Потом заговорил Крис.

— Подозреваю, что она считала меня засранцем.

— Тебя много кто таким считает — хрипло поддела его Фрея, шмыгнув носом.

После слов Рикки обстановка заметно разрядилась и мне даже стало легче.

Крис улыбнулся и, издав легкий смешок, продолжил.

— Нет, думаю, для нее я был особенной породой засранцев. Из тех, кто отнимает ее лучших подруг.

Все улыбнулись.

— В прошлом году, когда Денни попала в больницу, после паучьего яда, она накинулась на меня с кулаками и сказала, что если в ближайшие часы она не очнется, она меня побьет. Денни очнулась только через день, а Чарна запустила в меня банкой газировки из больничного автомата с напитками.

Все легонько засмеялись.

— Я никогда не видел, такой преданности у подруг. До ее появления я думал, что вы девушки, без обид, дружите не слишком самоотверженно. Только не кидайтесь тапками, моя младшая сестра все-таки Нинет, а не кто-то из разряда милых людей.

Нинет шепнула слово «засранец», но все услышали и засмеялись.

— Чарна Кинг была хорошим другом. Думаю, она сделала за свою короткую жизнь, больше, чем люди делают за многие и долгие годы. Пусть покоится с миром.

Я утерла слезу, и заговорил Джено.

— Когда мне было пятнадцать, а ей четырнадцать, она как-то пришла ко мне домой, чтобы я помог ей сделать проект по биологии. Она тогда сказала, что делает его потому, что хочет когда-нибудь стать врачом. Что хочет помогать людям. Она, конечно, поменяла свои приоритеты потом раз двести, но не в этом суть. Она сказала тогда, что, несмотря на то, что ей припишут какую-нибудь профессию на отборе, нужно всегда знать чего ты хочешь сам без принуждения. Думаю, она тогда даже не догадывалась, чему дала старт. Но если бы не она, я бы никогда не сбежал с плантаций травников. Смелости бы не хватило. А еще она была веселой. Очень. Когда мы приехали сюда вчетвером, мы во вторую или третью ночь нещадно напились. Она заставила Денни петь караоке, а когда Денни вырубилась, потащила меня и Рика к татуировщику. Ах, да Рикки, она и сама когда-нибудь хотела тебе рассказать об этом, но эскиз той фразы у тебя на боку, рисовала она. Она нарисовала его на салфетке из того бара. И татуировщику за это она заплатила. Ты тогда думал, что тебе пишут какую-то другую тупую фразу из песни, но был так пьян, что понял ошибку только на утро — Рикки округлил глаза, а потом засмеялся.

Я искренне захихикала.

Ган выпрямился и, ухмыляясь, начал.

— Нашей группе при мне новичков давали, раз пять, может больше. Моим последним учеником перед ней был Крис. Остальные не казались мне такими интересными или способными. Но она оказалась сюрпризом. Я помню наше первое занятие в тире. Она всадила всю обойму в центр мишени, хоть при первом выстреле, чуть не угодила себе пистолетом в глаз из-за отдачи. Это было всего один раз. Ей хватило раз ошибиться, чтобы больше не ошибаться никогда. Думаю, это то, что меня в ней удивляло. Всего одна ошибка и она исправлялась. Мне будет этого не хватать. Не хватать этой стойкости исправляться без напоминаний и мотива. Исправляться, просто потому, что она не признавала ошибок.

После его слов все как-то притихли, и заговорила Нинет. Не сразу, выдержав паузу, обдумывая что-то и покусывая губу.

— Мы никогда подругами не были. Да и вряд ли когда-то этого хотели. Лет до четырнадцати мы цапались из-за каждой фигни, а после друг друга избегали, как только получалось. Но потом все изменилось. То есть мы не лучшие подружки, но… — она замялась, подбирая слова. Было видно, что для Нинет откровенность в новинку — Меня всегда поражало, как она вступалась за друзей. Особенно меня это поразило, когда мы прорабатывали слова перед судебным заседанием. Мы тогда нервничали жутко. Боялись, что запнемся или начнем нести какую-нибудь ересь, и все поймут, что мы врем. Во время одной из репетиций, когда мне задавала вопросы Чарна, я почему-то запаниковала. Она задала мне какой-то вопрос, ответ на который я то ли не продумала, то ли еще почему-то… не суть важно. Я вышла из себя и пошла на улицу, подышать воздухом. Было желание броситься домой и забить на это все. Сделать как всегда, включить пофигиста. Она выскочила за мной и прижала меня к стенке. Я не буду пересказывать все ругательства, которые она мне тогда наговорила, смысл был в другом. Она смогла заставить меня поступить правильно, перебороть себя и сделать вещь, на которую я без эпичного пинка под задницу не решилась бы. За этот эпичный пинок я буду ей благодарна всю жизнь. Покойся с миром невидимка.

