- Вета, жива?
- К-кажется...
Собственный голос показался мне хриплым, как воронье карканье.
- Так это ненадолго!!! - вдруг взъярился стражник. - Ты что творишь, идиотка?!
Не будь мне так плохо, я бы хоть слово сказала, а так.... лежала и глазами хлопала, как хрюшка в луже. А господин Мирий продолжал орать. И из его возмущенных воплей я поняла, что:
- не стоило лечить аристократов, меньше Леклеров - чище Алетар!
- не стоило пользоваться своим даром при всех, теперь не скроешь.
- не стоило доводить себя до такого состояния...
Дура я, дура, если коротко. И пороть меня некому. А надо было.
Правда, выговорившись, Мирий поднес к моим губам стакан с водой, и я сразу же простила ему все на свете. Не было в моей жизни ничего лучше и вкуснее, чем этот стакан ледяной воды.
- Еще...
- Перебьешься. Простынешь.
- Я?
Стражник подумал, осознал глупость своего предположения - маг жизни простынет, хохотнул, и споил мне еще один стакан. И еще один. На третьем я уже шевельнулась, вызвав восхищенный вздох, и меня тут же уложили обратно.
- Ну, живучая ты, Ветка! Только не дергайся пока, я ж тебе чернокопытника накапал, теперь лежать надо, не то поведет...
Ну, поведет, не поведет, а голова кружиться будет, часа полтора так точно. Придется полежать. Только...
- А как...
- Леклер этот? Не сдох...
- Мирий!
- И не собирается. Спит, что младенец в люльке. Ребята хотели и ему накапать, да я не дал...
- Правильно! Ему теперь ничего нельзя, только поить.
- Напоим... ты-то как?
И когда мы успели перейти 'на ты'? А вот ведь... и неловкости никакой нет, словно дядюшка приехал, которого сто лет не знала, а все ж родня.
- Нормально. Скоро встану, у меня это быстро....
- А он?
- А вот у него теперь дня на три сна будет, кабы не больше, - прикинула я. - я в него столько силы выплеснула, что самой страшно...
- Да уж! А нам знаешь, как страшно было?! Стоишь на коленях, потом вся засветилась золотом изнутри, с рук словно лучи ударили, и в этого сопляка на полу. И все бьют, бьют... он кричит, а потом так же засветился, а ты на него упала, и лежишь, словно дохлая. А там уж свечение стихло, мы подойти решились...
Я вздохнула.
Все, Веточка. С приплыздом вас, как говорит торговка рыбой с рынка. Надо завтра идти и сдаваться Моринарам... Или не идти, но тогда сдадут уже меня.
- А этого... Леклера никак нельзя в себя пораньше привести?
Я покачала головой.
- Нельзя, Мирий. Никак. Или угробите парня.
- Обидно будет. Хоть и не стоит он того, а сколько труда вложено, - ухмыльнулся стражник. И совершенно по-родственному потрепал меня по волосам. - Ты выздоравливай, девочка. И думай. С ребятами я поговорил по-свойски, а все ж, когда столько народу знает, что ты маг жизни...
Я понимала.
- Я все улажу. Правда.
- Когда?
- Лучше завтра же... то есть - сегодня? Сколько я была без сознания?
- Час-полтора, - прикинул Мирий.
- Значит сегодня. Улажу.
Как пообещала, так и сбылось.
***
- Где эта идиотка?!
От начальственного рявканья подскочили и я, и Мирий. Плеснула вода в кувшине, испуганно дернулась, пытаясь улететь, занавеска. Я ее понимала. Мне и самой от взгляда Рамона Моринара захотелось улететь. Жаль, что я не маг воздуха, меня бы только и видели.
Господин Мирий вскочил, вытянулся во фрунт, но Палач его и не заметил.
- Ты что творишь, дура сопливая?! Жить надоело?!
Я вытянулась на кровати, изображая дохлую селедку. А что я сейчас скажу? И услышат ли меня? Сил и так нет, а герцог в ярости, это видно. Волосы растрепанные, глаза злющие, застегнут не на те пуговицы... от любовницы, что ли, выдернули?
- Ты понимаешь, что теперь о тебе знает весь Алетар? И где было, и что было...
