– Выигрывает ли?

– Итторк единственный, кто мечтает вывести термов снова на поверхность, – сказал он с грустью. – Дикая мысль? Не знаю… Но есть что-то неверное в том, что мы на своей же планете оказались изгнанниками. Мы отстояли свой уклад, но какой ценой? Большинство термов рождаются слепыми, ибо зрение им не нужно. Панцирники лишь отличают свет от тьмы, чтобы видеть пролом в Куполе и мгновенно занимать круговую оборону вокруг дыры. Только крылатым требуется совершенное зрение, но и они пользуются им разве что несколько минут за всю жизнь. Лишь во время такого крохотного полета!.. Кстати, когда-то все термы были крылатыми. Да-да, об этом говорит наше строение. А теперь и нынешние крылатые никуда не годные летуны!

– Ты надеешься изменить?

– Эволюцию вспять не повернешь. Но что-то делать можно.

Она удивилась:

– Что можно сделать? Ты с ума сошел!

– Мешок, – ответил он. – Разве еще не поняла? Мешок для полета!

Далеко внизу, где располагалась пещера Совета, виднелась группка черных термов. Заслышав шаги, они повернулись, их глаза безо всякого выражения уставились на Оппанта. Тот заспешил, спотыкаясь от неловкости. Термы были настолько старые, что на хитине не осталось ни малейшего коричневого пятнышка. Оппант даже растянулся, спотыкнувшись, и затем в несколько быстрых перебежек оказался в центре круга.

– Приветствую вас, мудрые! – сказал он, почтительно понижая голос и чуть приседая. – Для меня великая честь видеть четырех гигантов-водоводчиков!

Четыре терма благосклонно наклонили сяжки. Первые члены Совета управляли важнейшими работами по водоснабжению Мира. Яч руководил химическими источниками: расщеплял целлюлозу, Куцва заведовал физическими: конденсировал пар в грибных садах, Лочек руководил чисто техническим подъемом воды из глубинных колодцев, а на долю четвертого, Готра, выпала труднейшая задача обеспечить выделение воды, впитанной Куполом в период дождей. От трудолюбия термов зависело немало: Истребитель может накалить Купол так, что вода начнет испаряться не вовнутрь, а наружу, Истребитель может спрятаться за тучи, могут подуть холодные ветры…

Последнюю должность раньше занимал Итторк, но приходилось бывать во всех концах Мира, следить за тысячей вентиляционных отверстий, воздухозаборных галерей, воздухоудерживающих ловушек, так что постепенно вместо Итторка стал распоряжаться его заместитель, энергичный Готр, а сам Итторк незаметно стал самым значимым в Совете… Члены Совета равны, но на Итторка оглядывались, спрашивали совета, интересовались друг у друга: «А что думает Итторк?»

– Здравствуй, Оппант, загадочный термик, – ответил Яч. Он лежал, подобрав все шесть лапок, величавый, неподвижный, глаза его безо всякого выражения следили за молодым термом. – Тебя вызвали по предложению Итторка.

– Могу я спросить, зачем?

– Не представляю, чем ты сможешь нас заинтересовать… Впрочем, жизнь Племени течет так спокойно, без изменений, что мы должны замечать любую возможность изменения. Чем ты мог заинтересовать Итторка, скажи сам!

Готр, который сидел напротив Оппанта и сверлил его неотрывным взглядом, сказал неожиданно:

– Итторка заинтересовало неопределенное положение Оппанта среди стазов.

– Только лишь? – не поверил Куцва.

– Это странность, – ответил Готр, – а странности надо убирать.

Оппант ощутил холодную волну страха во внутренностях. Все термы определены, уж лучше стать термом низшего стаза, чем таким уродом! Он шагнул из девятнадцатого стаза, но так и не дотянул до двадцатого, застрял посередине, теперь чужой и для тех, и для других.

– Итторк видит в этом угрозу Племени? – спросил Яч, самый прямолинейный из всех троих.

– Итторк хочет разобраться, – подчеркнул Готр. – Это в интересах Племени…

Он прервал себя на полуслове. В зал Совета стремительно входил Итторк. Он был самым черным из членов Совета, но двигался, как желтый скороход. Он еще издали колыхнул сяжками, передав сложнейшее приветствие всему Совету вместе и каждому члену в отдельности, упомянув заслуги каждого, пожелав счастливой передачи корма и быстрого усвоения.

