Дженис уловила краем глаза какое-то движение и обернулась как раз в тот момент, когда Джимми Лоусон, выхватив дубинку, двинулся к Колину Даффу. Она подняла руку, чтобы его остановить, но было достаточно одной только угрозы, чтобы Дафф в страхе попятился, вытаращив глаза.

— Эй, погоди, — запротестовал он.

— Иди вымой рот с мылом, ты, несчастный мешок с дерьмом, — рявкнул Лоусон. Лицо его застыло от гнева. — И чтобы не смел никогда так разговаривать с офицером полиции! А теперь убирайся с глаз моих, пока мы с констеблем Хогг не передумали и не заперли вас обоих очень надолго. — Он яростно цедил слова сквозь сжатые зубы. Дженис почувствовала досаду. Она терпеть не могла, когда сослуживцы-мужчины считали себя обязанными продемонстрировать свою мужественность, бросаясь на защиту ее чести.

Колин схватил Брайана за руку:

— Пошли отсюда. Пропустим еще по пинте, — и он увел мерзко ухмыляющегося братца внутрь заведения, прежде чем тот успел еще что ляпнуть.

Дженис обернулась к Лоусону:

— Это было необязательно, Джимми.

— Необязательно? Он пытался оскорбить тебя. Он, который не достоин тебе туфли чистить. — Голос его дрожал от презрения.

— Я вполне способна за себя постоять, Джимми. Мне приходилось иметь дело с типами похуже Колина Даффа. Так что тебе не стоило разыгрывал рыцаря в сияющих доспехах. А теперь давай отвезем этого парнишку домой.

Они вдвоем помогли Верду добраться до их машины и усадили на заднее сиденье. Когда Лоусон обошел машину и сел за руль, Дженис сказала:

— И еще, Джимми… Насчет того, чтобы выпить с тобой… Думаю, я пас.

Лоусон посмотрел на нее тяжелым взглядом:

— Как хочешь.

Всю дорогу до Файф-парка они провели в ледяном молчании. Там они помогли Верду дойти до входной двери и поспешили вернуться к машине.

— Послушай, Дженис, — обратился к ней Лоусон. — Мне жаль, что ты решила, будто я слишком резко отреагировал на Даффа. Но он вел себя нагло. Нельзя так разговаривать с офицером полиции.

Дженис облокотилась на крышу автомобиля.

— Он дерзил, это так. Но ты взвился не потому, что он оскорбил честь мундира. Ты выхватил дубинку, потому что где-то в твоей голове засело, что раз я согласилась с тобой выпить, то стала твоей собственностью. А он заступил на твою территорию. Очень жаль, Джимми, сейчас мне такое ни к чему.

— Все было не так, Дженис, — запротестовал Лоусон.

— Ладно, Джимми. Мир, хорошо?

Он обиженно пожал плечами:

— Твое дело. Знаешь, я ведь не страдаю от нехватки женского общества.

Он сел за руль. Дженис покачала головой, не в силах сдержать улыбку. Эти мужики так предсказуемы. Едва почуют, что запахло феминизмом, и сразу в кусты.

А в доме на Файф-парк Зигги осматривал Верда.

— Говорил я тебе, все это плохо кончится, — ворчал он, а пальцы его бережно ощупывали синяки на ребрах и животе Верда. — Отправился попроповедовать, а возвращаешься — прямо статист фильма-мюзикла «О, что за чудная война». Так держать, воины Христовы.

— Моя вера тут ни при чем, — с трудом выговорил Верд, морщась от боли. — Это были братья Рози.

Зигги на миг замер:

— Это братья Рози так тебя отделали?

— Я стоял около «Ламмас-бара». Наверное, кто-то им сказал. Они выбежали и насели на меня.

— Черт! — Зигги поспешно направился к двери. — Джилли! — крикнул он наверх. Брилла дома не было. Чуть не каждую ночь после возвращения он где-то пропадал, иногда возвращаясь к завтраку, но чаще нет.

Алекс с грохотом сбежал вниз и оцепенел при виде разбитой физиономии Верда:

— Что с тобой, черт побери?

— Братья Рози, — коротко ответил Зигги. Он наполнил миску водой и ватой начал осторожно промывать лицо Верда.

— Они тебя избили? — не мог понять Алекс.

— Они считают, что это сделали мы, — прошептал Верд. — Ой! Не можешь чуточку полегче?

— У тебя сломан нос. Тебе нужно в больницу, — сказал Зигги.

— Ненавижу больницы. Ты сам поправь.

