— Где он? — тихим металлическим голосом спросил комитетчик. Оттиснув меня, он по-хозяйски и стремительно прошёл в квартиру.

— Кто? — разыграла дурочку Санда да Кун, начиная ощущать тревогу.

Да Лигарра сел в кресло.

— Санда, присядьте.

Я покорно села. Мне было очень нехорошо. Вот так влипла…

Ты хотела сотрудничать с КСН? Вот тебе КСН. Вопрос только в том: Карун да Лигарра — это правильный КСН или нет?

— Здесь был человек, назвавшийся да Ринн.

Он не спрашивал. Ну чего уж там, сообразила я. Нас видел консьерж, могли видеть соседи, могли видеть слуги соседей…

Я кивнула.

— Так точно.

— Санда, не паясничайте, всё очень серьёзно.

Это я и так понимала — по его тону! Это был не Карун. Это был чужой и страшный человек. Очень опасный. Потому что он был властью.

Но кое-какое понятие про разговор с сотрудником КСН у меня уже было. Такой разговор, чтобы упомянутый сотрудник остался доволен.

— Вечером, когда я пришла домой, — начала я, — меня поджидал у подъезда человек, в котором я признала Лапарси да Ринна, — я решила не упоминать о том, что они с да Лигаррой были друзьями. С Каруном — но не с да Лигаррой, а потому не стоило, — Он был испуган и попросился у меня переночевать под предлогом того, что его преследуют. Я уточнила, почему он не обратился в бюро КСН.

Да Лигарра приподнял брови.

— Да вы сознательная женщина, — в его голосе мне почудилась улыбка, за которую мне очень хотелось ухватиться, но я себе это запретила.

— Я благоразумная, — с достоинством отрезала я и продолжила, — На что я получила крайне невразумительный ответ. Испытывая сомнения, я тем не менее пригласила да Ринна к себе. Мне казалось, что он важный человек, и я смогу принести пользу, если он у меня останется. К сожалению, он ничего не рассказал мне о сути преследования. Наверное, я плохо умею расспрашивать, — повинилась я, — Так же к сожалению, я не смогла удержать его у себя, не вызывая подозрений. Он ушёл рано утром, ещё ночью даже. Сказал, что едет к родственникам, но намекнул, что может врать мне ради моего же блага.

Да Лигарра выдержал минуту напряженного молчания.

— Всё отлично, Санда, но всё очень плохо. Я охотно верю, что вы не имели понятия, кого принимали, но я вынужден вас арестовать. По обвинению в содействии Абсолютно Установленному Отродью. Вы будете допрошены вначале как свидетель, а если будет сочтено нужным — как соучастник.

От шока и испуга я вообще не поняла, как оказалась в машине КСН. Если да Лигарра мельком и сжал мою руку, то я в этом абсолютно не была уверена.

Единственная мысль, которая меня какое-то время занимала — теперь уж Семья да Рагиро и дирекция меня точно зароет — ведь я не приду на работу сегодня. А потом я поняла, куда меня везут…

Кажется, я потеряла сознание. «Как соучастник»… Эта мысль обездвижила меня и почти лишила воли. О том, что это значит, ходили только очень осторожные слухи.

Природа наградила меня достаточно сухим и холодным разумом. Даже если мне и случалось терять соображалку от переизбытка чувств, это никогда не длилось слишком долго (возможно, именно потому я и не вышла замуж). Итак, несмотря на чудовищный страх, сковавший меня, через некоторое время я начала приходить в прежнее состояние.

Меня препроводили в какую-то закрытую комнату. Там было два стула и больше ничего. Ничего существенного — но ведь и ничего страшного? Постепенно осознав это, я уселась на стул и предалась терпеливому ожиданию — может быть, я просто скверно представляла себе, что меня ждёт, если проблемы всё-таки начнутся. Но сюда никто не заходил. Через время мне надоело сидеть как пень, я вытянула ноги на второй стул, после чего и вовсе села на пол. Только тогда я сообразила, что за мной, должно быть, наблюдают, но к тому моменту меня это уже не волновало. Наблюдают — ну и пусть. У меня уже не было сил бояться, а ещё у меня затекла задница. Я походила по комнате и даже сделала несколько гимнастических упражнений. Ну не коркой же мне тут покрываться?

