Круг воздушников мгновенно рассыпался, но он все еще не был уничтожен. Молния возникшая где-то над головой попыталась ударить то ли Святослава, то ли Олега и лишь в последний момент была отведена в сторону. Набирающего воздуха для нового вопля Стефана чуть не растерзал какой-то спиральный светящийся поток ветра, перехватывать который пришлось водяному валу, вновь вернувшемуся к своим нормальным габаритам и управляемости. Поднимающуюся на колени Доброславу попытались накрыть облаком какой-то явно не полезной для здоровья туманной дряни…Но противник потерял темп и выложился. Сибирский татарин так и остался валяться на земле, видимо не в силах встать, однако успевший регенерировать оборотень, пусть даже в человеческом обличье, метнулся к близким врагам буквально из положения лежа, и сшиб собою на землю сразу двоих. А когда кащенитка-изгнанница встала, стряхивая с окровавленных рук замерзающую кровь, то дальше воевать ей было уже не с кем. Управляемая Олегом вода обволокла собою последнего боеспособного аэроманта и через глаза затекла прямо в голову, устроив вместо мозга одну лишь кашу. Пусть Косица и будет недоволен потерей способных подчиненных, но лучше уж натянутые отношения с магистром, чем наличие настолько сильных и настолько талантливых врагов. В конце-концов, если они какие-то время едва ли не официально работали киллерами и не оказались в тюрьме или на плахе, то как минимум профессионализм их на ниве убийства избранных персон заслуживал уважения…И пары-тройки дополнительных контрольных ударов, чтобы уж точно проигравших в священном поединке проще было воскресить, чем откачать.

— Дык, и так будет с каждым, кто, стал быть, против нас злоумышлять будетъ! — Торжественно провозгласил Святослав, метко пущенным воздушным лезвием снося голову подранка, которому даже смерть напарников на его же глазах не придала достаточно сил, чтобы справиться с болью от раны, жизни, в общем-то, не угрожавшей. Впрочем, Олег допускал, что как раз страшная и практически одновременная гибель друзей и ввела этого человека в состояние ступора, из-за которого не получилось сопротивляться или хотя бы пощады попросить.

— Мы с тобой еще потом поговорим, мститель доморощенный, — Посулил бросившийся к Стефану целитель бывшему крестьянину, по случаю победы над старым обидчиком проявляющему просто небывалое воодушевление. — Такое чувство, будто ты лишь вчера из своих Больших Грибов вылез и потому представления не имеешь, как стоит разбираться с проблемами в цивилизованном обществе, сразу начиная мордобой без единой мысли о его последствиях…Уж будь уверен, то, что ты теперь стал капитаном своего корабля, истинным магом и вообще героем сегодняшнего дня ни капельки не помешает мне совершенно по-дружески растолковать тебе правила поведения на людях…А также особенности принципов реактивного движения при помощи поноса!

О том, как герой радуется новизне, вспоминает былые заслуги и взирает на различные варианты будущего.

— Пожалуй, в таких условиях я воевать еще не пробовал, — решил Олег, с довольной улыбкой потягиваясь на шелковых простынях кровати и наблюдая за тем, как суетятся по хозяйству его любимые женщины. Доброслава жарила котлеты на маленькой алхимической горелке, стоящей в углу капитанской каюты «Тигрицы», а Анжела при помощи сразу трех мокрых тряпок вытирала пыль, которая имела тенденцию накапливаться в весьма солидных объемах, стоило лишь пренебречь уборкой хотя бы двое-трое суток. Причем бороться за чистоту чародею обычно приходилось самолично, ибо кого попало в помещение с корабельной казной, личными артефактами и кучей важных документов не пустишь, а заставлять доверенных офицеров на полставки подрабатывать уборщиками было как-то не комильфо… — Но мне нравится. Пожалуй, я мог бы к этому привыкнуть.

— Хватит уже валяться на постели, словно кот! — Доброслава кинула в любовника горячей котлетой, которую пришлось перехватывать телекинезом, пока простыни не запачкала. Впрочем, смесь говяжьего и свиного фарша в корочке из сухариков была прожарена в достаточной мере, дабы вызвать аппетит не только у голодного оборотня, а потому Олег в ответ на сей дерзкий акт агрессии ничего не сказал. Был занят жеванием. — Займись лучше делом каким-нибудь! Уже почти двенадцать часов дня, и корабль, между прочим, над территорией чужого государства летит примерно с полуночи, а ты все прохлаждаешься!