Зигги поднял брови:

— Не знаю, как у меня получится. Ты можешь остаться с лицом боксера-неудачника.

— Я рискну.

— По крайней мере, челюсть не сломана, — продолжал Зигги, склоняясь над Вердом. Он взялся за нос друга обеими руками и повернул его, сдерживая тошноту при хрусте встающего на место хряща. Верд вскрикнул, но Зигги не остановился. На верхней его губе выступил пот. — Ну вот и все. Сделал, как мог.

— Сегодня были похороны Рози, — объяснил Алекс.

— Нам никто не сказал, — пожаловался Зигги. — Теперь понятно, почему так чувства взыграли.

— Как ты думаешь, они не станут теперь гоняться за нами? — спросил Алекс.

— Копы предупредили их, чтобы к нам не цеплялись, — пробормотал Верд. Говорить становилось все труднее — челюсть немела.

Зигги внимательно посмотрел на своего пациента:

— Что ж, Верд, глядя на твое состояние, можно лишь молить Иисуса, чтобы братья к ним прислушались.

Всякие надежды на то, что смерть Рози будет скоро забыта, развеялись после газетных отчетов о ее похоронах. Снова эта история попала на первые страницы, и если кто-то из горожан пропустил первые публикации, то теперь все поневоле прочли о ней в новых статьях.

И вновь первой жертвой стал Алекс. Пару дней спустя, возвращаясь домой из супермаркета, он срезал путь по краю Ботанического сада, когда на него налетела компания Генри Кэвендиша, все в тренировочной форме для регби. Едва заметив Алекса, они засвистели, затем окружили его, толкая и пиная. А потом, навалившись кучей, потащили его к обочине дороги, где не было травы, и бросили в раскисшую глину. Алекс катался по земле, стараясь увернуться от их тяжелых бутсов. Особой опасности, как в случае с Вердом, не было, так что он больше разозлился, чем испугался. Случайный удар бутсы угодил ему по носу, и он почувствовал, как хлынула кровь.

— Отвалите! — крикнул он, вытирая с лица грязь и кровь. — Валите все на хер.

— Это тебе пора валить отсюда, мальчик-убийца, — прокричал Кэвендиш. — Тебя здесь не нужно.

Его прервал тихий голос:

— А почему ты решил, что здесь сам нужен?

Алекс протер глаза и увидел возле оравы нападавших Джимми Лоусона. Он не сразу узнал его без формы, но, когда узнал, на душе полегчало.

— Поди прочь, — крикнул Эдвард Гринхол. — Не твое дело.

Лоусон полез в карман анорака, вытащил свое удостоверение и, небрежно раскрыв его, произнес:

— Боюсь, что все-таки мое, сэр. А сейчас попрошу ваши фамилии. Полагаю, что это уже дело для университетского руководства.

Нападавшие мгновенно превратились в маленьких мальчиков. Они переминались с ноги на ногу, что-то невнятно бормотали, торопливо называли Лоусону имена, которые тот вносил в записную книжку. Тем временем мокрый и грязный Алекс поднялся с земли, изучая ущерб, нанесенный покупкам. Бутылка молока разбилась и залила ему брюки, а треснувшая пластмассовая баночка с лимонным творогом испачкала рукав парки.

Лоусон отпустил его мучителей и стоял, с улыбкой глядя на Алекса:

— Вид у тебя тот еще. Повезло тебе, что я проходил мимо.

— Вы сейчас не на работе? — спросил Алекс.

— Нет. Просто я живу за углом и выскочил перехватить почтальона. Пойдем, вернемся ко мне и отчистим тебя.

— Очень любезно с вашей стороны, но в этом нет нужды.

Лоусон ухмыльнулся:

— Ты не можешь разгуливать по улицам Сент-Эндрюса в таком виде. Тебя, вероятнее всего, арестуют, чтобы не пугал гольфистов. Кроме того, тебя трясет. Тебе нужно выпить горячего чая.

Алекс спорить не стал. Температура на улице приближалась к нулю, и ему вовсе не хотелось идти домой промокшим насквозь.

— Спасибо, — кивнул он.

Они свернули на совершенно новую улицу. Такую новую, что на ней еще не было тротуаров. Первые несколько участков были уже застроены, а дальше шли просто участки под строительство. Лоусон миновал уже готовые дома и остановился около дома-автоприцепа, припаркованного там, где со временем предполагался палисадник перед домом. За ним высились четыре стены и накрытые брезентом стропила крыши, обещавшие стать чем-то куда более роскошным, чем прицеп на четыре спальных места.