Настала моя очередь. Я прокашлялась от нервного напряжения, сделала шажок вперед. Чуть не оступилась, ноги еле держали.

— В школе у Хенрика мы с Нинет сильно не ладили. Мягко выражаясь.

Нинет ухмыльнулась.

— Один раз мы сильно подрались. Каждая ушла с боевыми ранами, но не в этом суть. Чарна тогда приболела и пришла только через неделю. Когда она увидела, что со мной, она сначала хотела пойти и разобраться с Нинет, но потом придумала кое-что получше. Она где-то достала мешочек с проклятием облысения и сунула его к туалетным принадлежностям.

— Так вот от чего я тогда на неделю облысела — пробормотала Нинет, ухмыляясь.

Все хохотнули.

— Она тогда сказала, что от мести может и не получишь удовлетворения, но справедливость должна восторжествовать не взирая, на срок давности.

Все притихли. Кажется, они стали понимать, что я хочу вывести эту речь за рамки воспоминаний.

— Я прошу вас решить каждый для себя нужно вам это или нет. Лола сказала, что охотники выставляют нас революционерами. Что мы враги устройства, но мы все знаем, что это едва ли так. Чарна погибла из-за этого. А теперь я хочу дать им то, что они заслуживают. Я хочу дать им то, что они нам приписывают. Как она и говорила, может быть я и не получу удовлетворения, но я хочу справедливости. Я не прошу вас идти за мной, я хочу, чтобы вы решили это сами для себя.

Последние фразы звучали в гулкой тишине. А потом вдруг резко сказал Ган:

— Все кто погиб из-за этой лжи охотников, кто погиб из-за их страхов заслуживает этой революции. За последний год из-за этого погибали люди неповинные ни в чем. Дорогие мне люди. Я в деле.

Со всех сторон послышалось эхо его слов. Мы как один захотели мести, и я почувствовала, как где-то под ребрами поселяется приятное чувство сродни гордости.

— Покойся с миром, бунтарка — проговорил Ган.

— Покойся с миром, бунтарка — проговорили хором остальные.

Крис взял меня под руку и повел к главному корпусу отеля. Я вяло положила голову ему на плечо, а он поцеловал меня в макушку. Все остальные шли чуть поодаль в своих собственных мыслях. Тепло его руки успокаивало меня, его присутствие было чем-то вроде душевной опоры, последней за которую можно уцепиться перед падением в бездну.

Дверь скрипнула, и вся наша компания оказалась внутри. Тут было на удивление тихо и пусто, или это я просто себя накручивала. Безлюдные коридоры впереди, выглядели еще более одиноко. Шаркая ногами по ковру, мы направились в ресторан. Молчание не смел прервать никто, до тех пор, пока уже рядом со столиками меня не нашел мой брат и не прижался ко мне, обвивая тонкими ручками мою шею.

Он хотел что-то сказать, но я поцеловала его в щеку и он просто заплакал. Тихо и горько. Его щеки и глаза раскраснелись, а мое платье на плече тут же намокло. Я зарылась пальцами в его светлые волосики, стараясь не поддаваться порыву, зареветь с ним в унисон.

Его боль и слезы будто подрывали внутри меня бомбы. Каждый его всхлип и дрожь отзывались внутри чем-то тяжелым. Как будто камни с гулким звуком приземлялись мне в душу. Это угнетало.

Угнетали и взгляды вокруг, которые я то и дело ловила на себе. Я не знаю, что именно думали мои товарищи, но их безмолвные лица выглядели чуть веселее, чем фотографии в паспортах. Фрея утирала платком слезы. Руди просто вышагивал вокруг, не зная, куда себя деть. Мы вообще мало представляли, как в такой ситуации должны себя вести. Кто-то ведь должен предложить напиться и погоревать вместе, только вот проблема в том, что большинство из нас предпочитало держать эмоции внутри себя.