Дотянуться до ручки под градом пуль оказалось сложнее, чем я предполагала. В конце концов, когда мне удалось это сделать, я буквально мешком выпала на асфальт и поползла прочь, кое-как поднимаясь на ноги. Хорошо, что было не заперто.

Я встала и увидела привалившегося к стене полуживого охранника. Он хрипло дышал, но мне было некогда его спасать. Наверное, он выбрался пока мы с Ганом обходили закусочную и не заметили его. У бедолаги на шее виднелась глубокая борозда от пули. Кровь вытекала с бульканьем, ему вряд ли оставалось больше, чем минут пять. Как там называют кинжал, которым закалывают умирающего рыцаря? Мизерикордия или по-другому кинжал милосердия. К сожалению, кинжала под рукой нет.

Я выстрелила в мужчину, содрогаясь от собственной безжалостности. Его голова дернулась, и он больше не дышал.

Я побежала по асфальту, обходя забегаловку и вслушиваясь в звуки перестрелки внутри. Послышался незнакомый крик, Ган явно подстрелил кого-то. Я в последний, как я надеялась, раз оглянулась на поломанный вход в подвалы пыток Анны и увидела, как пара мужчин заходит в лифт. Ладно, это уже проблемы Аканты.

Рванув быстрее, я оббежала закусочную и увидела, как два охотника прячутся около стойки. Один из них был серьезно ранен.

Теперь глядя на них почти в упор я могла прицелиться. Щелчками я сломала им позвоночники и парни мешками свалились на пол, к своим недавним жертвам в кучу. На вид им было не больше двадцати пяти, один был симпатичным блондином, а второй немного прыщавым кудрявым брюнетом, очень худощавым.

Из своего укрытия вылез Ган и пробежался ко мне на улицу. Он придерживал раненое плечо.

— Ты за рулем — хрипло оповестил мне Ган — И, Денни, тебе надо сказать спасибо, полагаю. Я и не надеялся, что кто-то в подобной ситуации без подсказок начнет думать о запасном выходе.

Я слегка улыбнулась и кивнула. Мы залезли в машину, и я поехала прочь от этой страшной забегаловки.

Окровавленные руки покрылись липкой коркой, и я свернула на обочину, собираясь пройти к пляжу. Ган порвал свою рубашку и затянул себе жгут.

— Мне нужно пять минут — тихо сказала я, скидывая туфли на пол.

Босиком, дрожа от холода, я пошла по песку к кромке воды. Ган пошел за мной. Было уже довольно тепло, когда я зашла в воду примерно по колено. Холодная вода, приятно освежала и бодрила.

Я наклонилась и начала смывать с себя кровь.

— Ты в курсе, что акулы охотятся по вечерам и могут почувствовать кровь за несколько километров?

Я намочила и протерла шею. Выйдя из воды я почти наслаждалась тем, как песок лип к влажным стопам. Это ощущение было таким обычным и настоящим, что становилось странно от того, как давно я не испытывала ничего подобного.

— Было бы ужасно глупо умереть в пасти акулы, учитывая обстоятельства — улыбнулась я и оглянулась на красноватый ободок у поверхности воды, последнее напоминание о солнце.

Ган проследил за моим взглядом и уставился на горизонт. Мы молчали. Я почему-то не знала, как сказать то, что вертелось на языке.

— Она бы тебя не винила — вдруг произнес Ган и я резко обернулась к нему.

— Что?

— Я говорю, что Чарна тебя бы не винила. И никто не винит. Ты единственная делала хоть что-то из нас, в то время как мы были заняты только разговорами.

— Это не меняет того, что она умерла тогда, когда я пыталась ее спасти.

Ган пожал плечами.

— Думаешь, что если бы не попыталась ее спасти, то она бы прожила дольше?

Теперь настала моя очередь пожимать плечами.

— Я лишь на это надеюсь.

Ган прокашлялся и снова заговорил.

