Она грустно кивнула:

– Да. Таков он настоящий. Неустроенный, нерациональный. С пыльными бурями, отравленными водоемами, нехваткой ресурсов… С множеством нерешенных грозных проблем.

Он жадно всматривался в ее лицо. Такое обыкновенное, и вся такая обыкновенная… Внезапно острая жалость к себе резанула его, он оттолкнул ее и бросился обратно в комнату. Дрожащими пальцами рванул на себя ящик стола. Голубая коробка лежала на прежнем месте, на дне перекатывалось десятка два крохотных оранжевых, словно наполненных солнечным светом, шариков.

Схватив всю коробку, он бросился в ванную, чтобы запить, снова отпихнул эту женщину, что теперь проскользнула в прихожую и быстро натягивала куртку. Он успел перехватить ее взгляд: это был прежний взгляд Илоны. Но в нем не было восхищения его умом, находчивостью, силой… не было обожания… не было даже негодования… Она посмотрела с жалостью, как на слабого, раздавленного. Посмотрела как на калеку.

Он задержал пилюли у рта. От нетерпения чуть было не проглотил двойную дозу совсем без воды. Тогда вообще бы стал, если не поперхнется, императором Галактики…

– Прощай, – сказала она печально. Ее пальцы нащупали ручку двери. – Ты же мой рыцарь. Говорил, что защитишь.

Он услышал свой визжащий от страха голос.

– Мне плевать на неустроенность… Я хочу жить приятно, я хочу комфорта! Наш уровень цивилизации обеспечивает высокий комфорт.

– Это иллюзорный комфорт. Для слабых.

Не слушая ее, он торопливо наполнил водой стакан.

– В будущем количество психических расстройств возрастет еще больше, – сказал Константин с апломбом. – Резко возрастают нервные нагрузки, НТР давит, постоянно оглядываешься – как бы не задавило, со всех сторон на тебя обрушивается лавина информации… Даже на улице со всех сторон в мозг бьют рекламы, плакаты, знаки, предостережения, вывески, объявления, визжат тормоза, мент свистит, со всех сторон голоса, шум, трамвайные звонки…

– Народ приспосабливается, – сказал Павел мирно, – а болезней не стало больше. Просто научились выявлять такие расстройства, какие раньше проходили незамеченными.

– Оптимист!

– Верно. Народец приспосабливается! Уже давно… Чуть ли не с пещерного времени. Зачем, по-твоему, дикари лопали мухоморы, древние славяне варили брагу, а сейчас в магазинах полным-полно ликеро-водочных изделий? Для равновесия, братец… Тут обидели, так он в иллюзорном мире набьет морду обидчику, а то и вовсе станет императором и велит врагов исказнить лютой смертью.

Константин сказал нервно:

– Наш мир дает этим… иллюзорщикам слишком много. Одни лотереи чего стоят! Купит несчастный слабак билетик, затем полгода до самого тиража мечтает о богатстве, которое с неба упадет!

– Пусть мечтает.

– Но он же не работает в полную мощь! Надеется на слепое счастье.

– Но и не ворует зато. Надеется, уже хорошо. Дурень тот, кто подсчитывает, сколько государство заработало на лотереях и на водке. Это все убыток! И занимается этим государство потому, что прекрати выпускать водку – тут же самогон начнут гнать. Водка хоть очищенная, без вредных примесей… Государство не в силах изжить зло, так хоть уменьшает его! Так и лотерея. Надо дать шанс и тем отчаявшимся слабакам, которые сами уже ничего не могут. А то возьмут ножи и выйдут на улицы!

Он улыбался, но глаза смотрели серьезно. Константин остро посмотрел на друга, спросил резко:

– А что дают пилюли?

– Гм, пилюли другое дело. Цивилизация невероятно усложнилась, малейший сдвиг хоть на крошечном участке может привести к гибельным последствиям. Потому созданы психотропные пилюли, которые поддерживают психику человека на оптимальном уровне. С помощью пилюль человек легко переносит усложнившийся ритм жизни, быстро и безошибочно принимает решения в сложных ситуациях, работает продуктивно… Да что ты набросился на пилюли? Чай, кофе, табак официально именуются «культурными наркотиками»! До сих пор некоторые племена и религиозные секты избегают ими пользоваться!