Прошло ещё минут десять, и дверь открылась. Безликий охранник кивком головы приказал мне следовать за ним. Вообще-то я уже знала, что выглядеть так, как они выглядят, может и человек с обычной внешностью. Я даже начала получать удовольствие, исподтишка наблюдая за своими сопровождающими. Не то чтоб я всё это время не испытывала страха — напротив, все мои силы были, как мне казалось, мобилизованы до предела. Но дрожать и вообще жалко выглядеть отец меня накрепко отучил.

Двери позади меня закрылись. За столом сидел хмурый да Лигарра, он писал в целой кипе бумаг и перекладывал уже отмеченные в другую стопку. В его кабинете царил хаос, никак не соотносившийся в моём сознании с тем образом, который у меня складывался от общения с ним. А если это и есть слепок его души? Забавно… В таком бардаке могут скрываться какие угодно сюрпризы.

— Садитесь, Санда, — сказал да Лигарра, не поднимая головы.

Я села. Некоторое время ничего не происходило.

— Надеюсь, вы не слишком испугались? — прохладно спросил он.

Мне захотелось его стукнуть. Наверное, это как-то отразилось на моём лице — на нём вообще всегда всё отражается — потому что офицер всё-таки сдержанно улыбнулся.

— Не злитесь на меня. Потом вы поймёте, что это для вашего же блага. Я не знаю, что происходит, а оставлять вас без присмотра — просто безумие. Пришлось немного опередить события.

Это слишком походило на слова Мара да Луны, но я лишь прошипела:

— Только не убеждайте, что вы меня только что спасли.

Да Лигарра хохотнул. В его речи и поведении я уже не раз замечала этот лёгкий переход между мёртвенным спокойствием комитетчика и таким себе весёлым раздолбайством. Которое он невозмутимо прикрывал чашкой кофе или взглядом в окно. Казалось, иногда ему хотелось вести себя иначе (ну хотя бы с некоторыми людьми), но звание не позволяло.

— Ну-ну… Чтоб вы знали, вы уже внесены в список потенциальных штатных сотрудников. Ваше сознание чрезвычайно устойчиво и при этом гибко. Я был прав, — он победно оскалил зубы.

— Карун, перестаньте, — с неожиданной злостью проговорила я, а он вздрогнул, будто на иголку сел, — Если вы хотели меня запугать, зачем потом вести себя не так, как вам положено по чину — все эти шуточки и дружеские подходы? Давайте играть в ваши игры и дальше: вы — сотрудник какого-то там отдела КСН, я — свидетель или соучастник Абсюлютно Установленного Отродия. Унижайте меня, допрашивайте, пугайте. Я сбиваюсь с дыхания, когда вы изображаете «доброго следователя».

Да Лигарра вздохнул.

— Вам это надо?

— Что? Ваша жестокость и допрос с пристрастием без соблюдения прав и обычаев, как НЕчеловека? Конечно нет, что за вопрос. Но если вы сами не верите в мою причастность, то какой Тени вы от меня хотите?!

— Я хочу ещё раз с вами побеседовать.

Признаться, его кроткость меня обезоружила.

— Валяйте, — сказала я.

Мы беседовали часа два. Мне пришлось рассказать всё — или почти всё, если быть точным. Просто были вопросы, которые я хотела бы задать его человеческой ипостаси, но не рисковала произнести их вслух в здании бюро КСН… Я даже перестала про них думать. Забыла про них… Вот так.

В общем, он узнал про каждый вздох да Ринна, про каждое моё подозрение, про беседы с Маром насчет интриг. Я и про угрозы да Растана выложила. Ну вообще-то глупо бояться медведя в пасти у тигра, правда? Даже если тигр (предположительно) какой-то неправильный — ведь от этого его зубы короче не станут? Узнав про манёвры директора, да Лигарра помрачнел и принялся меня распекать.

— Вы могли сказать мне сразу!!! Немедленно!!! Вот же Тень, всё ваша, Санда, ложная деликатность… — он необыкновенно разволновался, — вы чуть не попали в беду!

— Я могу узнать, что вообще происходит? — спросила я жалобно.

Он зыркнул на меня, и мне пришлось проглотить язык. Конечно, мы не на пенёчке в лесу. Мы в бюро расследований КСН. В третьем, кстати, отделе. А тут всё не так. Хотя от этой мысли мне стало очень нехорошо.