— Этот протокол с ультиматумом не новинка придуманная специально для нас. Этот протокол использовался во всех моих миссиях, когда речь шла о поимке группировки. Мы брали кого-то одного в заложники и сначала пытали, пытаясь выяснить местоположение лагеря врага. Если это не выходило в течение, скажем, трех-четырех дней, то мы выставляли ультиматум. В обмен на заложника, должна была сдаться вся банда. Такое не со всеми подряд срабатывало, но на это расчета и не было. Заложника убивали, причем так, чтобы на теле осталось, как можно больше увечий. Его оставляли там, где поймали, или в каком-то другом заметном месте. В общем там, где участники группировки могли его найти. Этот ультиматум не способ переговоров, это способ запугивания. По крайней мере, ты спасла ее от смерти куда более страшной, и поверь, никто на пляже даже в мыслях не держит винить тебя в неосмотрительности.

Я сглотнула, и мои пальцы похолодели.

— Ты убивал заложников сам?

Ган грустно кивнул.

— Когда только попал в выездную группу, нам досталось дело о банде похитителей детей. Через месяц мы поймали племянника главаря, и я думал, что они сдадутся. Но этого не произошло, и я участвовал в его избиении. Тогда он казался мне отпетым засранцем, но теперь я понимаю, что опускался уровнем еще ниже, чем он.

В его голосе звучала горечь.

— А Крис? — спросила я.

Ган помотал головой.

— Когда он взял командование, то исключил из нашего ассортимента методов воздействия подобные вещи. Его тоже однажды заставили проделать подобное, после этого он сильно изменился. Все после этого меняются. Как и ты, после пытки в подвале у Анны — закончил Ган и уже разворачивался к машине, когда я вдруг выпалила.

— Ты ей нравился. Чарне. Ты ей очень нравился.

Ган отрывисто улыбнулся.

— У нас бы все равно ничего не получилось.

Я закивала, утирая непрошеную слезу и шмыгая носом.

Мы снова сели в машину и уже вскоре впереди замаячили огни отеля, которому предстояло в последнюю ночь стать нашим домом.

Когда мы оказались перед лестницей, я помедлила выходить из машины. Ган вяло ухмыльнулся и хитро посмотрел в мою сторону, тем самым бесконечно проницательным взглядом, который являлся его фирменной фишкой.

— Ты боишься, что от Криса влетит?

— Ты уверен, что гипнотизер, а не телепат? — ответила я вопросом на вопрос.

Ган снова ухмыльнулся и попытался открыть дверь. Он натужно застонал, и я быстро вылетела на улицу, чтобы помочь ему выбраться из машины. Гипнотизер облокотился на меня и постоял какое-то время, прежде чем направиться к входу.

— Я уверен, что он будет слишком рад тому, что ты жива, чтобы наорать. Плюс, ну, как можно кричать на девушку с такой-то прической?

Я улыбнулась гипнотизеру и позволила ему идти по лестнице самостоятельно. Походка его была неровной, но он настойчиво убрал мою руку, когда я собиралась помочь ему подняться по ступеням. Я шла прямо за ним, надеясь, что это восхождение продлится ровно столько времени, сколько мне понадобится на придумывание какой-нибудь стоящей отговорки.

Я открыла дверь перед Ганом и он переступил порог. Момент икс настал, и я зашла следом.

Крис вбежал в холл и слегка затормозил на входе. Наши взгляды встретились, и все мои глупые страхи отошли куда-то за занавес. Он быстро пересек расстояние между нами, и притянул меня к себе, зарывшись носом в мои волосы. Я обхватила его чуть пониже ребер руками и уткнулась в крепкую грудь.

— Чтоб я еще когда-нибудь позволил тебе…

Он не договорил, я вытянулась и притянула его к себе для поцелуя.

— Больше и не позволяй — шепнула я, когда отстранилась и заглянула ему в глаза.

— Никогда.

Его шепот ласкал уши, и я расплылась в улыбке. Меня от чего-то согревал его беспокойный взгляд, то, как он связывался со мной телепатически и то, как он быстро пересек холл, чтобы обнять меня. Все эти вещи, его поступки, оказались нужны мне больше, чем какие-то слова. И это было куда прекраснее, чем я могла когда-либо себе представить.

Ган стоял неподалеку и, дав нам немного времени друг для друга, наконец, подал голос.

— Я тоже, кстати, жив и в порядке, спасибо, что поинтересовался. Что там с аркой? — спросил он, грузно опускаясь на диванчик неподалеку.

Со стороны ресторана показалась Фрея. Ее глаза испуганно округлились, когда она увидела окровавленный обрывок рубашки, намотанный у Гана, чуть ниже плеча.