Он точно рассчитал. Первое время я был не в себе и не мог работать, потом я занялся поисками убийцы и чуть было не влип, потом меня перевели в дежурку. И там я понял, что этот человек очень хорошо знает нашу работу. У него масса друзей и тех, кто работает на него в управлениях и городском, и областном.

Я перебрал и проверил не один десяток бывших сотрудников и даже Кондровского и, наконец, совершенно точно определил его.

Пять лет назад ушел из управления Бурцев. Первое время он обеспечивал безопасность какой-то крупной фирмы или денежного туза. Но положение шестерки его не устраивало. Приглядевшись к порядкам в том мире, куда он попал, Бурцев понял, что с его связями, с одной стороны, в среде сотрудников милиции, а с другой — преступников, можно горы воротить. И он, не будучи хозяином денег, стал хозяином положения, а потом уже и денег. Он ловко стравливал уголовников друг с другом: честных воров старой закалки — с новыми, не признающих старых правил; местных с кавказцами; руками уголовников устранял конкурентов, а самих уголовников, силами своих ребят, которыми руководил Марущак.

Взрыв в „Арго“ — один из эпизодов деятельности Бурцева. Принести спичечный коробок ГМДТ в офис „Арго“, взорвать его при помощи радиосигнала, сделать владельца фирмы более сговорчивым, а заодно и показать зубы всем, кто не желает выполнять его требования — вот его цель.

Пытаясь найти концы взрыва в „Арго“, я искал Витю Буклеева, чтобы, арестовав его, вырвать у неизвестного кукловода жало. Но потом понял, что ошибался. Арест Буклеева ничего бы не дал. Нужно было устранять кукловода. Без него, без его денег, без умелого руководства вся пирамида долго не просуществует.

Я долго думал, как выйти из этого тупика, в который я сам себя загнал. Объявить всем, что я убил Марущака, и тем самым спасти Пузановского, который, конечно, сволочь порядочная, но все же к убийству Марущака отношения не имеет. Пойти к начальству, значит, попасть в психушку, потому что этому не поверят, так как не захотят поверить. Всем лучше, если убийцей будет уголовник. И опять же, сообщи я об этом, ушел бы от ответственности Бурцев, главный организатор убийства Любани. Поэтому я решил одним выстрелом убить двух зайцев: спасти Пузю от расстрела и вывести на чистую воду Бурцева с товарищами. Я организовал ловлю этой рыбки на живца, а живцом стал сам. Я сообщил людям Бурцева, что у меня есть материалы расследования взрыва в „Арго“ и список людей из управления внутренних дел, которые, так или иначе, сотрудничают с Бурцевым. Чтобы все это выглядело правдоподобно, я предложил им купить материалы за деньги.

И они клюнули. Меня пригласили для переговоров в офис фирмы „Арго“, который мне теперь так и хочется назвать летающим „Арго“.

„Почему летающим? — подумал Кроев. — Что за бред? „Арго“ — корабль, на котором Ясон плыл в Колхиду за золотым руном. Корабли не птицы — летать не могут“.

„Но я знаю, что это моя последняя поездка, поэтому я набил бронежилет ГМДТ, который изъял из подпольной лаборатории Буклеева. Я понимаю, что ребята Бурцева, да и сам он, — люди осторожные и не дадут воспользоваться оружием или руками. У меня есть несколько возможностей решить задачу, если их использовать будет нельзя, то дверка машины Ленчика соединена с радиосигналом, детонирующим ГМДТ в бронежилете…“

На этом печатные листы заканчивались, однако в папке был еще один лист, написанный от руки. Адресован он был лично Кроеву.

„Саша, — говорилось в записке, — если все это произойдет, от меня все начнут отказываться. Первыми это сделают мои начальники. Они постараются убедить твоих начальников в том, что я психически больной человек. Но у меня есть ты. Я помню твою теорию возгораний и думаю, что ты до сих пор горишь для людей. Значит, если мое начальство упрячет рапорт под сукно, если прокурора города убедят, что я сумасшедший, останешься ты. Ты не дашь опоганить окончательно мое имя, во-первых, и, во-вторых, не дашь погибнуть Пузе, поскольку в убийстве он не виноват.