– Стань в центр, – велел он Оппанту, едва сбежал вниз. – Нам нужно посмотреть на тебя внимательно. И кое-что решить.

Оппант покорно стал посреди площадки. Члены Совета, хрустя суставами, расселись по кругу. Оппант чувствовал себя неуютно, ибо как ни повернись, за спиной оказываются двое из черных термов.

– Оппант, – выстрелил вопросом Итторк, – как ты чувствуешь себя в Племени?

– Временами скверно, – признался Оппант. – У каждого есть цель, четкие обязанности. Каждый выполняет свою работу. Даже ноостеры, которые не строят, не охраняют, не заготавливают корм – остро необходимы. Они – мозг Племени. В немногое свободное время упражняются в интеллектуальных играх. А я что? Вроде бы могу мыслить, как ноостер, но, стыдно признаться, я мог бы успешно заниматься строительством, расширением Мира… Еще меня тянет бывать в самых дальних туннелях. Правда, лишь в тех, которые строятся. Говорят, что я больше близок к девятнадцатому стазу, стазу разведчиков.

Он говорил быстрыми движениями сяжек, чтобы видели и сидящие за спиной. Последнюю фразу добавил после паузы, стараясь оправдаться за пристрастие к дальним туннелям.

Из-за спины прозвучал резкий вопрос:

– Но строительство туннелей определено термам седьмого стаза?

Оппант мгновенно развернулся, сразу определив, кто обратился к нему.

– Да, уважаемый Яч, – ответил он сокрушенно, не решаясь спорить. – Видимо, со мной что-то неладно.

Итторк засмеялся, заскрипев всеми пластинками на головогруди:

– Удивительный ответ!.. Единственный из термов, кто признается с такой откровенностью… Мудрые члены Совета! Как и вы, я внимательно слушал Оппанта. В скорости ответов он чуть отстает от термов нашего стаза. Не так ли? К тому же Оппант, не в пример остальным, отвечает нерешительно, колеблется с точными формулировками. Это тоже несвойственно нашему стазу. Верно?

Старцы одобрительно скрестили сяжки. Оппант чувствовал холодок отчаяния. Если хотят его понизить в стазе, то пусть бы скорее! Уйти от позора, к тому же работа разведчика дальних туннелей его всегда привлекала…

– Еще я заметил интересную особенность, – продолжал Итторк, не спуская глаз с Оппанта, в то же время не выпуская из поля зрения членов Совета, – ответы Оппанта никого не раздражают! Вы тоже заметили? А как часто бывает именно так, когда слышишь умничающего терма средних стазов! Вы тоже заметили? С Оппантом все иначе: появляется желание помочь, подбодрить.

– Это верно, – сказал Готр с готовностью, – мы это ощутили.

– Более того, – продолжал Итторк настойчиво, – такое теплое чувство не возникает даже в отношении терма нашего стаза! Чем вы это можете объяснить?

Старцы молчали. Оппант нерешительно переступал с лапы на лапу, ничего не понимая. Итторк тоже молчал, рассматривая его с холодноватым интересом.

Первым заговорил Готр. Не отрывая глаз от Оппанта, произнес медленно:

– А что, если начинается сплав стазов? Мы уже тысячу лет ведем борьбу за перемешивание. Мы многого ожидаем от результатов реформы. Не потому ли чувствуем симпатию к Оппанту, угадывая в нем первый результат?

Итторк поднялся, его голос стал громче:

– Этого мы еще не знаем… Великие, я просил вас собраться для определенного решения. Предлагаю Оппанта в члены Совета!

Слышно было как далеко-далеко за северной стеной слышался неумолчный шорох сотен строителей, что пробивали водозаборную шахту. Оппант стоял, не шевелясь. Яч первым шевельнулся, сказал раздраженно:

– Зачем? Только лишь потому, что он переходная… или сплавная форма?

В его голосе сквозило презрение ко всяким нечистым формам, ко всякой неясности.

Итторк заговорил резко, дополняя слова каскадом жестов:

– Мир расширяется стремительно. Как только мы перестали каждую весну посылать десятки тысяч лучших дочерей и сыновей на смерть, наше Племя стало расти очень быстро. В большом Племени нужно иметь больше членов Совета. К тому же, чем больше членов Совета, тем меньше риск неверных решений. Пятеро наших мо#згов хорошо, а шестеро будет лучше… Самое же главное, что нам важно показать Племени, что в Совет отныне могут входить не только термы высшего стаза!