языке появился чуть солоноватый медный привкус. Это кровь. Мне стало страшно. Сердце заколотилось с такой мощью и скоростью, что мне стало трудно дышать.

Ноги понесли меня к зеркалу в ванной. Лицо заливала кровь, на манер слез, а рот… господи у меня не было рта. Рот был зашит, зашит толстыми черными нитями.

— Я же говорю зря — снова бестелесный голос и, наконец, трель.

Открыла глаза и подлетела на матрасе. Сон, всего лишь дурной сон. Трелью был мобильник на тумбочке. Крис.

— Алло.

— Что это было? — голос был сонным.

— Ты тоже видел?

— Да — повисло напряженное молчание — Я тебя забираю, сейчас же.

— Нет, Крис стой, не смей. Это всего лишь кошмар. Ничего страшного, верно?

— Денни, бугимены вызывают самые страшные кошмары и в жизни и во снах.

Я умолкла.

— Чем скорее я поговорю с Лютером, тем всем нам будет лучше. Не надо меня забирать.

Крис на том конце провода тяжело выдохнул.

— Пожалуйста — голос задрожал.

— Ладно, хорошо, но потом я тебя на месяц запру дома, скажу, что ты чем-нибудь тяжело больна и не можешь бегать по самоубийственным поручениям.

Я улыбнулась.

— Ты так не сделаешь.

— А ты проверь.

— Спокойной ночи, Крис.

— Ты так и не сломала стены вечером, а я ведь ждал.

Точно.

— Прости, но ведь теперь со мной все хорошо.

— Будем надеяться, спокойной ночи.

После небольшой паузы он повесил трубку. Я еще немного подержала телефон у уха и обессиленно рухнула на подушки.

Просто кошмарный сон, ничего страшного.

— Подъем — грубый бас вырвал меня из сна.

Ли стоял с подносом еды. Я потерла глаза и села.

— Сколько время? — голос охрип.

— Девять — ответил он — Ты пока завтракай здесь, но на обед со всеми в столовую, поняла?

Я кивнула и санитар, оставив поднос, вышел. Завтрак был так себе. Какао, такой сладкий, что в горле оставался неприятный привкус, пресный омлет, парочка кусочков жареного бекона и апельсин. Словом, жить можно.

Как только с завтраком было покончено, я закуталась в теплую кофту, которую прихватила из дома и потопала в ванную. Почистила зубы, причесалась, только темные круги под глазами деваться никуда не хотели. Из-за кошмара я не выспалась.

Тонкими бледными пальцами я провела по краю зеркала. Точно как в моем сне, только не такое пугающее. Я дотронулась до губ, словно пыталась найти обрывки нити и застыла в такой позе.

Мне нестерпимо хотелось бежать отсюда, бежать из этого города, из этой жизни. Нестерпимо хотелось оказаться обычным человеком. Обычной девушкой. Может, родись я не тут, я бы смогла получить образование. Могла бы стать врачом или учителем, может, даже архитектором, рисуй я лучше. В колледже я бы познакомилась с каким-нибудь Стивом изучающим юриспруденцию. Когда бы мне стукнуло двадцать с каким-нибудь незначительным хвостиком, он бы сделал мне предложение на крыше небольшого аккуратного ресторана, принадлежащего какому-нибудь его другу. Я бы согласилась, даже проронила крохотную слезинку счастья… хотя нет, я бы истерично разревелась и орала бы как потерпевшая — да! Мы бы обнялись, он бы поцеловал меня, а потом у нас бы была шикарная свадьба, а моя мать стояла бы и улыбалась, подтирая потекшую тушь с ресниц. Потом я бы кинула букет, который бы поймала моя лучшая подруга. В своих мечтах я не представляла ее лица, почему то даже внутри моей головы мне казалось это предательством Чарны. Я бы громко захлопала в ладоши, а стоящий рядом с ней кавалер густо бы покраснел. Они бы потом поженились, я точно это знаю.

Почему-то от этих мыслей мне стало неприятно. Обычно мечты приносят с собой такую сладкую тоску по несбыточному, а тут стало неприятно, как будто тело покрыли чем-то липким. Я помотала головой и подумала, что будь в моей жизни все так замечательно я бы, наверняка, заскучала. Смертельно заскучала. Странно как-то испытывать отвращение к идеальной воображаемой жизни, но именно сейчас так и произошло.

Я села на кровать и стала ждать Ли. Он должен был проводить меня к комнате отдыха, так как психотерапевта мне еще не назначили, утро у меня выдалось свободным. Я бездумно глянула на экран телефона и с удивлением обнаружила сообщение. Ган посоветовал присмотреться к персоналу, видимо, узнал про сон авторства бугимена.

Я вспомнила слова Лолы, про то, что бугимен может выглядеть, как ему заблагорассудится и меня слегка передернуло. Ган прав, он может быть любым человеком из персонала. Теперь меня будет в дрожь бросать, каждый раз при виде санитара.

Ли постучал три раза, очень тактично, учитывая обстоятельства.

— Входи — ответила я ему.

Он заступил за порог, и я пристально стала его разглядывать. Широкоплечий, очень высокий, чем-то напоминал близнецов, парень лет двадцати трех не больше. Волосы до плеч, убраны в хвостик, и он постоянно проводит по кромке, дабы не выпадали тяжелые пряди. Он был смуглым и в нем явственно просматривались черты коренных американцев. Ли показался мне даже красивым, наверное, это все глаза, очень выразительные и темные.

Тут пришла еще одна мысль, он может быть бугименом.

— Ты чего расческу в руках крутишь? — озадаченно спросил он.

— Ах, это — я отложила телефон — Люблю ходить опрятной.

Вранье. Я из дома могу выйти как чучело, и меня нисколько это не смутит.

— Ясно — он слегка замялся — Пойдем, я покажу тебе тут все.

Я кивнула и тронулась следом за ним.

— Тут у нас столовая.

Мы остановились перед широкими двойными дверями с матовым стеклом, и синей рамой вокруг него.

— Сюда тебе нужно будет пойти ровно в час дня. Потом у тебя будет время для сна, а потом сможешь пойти погулять. У тебя все вчера была несколько по-другому расписано.

С распорядком я была знакома, еще, когда на днях листала их буклет. На фото все выглядели очень счастливыми, оттопыривали большие пальцы и обнимались. На деле все было куда более мрачно и однотонно, если можно так выразиться.

Немного потоптавшись около дверей, Ли повел меня дальше. Оказывается, тут была библиотека, видимо, чтобы в нее попасть нужно было особое распоряжение от психотерапевта, и я слегка сникла. Я-то рассчитывала взять себе на вечер чего-нибудь почитать.

Потом был физкультурный зал. Какие-то пациенты занимались на ковриках аэробикой, и мы спешно прошли мимо открытой двери, дабы их не отвлекать. Хотя они не выглядели так, будто их можно отвлечь, слишком уж были увлечены бодрыми ритмами, доносящимися из потрепанных колонок. Их инструктор, девушка лет двадцати с чем-то в соблазнительных шортах, весело помахала Ли. Наверное, их связывали более тесные отношения, чем строго профессиональные. Знакомая ситуация, правда, им за выход за рамки дозволенных отношений ничего не сделают.