Бросив письмо в почтовый ящик, молодой следователь вновь занялся уголовными делами, а голубой конверт, полежав некоторое время в ячейке сортировочного помещения районного узла связи, отправился в дальний путь в группе с другими разноцветными прямоугольниками.

Детектив интересен тем, что после поисков и разочарований, ошибок и ожиданий, наступает долгожданная развязка — преступник выявлен и наказан. Развязка компенсирует все издержки и треволнения детектива.

Голубой конверт долго перемещался по почтовым каналам в соседстве с другим собратом из Кедровского района, внешний вид которого оставлял желать лучшего.

Злодейка судьба, выражаясь протокольным языком, снова свела в непосредственной близости два почерка знакомых по документам дела по факту пожара в «Приозерном».

В тетрадном листке, вложенном в помятый конверт, в отличие от аккуратного соседа не было длинных фраз, гладких оборотов и штампов человека, испортившего свой слог составлением процессуальных документов.

На листке в клетку было нацарапано:

«Здравствуй, Савелий.

Собрался я уехать из района. Только не знаю, куда. Может, присмотришь мне на время хатенку. Чтоб недорого было. Я хозяйство продам и у бабы деньги на книжке есть. Смыться хочу потому, что сотрудники затаскали. Хотели дело пришить. Да не получилось. Бухгалтер у нас дурак, че-то в показаниях напутал, а то бы хана. Пошел бы опять к хозяину. Я этого не хотел. Теперь боюсь по пьяни проболтаться. Выручай братан,

Федор».

Детектив тем и интересен, что имеет конец.

Жизнь — штука не менее интересная — бесконечна.

Соседи по почтовому вагону — аккуратный и замызганный конверты — вскоре расстались и никогда больше не встречались.

Не встречались и их авторы.

Ровно в двенадцать дня в полуторамиллионном городе Н-ске, который через месяц готовился отметить свое столетие, случилось событие, так мало похожее на другие, что никак не могло остаться незамеченным.

Самому событию предшествовал некий факт, которому не придали значения ни следственная группа, ни журналисты, ставшие в последнее время дотошнее следователей: если следователи полагали, что видят на три метра под землей, то журналисты, особенно специализирующиеся на криминальных происшествиях, видели еще и сквозь стены официальных учреждений, негосударственных офисов, а также совершенно точно знали, чем живут и дышат энцы, как те, что ездят на иномарках, так и те, что не могут себе позволить поездки на такси.

О всех других категориях жителей огромного города они не говорили, ибо какой интерес может представлять для современного журналиста человек, не имеющий средств к существованию. Такой человек интереса не представляет, поскольку «влияния на происходящие социальные процессы не оказывает, да и не может оказать в силу своей малозначительности и слабосильности» (выдержки из газеты «Миг»).

Но мы отвлеклись. Факт, о котором идет речь, потому и был малопримечателен, что, на первый взгляд, не имел отношения к указанному выше событию, которое следовало бы назвать происшествием.

Впрочем, все по порядку. Если бы в городе Н-ске был Кремль или на худой конец городская ратуша и на этих уважаемых сооружениях — башенные часы, они, разумеется, пробили бы двенадцать, ибо все башенные часы обязаны отмечать каждый час времени, независимо от того, является оно «переходным от одной общественно-экономической формации к другой либо существует в рамках устоявшейся формации» (цитата из газеты «Миг»). Но в Н-ске не было Кремля, ратуши и башенных часов, и поэтому появление за минуту до полудня возле офиса фирмы «Арго» потрепанных «жигулей» не вызвало подозрения у окружения, и уж никак не было связано пресловутым окружением со случившимся. Не связали появление «жигулей» с происшествием еще и потому, что молодой человек в темных очках, сидевший за рулем, не выходил из машины, а просто окинул взглядом офис, проехал перед ним и завернул за угол.

И только автомобиль скрылся за означенным углом, как раздался взрыв. Огромные стекла офиса в мгновенье превратились в множество мелких осколков, которые, пролетев со скоростью урагана десять метров и ранив по пути трех прохожих, сложились горкой под бетонным забором, огораживающим строящееся метро.

Многое видел за сто лет существования Н-ск, но такое произошло впервые, и, конечно, на это событие откликнулись все газеты, в красках осветив его всяк по-своему, но почему-то снабдив одним и тем же заголовком «Никто не пострадал». Газетчики имели в виду, что в офисе фирмы никого из сотрудников не оказалось: был обеденный перерыв. А трое попавших в реанимацию прохожих никакого отношения к разборкам не имели и, разумеется, в счет жертв, по мнению журналистов, не шли.

Корж приехал на место происшествия вечером. Перед этим он крепко поругался с начальством. Начальство обещало ему день отдыха: предыдущую ночь он со своими ребятами сидел в засаде на одной из полевых дорог, по которой из Н-ска в соседнюю область должны были перегонять краденые автомобили.

Операция провалилась: то ли информация оказалась недостоверной, то ли преступники прознали о готовящейся акции, и машины на дороге не появились.

Коржа, спавшего у себя дома, поднял нарочный и привез, но не на место происшествия, а в управление внутренних дел. Здесь он повздорил с начальником отдела уголовного розыска и сгоряча направился на происшествие пешком. Проходя мимо зоопарка, рынка, строящегося метро, он машинально отметил, что происшествие произошло на территории центрального района, где прокурором работает его давний знакомый Саша Кроев.

Девять лет назад он познакомился с ним в Кедровке, несколько лет работал рука об руку, а потом почти в один год они переехали в Н-ск. Корж после года работы возглавил отделение по раскрытию тяжких преступлений в городском управлении внутренних дел, а Кроев неожиданно для всех вдруг стал прокурором района. Впрочем, неожиданно — это не совсем точно. Кроев стал известным в Н-ске человеком после того, как он выступил с лекцией в главном управлении Н-ской железной дороги и там же его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета России. Стать депутатом Кроеву не удалось: не хватило одного процента во втором туре голосования. Но участие в выборной кампании, выступления по телевидению и радио с программой лучшего жизнеустройства и борьбы с преступностью снискали ему уважение в народе, и начальство, которому в какой-то момент понадобился молодой человек из числа прокурорских работников для выдвижения, назначило его прокурором района, к неудовольствию других сотрудников, ждавших своей очереди.

У разрушенного офиса фирмы «Арго» толпился народ. Четыре милиционера в форме не справлялись со своей задачей не пускать посторонних на место происшествия. Но в это время появились еще два милиционера в черных беретах, с наручниками у пояса и дубинками на боку.

— ОМОН, ОМОН, — раздалось в толпе, и ее напор на сотрудников ослаб.

Один из милиционеров, знавший Коржа, сказал ему:

— Демократия в действии. — И сплюнул на осколки стекла.

Омоновцы оказались парнями тертыми и к подобным ситуациям подготовленными. Тут же откуда-то появилась веревка, ей они перегородили участок перед офисом и стали похаживать с внутренней стороны огороженного участка, помахивая дубинками. Четверо обыкновенных, не особого назначения, милиционеров, остались без дела. Они ушли через разбитые окна офиса во двор здания, где размещалась фирма, и уселись в беседке покурить.

Парень в гражданской одежде ходил по огороженному пространству с полиэтиленовым мешком в руках.

«Следователь, ищет обломки взрывного устройства», — подумал Корж и пошел навстречу парню.

Следователь раньше никогда не встречался с Коржом, но определил по уверенной походке, что человек, приближающийся к нему, не просто любопытный.

— Уголовный розыск, — представился Корж.

— Следователь Пряхин, — ответил парень и вытер пот со лба, — ну и жара…