– Понятно. Ты из тех, – поддел его Константин, – кто в прошлом веке пытался легализировать, т. е. перевести из «некультурных» в «культурные» марихуану и героин?

– А ты из тех, – разозлился Павел, – кто еще на три века раньше за курение табака в Турции рубил головы и с трубкой в зубах насаживал на кол, желательно на людной площади, а в России рвал несчастным курильщикам ноздри и ссылал на каторгу!.. Ты даже не знаешь, что и сам поглощаешь эту наркоту в диких дозах!

– Я?

– Ты!

– Каким образом?

– А что у тебя в книжном шкафу? Полно наркоты! Фантастика, детективы, слюнявые романы про любовь. Разве не становишься красавцем супергероем с первых же строк?

– Книги не наркота!

– Смотря какие. Вон энциклопедии – не наркота. И справочники. И классика. Не вся, правда. Раньше над книгой надо было думать, понимаешь? А сейчас?.. Идиоты. Не знают, даже если они академики и все в медалях, как породистые собаки, что книжная наркота потому и пришла с Запада.

– Ага, сел на свой конек о гнилом Западе!

– Дурень, послушай сперва. Ты хоть знаешь, что развитие литературы на Западе и на Руси шло противоположными путями?.. Нет?.. А я тебе докажу. Это так очевидно, что надо быть круглейшим идиотом, чтобы не замечать. Но не замечают!.. Идиоты. Страна непуганых идиотов. Да и на Западе их не меньше. Даже больше, пожалуй.

– Ну-ну, не отвлекайся!

– У них литература пошла от странствующих менестрелей, бардов, что бродили от замка к замку, пели и рассказывали баллады. Сумеет развеселить или разжалобить – ему пряник и кошель с монетами, а нет – в шею. Так искусство и совершенствовалось. Искусство развлекать!.. А у нас вся литература пошла от церковной, первые ее образцы – это «Откровения такого-то святого», «Поучения такого-то». Она так и называлась духовной, ибо писало эти книги духовенство. А потом, когда робко отделилась веточка светской, она осталась духовной, такова сила традиции! Точно так, как на Западе осталась традиция развлекать богатых феодалов. Сейчас там феодал всякий, кто может купить книгу. Его и развлекают, из него выжимают слезы, а заодно и монеты.

Константин недоверчиво поморщился:

– Ты глубоко забрался.

– Ничего подобного! Духовная литература была при князьях, потом при многочисленных царях, при советской власти. Потому у нас немыслимы авторы вроде Вальтера Скотта, Дюма, Жюля Верна, Уэллса, Эдгара По, массы всех этих вестернов, детективов, ужасников, фантастики, триллеров. У нас читать книгу – работа. Так и говорили «работает над книгой». А у них шло усиление спецприемов, как воздействовать сильнее на читателя, на его чувства, на его инстинкты. То есть, сперва узаконили чай и кофе, вот-вот узаконят марихуану, а сейчас книги по мощи воздействия приближаются к двойной дозе героина, а некоторые и превосходят. Так что иные книги уже помощнее тех оранжевых пилюль, которые слабаки глотают, как лошади.

Константин пожал плечами:

– Я не читаю на языках. А такие книги у нас не переводят. Пилюли же дают человеку возможность жить в роскошной квартире, общаться с интересными людьми, как вот ты, к примеру, могу бывать везде, где захочу.

Павел усмехнулся, глаза остро блеснули:

– Но зато не знаешь, только веришь – есть я на самом деле или же игра твоего воображения? С которым ты споришь умно, умело, а я остаюсь в дураках?

Константин сказал кисло:

– Ну, я не сказал бы, что побеждаю в споре.

– Значит, я не воображение? Или твое воображение начало давать сбои? Все ли у тебя в порядке, дружище?

– Не сомневаюсь!

Похоже, ответ прозвучал излишне резко. Павел всмотрелся внимательнее, покачал головой:

– А не переел ли ты их? Неустрашимый рыцарь, герой Галактики, чей гордый девиз – защищать слабых, беречь женщин?

Константин скользнул по коробочке с оранжевыми пилюлями жадным взглядом. Через мгновение окажется в своем уютном мире, а она, эта женщина, останется в этом неприспособленном, отравленном выхлопными газами, где работы выше головы… Он, мужчина, уйдет в тыл, оставив эту слабую, ведь слабую же, на передовой?