— Ну а вдруг война, а я уставший? — В притворном удивлении округлил глаза чародей, решив не упоминать, что как раз в районе полуночи он был ну очень-очень занят. Все-таки как раз его любимым женщинам это было известно лучше всех, доказательством чего стал их совместный здоровый сон практически до самого обеда. — Вернее, уже война, так что надо отдыхать, пока есть время…Все равно пока мы летим над северным Китаем или его ближайшими вассалами, то бояться нечего. Войска, способные хотя бы гипотетически угрожать воздушным силам Дальневосточной армии, в здешних местах есть только у фракции, контролирующий Пекин. Да и то лишь в глубине страны. И с этими ребятами мы давно уже союзники, повязанные кровью, общими экономическими интересами и династическим браком представителей правящих династий.

Территории, находившиеся в Азии между Османской Империей, Империей Золотого Дракона и Возрожденной Российской Империей, представляли из себя дикую солянку независимых или скорее полунезависимых государственных образований, в которой самым причудливым образом перемешивались друг с другом культуры, народы, расы, религии и формы правления. Относительно стабильное пускай и откровенно нищее человеческое княжество, в качестве правителей имеющее клан ледяных великанов, покинувших Скандинавию в то время когда легендарный на Руси Рюрик еще пешком под стол ходил, запросто могло соседствовать с образовавшемся буквально вчера племенным союзом кентавров-коченвиков, застрявших даже не в средневековье, а в античности, если не сказать каменном веке. И они бы совместно дружили по необходимости против маленького, но крайне воинственного королевства каких-нибудь ракшасов, постоянно тревожащих набегами иные народы, поскольку доставшиеся от предков заповеди предписывали людям-кошкам жить в рабовладельческой теократии, соблюдать людоедскую диету и по особым случаям практиковать ритуальный каннибализм. Но точно такие же нелюди из выросшего на богатой транспортной артерии вольного города тысячей километров западнее или восточнее могли бы оказаться вполне нормальными соседями, которые за оружие брались лишь из-за необходимости отбиваться от периодических набегов каких-нибудь горных бандитов вполне себе человеческого происхождения.

Сил достаточных, чтобы не только гонять бандитские шайки и внушать опаску соседям по региону, но и осмеливаться возражать мировым сверхдержавам или тем более нападать на их армии, в данной части Азии, в общем-то, ни у кого не имелось, а потому практически каждый правитель вынужденно склонялся к про-российской, про-османской или про-китайской политике…Смотря кто был к нему ближе, одаривал местечковых царьков подарками или обещал навешать им же знатных люлей, если вдруг введенная большим братом дань перестанет поступать по нужному адресу. Впрочем, сейчас политическая карта данной части планеты заметно усложнилась, ибо многие решили воспользоваться Четвертой Мировой Войной и свести счеты под шумок, хапнуть немного дополнительных территорий пока мировым сверхдержавам не до этой мелкой мышиной возни, скинуть с себя узду ограничивающих их суверенитет договоров или сменить сторону, подыскав себе более выгодного покровителя. Вот и шли воздушные силы Дальневосточной армии по сложному маршруту над чужими территориями, иной раз специально делая крюк, дабы пролететь над столицей очередного государственного образования, площадью и населением уступающего той же Москве. Дабы их правители помнили, кого лучше не злить пограничными набегами или принесением вассальной клятвы новому султану Османской империи, если конечно нет желания получить себе на голову карательную ковровую бомбардировку или удар стратегического заклинания с последующей зачисткой выживших и разграблением уцелевшего. И Олег полагал, что данная политика окажется вполне себе действенной — пока у большого соседа будут иметься силы, достаточные для показательного раскатывания в тонкий блин чрезмерно обнаглевших самодержавных князьков без ущерба для себя, эти полновластные хозяева своих маленьких королевств привычно склонят свои гордые головы. Немногочисленные исключения же, гордо хвастающиеся своей абсолютной независимостью и плевать хотевшие на всякие мимопролетавшие воздушные армады, либо представляли из себя крохотные хорошо укрепленные анклавы, уничтожение которых грозило как минимум десятикратным превышением расходов над возможной прибылью, либо были настолько ничтожны, что их не рассматривали ни как угрозу, ни как потенциальный объект для грабежа, как тех же кентавров, во множестве соседствовавших с людьми в регионе, который в родном мире Олега звался бы Монголией. Единственным богатством диковатых конелюдей, вооруженных по большей части луками и стрелами, могли считаться разве только стада скота, в качестве рабов они котировались низко из-за агрессивности и не таких уж выдающихся по сравнению с людьми физических кондиций при куда более серьезном аппетите, и даже нежить из них получалась сомнительного качества. Вроде и сильная, однако, больно уж своевольная.