- Гхм! - господин Мирий кашлянул, рискуя навлечь на себя начальственный гнев. Так и вышло - Рамон Моринар развернулся, прожег несчастного грозным взглядом, мне, судя по вмиг выцветшему лицу стражника, и десятой части от ярости не досталось, но - столько лет в страже! Такое не пропьешь! Ночью встанешь начальству докладывать...
Так и вышло.
- Ваша светлость, разрешите доложить! Во время патрулирования моим десятком был обнаружен смертельно раненый виконт Леклер. К лекарке мы принесли его, чтобы выяснить, кто посмел...
- И как - выяснили?
Голос Палача стал обманчиво мягким, почти шелковым.
- Никак нет, ваша светлость. Выясним, как только виконт в себя придет...
- Когда?
- Дня через три...
Рамон Моринар сплюнул, выругался так, что захотелось зажать уши, а потом развернулся ко мне.
- Знаешь, Вета, меня бы устроило больше, если бы Леклер рассказал, кто его убил, и сдох. А ты что устроила? В благородство поиграть захотелось?!
Меня словно молнией ударило.
- Вон отсюда!
Моих сил хватило, чтобы приподняться на кровати, но тут взял свое чернокопытник. Закружилась голова, замелькали противные черные мошки...
- Дура...
Тонкие сильные пальцы легли мне на виски.
- На, бери...
Я и не знала, что Палач так умеет. Делиться силой.
Судя по потоку, он себя вообще не контролировал, и сила лилась в меня мощным потоком огня. Ревела, бушевала, требовала ответа - откройся, прими...
Огонь не признает компромиссов, он горит до конца.
А жизнь...
Жизнь принимает все - и огонь, и воду, и даже смерть. На то и жизнь.
И постепенно начал стихать поток, а я смогла выпрямиться на кровати. Неважно, что держалась я при этом за мужские запястья, и мы с Палачом находились на неприятно близком расстоянии, чуть ли не нос к носу, но я смогла сесть! Почти сама.
- Спасибо.
Рамон Моринар посмотрел на меня, как на дуру.
- Вета, ты понимаешь, что здесь оставаться не можешь?
Я понимала.
- Да...
- Сейчас ты соберешься, и поедешь со мной. Пока поживешь в моем доме.
Я замотала головой, и в виски тут же упругим шариком толкнулась боль, напоминая, что сила-то не моя, заемная, и переваривать мне ее еще долго...
- Я не могу...
- Почему?
- Неприлично...
- Тогда к дяде. Там тебе прилично?
Я медленно опустила веки.
- Да. Спасибо...
- Словами ты не отделаешься. Ты понимаешь, что все, все маги Алетара теперь знают о тебе. И те, что в рясах тоже?
- Да. И... я соглашусь.
Рамон довольно кивнул.
- Ладно. Тогда я даже Леклера убивать не буду, пусть живет.
- Убивать?! - взвилась я. - Не смей! Он же...
- Что - он?
- Он ко мне шел. Предупредить о чем-то...
Рамон прищурился. Взгляд его стал острым, холодным, серьезным...
- Рассказывай?
Увы, рассказывать было особенно нечего. Я честно выложила и про мальчишек, не называя кличек, и про Кривого Фореля, и про то, как на пороге смерти Леклер просил меня уехать...
Не сказала я только про его уже не последнее в этой жизни слово. Ну... могла и ослышаться. Бывает. Да и какая там любовь?
Рамон слушал внимательно. И так же внимательно слушал и Мирий, про которого попросту забыли - есть у стражников такое умение, словно бы сливаться со стеной без всякой магии.
Мужчины слышали, оценивали информацию, а потом Мирий кашлянул и шагнул вперед.
- Ваша светлость, мы бы сейчас, по горячим-то следам... только...
Рамон махнул рукой.
- Понимаю. Вета, где бумага? Есть?
- Там, - махнула я рукой в гостиную. - В буфете.
- Сейчас напишу приказ, с его величеством утрясу... Вета, точно нет возможности привести этого сопляка в себя?
- Можно. Только он умрет.
- Пусть...
- И может не успеть рассказать.
- Это хуже. Нет, ну как ты могла!
Я развела руками.
Маги жизни, простите, и не обязаны быть умными. У них, учено выражаясь, другая функция в этой жизни.
И почему моему самоуничижению никто не поверил?
Рамон отпустил мои руки, встряхнулся.