Окончательно решиться на это меня заставила встреча с женой Пузановского. Я установил адрес и посетил квартиру под видом сантехника. Саша, она чем-то похожа на Любаню. У нее даже волосы на затылке схвачены такой же резинкой. Посетив квартиру Пузановских, я навестил также лабораторию Вити Буклеева, поставил Вите нару синяков под глазом и сказал, чтобы он такими вещами больше не занимался, иначе его будет всю жизнь курировать Ленчик. Я изъял у него несколько сот граммов ГМДТ, а лабораторию разгромил монтировкой от ленчикова мустанга. Заканчиваю, иду на это без страха, но и радости у меня нет. Устал я, Саша, да так, что жить больше не хочется. Корж“.

Уже дочитывая последние строчки, Кроев стал шарить рукой по тумбочке, ища записную книжку. Найдя номер Коржа, он позвонил ему домой. Телефон молчал. Тогда он набрал номер дежурного по управлению. Тот сообщил, что Корж будет работать завтра. И Кроев не стал больше разыскивать Павла.

Через час Александру позвонили и сообщили, что в офисе фирмы „Арго“ — взрыв. И тут Кроева кипятком ошпарила догадка. В „документе“ Коржа была опечатка. Павел, скорее всего, сам печатал его на машинке. Там должно быть „взлетающий Арго“, а вовсе не „летающий“. Мог бы догадаться…».

На следующий день Кроев присутствовал при допросе оставшегося в живых телохранителя и владельца «Арго» Евлампиева.

Допрос вел Пряхин. Присутствие прокурора сделало следователя донельзя правильным и принципиальным. Он задавал вопросы, требовал четко формулировать ответы, был неулыбчив и даже мрачен.

Телохранитель всячески изворачивался, говорил, не знает, что произошло в офисе. Его послали принести из машины какую-то папку. Ключ от машины дал ему сам Корж. Когда он стал открывать дверцу, раздался взрыв. Он до сих пор не понял, есть ли связь между взрывом и тем, что он открыл дверь, или взрыв произошел по неизвестным ему причинам там, в офисе.

Следователь, который уже осмотрел место происшествия и нашел там искореженные наручники, держал этот козырь в запасе.

Пробежавшись по вершкам, Пряхин вернулся к приезду Коржа в офис «Арго». Кто ждал Коржа? Зачем приехал Корж? В чем он был одет? Кто встречал его, беседовал с ним? Как в офисе оказался Бурцев, не имеющий к «Арго» никакого отношения?

Усыпив бдительность качка, Пряхин опросил:

— Это вы надели наручники на Коржа?

Качок не ожидал конкретного вопроса и ответил:

— Это сделал Виктор, второй телохранитель.

— Почему он это сделал?

— Его попросил сделать это Бурцев, так как опасался, что Корж может выкинуть какую-нибудь шутку.

— Чего боялся Бурцев?

— Бурцев предполагал, что Корж может подумать, что он виноват в смерти его жены.

— О чем говорили Бурцев и Корж?

— Я не слышал разговора, так как находился в другой комнате вместе с Евлампиевым.

Следующим был Евлампиев. Владелец «Арго» был растерян. Он тоже не слышал разговора Бурцева с Коржом. Его попросили выйти, так как разговор был конфиденциальным. Зачем Бурцев встречался с Коржом, он не знает. Он считал, что они друзья, так как Бурцев когда-то работал в милиции.

Из первых допросов Кроев понял, истинные мотивы приезда Коржа следствие вряд ли выявит. Оставалось надеяться на «документы», которые Павел разослал в УВД и в городскую прокуратуру.

Уже похоронили тех, кто погиб в офисе. Уже стал забываться сам факт взрыва, уже завершилось служебное расследование по факту гибели Коржа, а реакции на «документ» не было, словно и не было в природе никакого документа.

Кроев через Пряхина запросил материалы служебного расследования о гибели Коржа. Никакого упоминания о документе.

Александру ничего не оставалось, как поехать в городскую прокуратуру. В канцелярии Кроев стал искать несуществующий документ, якобы отправленный из прокуратуры Центрального района. Под номером 541/2 в реестре значилось письмо, отправителем которого был Корж. Письмо было отослано помощнику прокурора по общему надзору. Кроев зашел к нему. Конечно, тот слыхом не слыхивал о таком письме.