— Санда. Если вы где-то вслух скажете то, что вы сейчас сказали, вас… не поймут. Более того, Санда, если вы это скажете, это будет последнее, что вы сделаете.

Моё лицо онемело. Комитет никогда не признАет, что какие-то там Десять Семей способны вить из них верёвки. Из них всех или хотя бы из части Комитета. Но они не какие-то — я хорошо помнила, что рассказывал мне Мар. И его оговорку, что да Лигарра может прикрыть меня от них, если успеет. А да Лигарра наверняка знает об этом куда больше Мара. Не потому ли он таскает меня за собой, как семейную хупара?

— Мы сдаёмся? — пробормотала я, — Но Лапарси же ваш друг.

Он тревожно пожал плечами.

— Лапарси, возможно, уже мёртв. А мы в вами — ещё нет.

Мы помолчали. Ключевое слово «ещё»?

— А Десятка..? — одними губами прошептала я.

— Санда, выкиньте это из головы, — тихо и серьёзно повторил он. Смягчившись, да Лигарра добавил, — Я тоже хотел бы знать, кто за этим стоит. Но дело поворачивается так, что цена за поиск объекта моей защиты делается слишком высока. И, боюсь, через пару дней эта цена будет мне не по зубам. Это даже без учёта очевидного — что сила, способная эффективно влиять на моё руководство, на мне даже не споткнётся. А уж на вас и подавно.

Итак, мои размышления были верны.

— Поэтому вы отослали меня к Куркису?

— Санда, вы в опасности. И это я вас туда втянул, — тихо проговорил Карун, — На вас могут… пытаться воздействовать. Потому что вы каким-то образом (хотя не без моей подачи) появлялись там и тут — и со всей своей непосредственностью разрушали чужие планы. Все думают, что вы главная фишка. Спору нет, вина за такое положение вещей лежит только и исключительно на мне, — Ого, подумала я с уважением, а он и впрямь сильный человек, — Но пока я рядом — это исключит хотя бы прямую агрессию со стороны нашей неведомой третьей силы — пока давайте обойдёмся без фамилий. Сегодня днём я не мог вас повести с собой туда, куда я шёл. А оставить вас без своей защиты не смел. Но поджидать вас дома — это было самое очевидное. Так что простите меня. Я хотел вас использовать как помощника, а теперь вынужден буду закрыть дело. Но до тех пор я собираюсь выжать из него всё. Кто знает — может, на этот раз они таки получат по заслугам. А победителей не судят.

В тишине резко и пронзительно зазвонил телефон.

Встав, Карун пересёк разделявшее его и аппарат пространство и взял трубку.

— Да Лигарра.

Он молча выслышал доклад подчинённого, а потом неожиданно сцедил через зубы жуткое Бого-хульство.

— Ясно. Тревога четыре по восьмому блоку — активна. Открывай поиск. Уже? Хорошо. Будь на связи.

Нажав на клавишу, он тщательно набрал ещё один номер.

— Ещё раз здравствуйте. По тому же поводу, — его голос стал похож на дорогую ткань: такой же ровный, хорошо поставленный, с идеальной дикцией и экономными фразами, — Прошу разрешения на пятую для обоих. Кто жертва — пока не знаю. Да, может быть и так. Спасибо.

Ещё один звонок — снова, как я поняла, в «Каурру». Тут он сказал ровно три слова:

— Пятая. Скоро буду.

Отключившись, да Лигарра обернулся ко мне и проговорил:

— Да Ругана исчез. Да Ниготта тоже. Сидите дома и никуда, договорились? Никому не открывайте, кроме меня. Я буду иногда звонить.

Я кивнула.

Да Лигарра сдернул с вешалки ларго и коротко позвенел в кармане ключами от мобиля. Он медлил, словно всё же не хотел меня оставлять. Даже сквозь его недвижимое лицо проступали тревога и сомнения.

— Санда, если что-то не так, берите такси и бегом туда, куда вы так не хотели бы вернуться. Адрес помните? Ринногийя, 8. Назовёте дежурному мою фамилию, меня найдут.

В бюро третьего линейного. Вот же ситуация…

Уже в дверях он обернулся.

— Семья да Ниготта — давние партнеры да Райхха. Более того, они как бы даже находятся в зависимости от Первой Семьи. Хотя, само собой, этого никто никогда не признАет.

— Если вы знали об этом, то почему же ничего не предпринияли?!

— Не я директор «Каурры». А над офицером седьмого ранга ещё много серьёзных людей, — пробормотал да Лигарра. Да, от кого-то я уже слышала подобную реплику. От некой Санды Киранны да Кун, сетовавшей на пациентов «Масийи Рунтай», — К тому же, мальчик действительно талантлив, нельзя же было отстранять его только из-за этого. То есть можно, конечно, но серьёзных фактов у меня не было.

Он кивнул мне и пошагал вниз по лестнице. Я закрыла за ним дверь, ощущая дремучую сухость во рту.

Одно дело, если летуны и Десятка перебили друг другу малину (не смейтесь, но я уже сомневалась, за кого болеть). Другое, если они действуют сообща. Я отправилась на кухню и продолжила уборку — просто чтобы занять руки…

Я слонялась из угла в угол около часа. Ничего не происходило. Я посмотрела телевизор. Опять ворчали про угрозу Горной Страны (само собой, говорили об этом намеками и теологическими метафорами), распространялись про падение нравов и про то, куда же в таком случае глядит первый, идеологический, отдел КСН? Но про это растекались ещё осторожнее, чем про Отродий. Совет Мудрейших хотел переложить беду со своей больной головы на ещё более больную, да? Я кривилась и думала — как же на самом деле всё сложно. Куда сложнее, чем я считала ещё даже месяц назад. Мне казалось, вокруг меня всё достигло некой критической точки — это могло взорваться в любой момент, воздух загустел от ожидания, а в животе у меня ныло.

Телефонный звонок заставил меня подпрыгнуть. Я метнулась к аппарату, но секунду медлила. Кто там? Да Лигарра или враг? Звонки настойчиво повторились трижды, четырежды, наконец, я не вынесла и схватила трубку.

Голос на линии был для меня насколько же знакомым, настолько и неожиданным. Провода донесли возбуждение, облегчение и тревогу.

— Госпожа Санда?!

— Кинай?! — поразилась я.

— Госпожа Санда. Хвала Богам, вы живы и с вами всё в порядке. У нас тут такие разговоры ходили… ну да о чём это я, — спохватился он, а мне стало чуточку стыдно. Я могла бы хоть Мару позвонить за эти два дня. На работу не пришла, на звонки не отвечала, и что там творилось в моё отсутствие, я могла лишь представить… Даже с моим наличием на месте в «Масийе Рунтай» зрел чудовищный кризис. А я пропала. И Мар с Кинаем наверняка места себе не находили. Размышляли, что случилось и кто за этим стоит — да Растан или Комитет, и вообще неясно, что хуже.

— Я в порядке, Кинай, но рассказать ничего не смогу. Так Мару и передай. Может, потом как-нибудь.

В этом я сильно сомневалась.

— Я не от господина Мара звоню, — быстро, встревоженно и как-то стыдливо проговорил Кинай, — Он не знает. И он не должен знать. Госпожа Санда, я знаю кое-что важное. Я должен вам это рассказать. Меня тут по делам послали за территорию. У меня есть около получаса в запасе — мы не могли бы встретиться? Скажем, в парке на углу Пин и Ранголеры?

Я испытала короткие сомнения. Да Лигарра велел никуда не отлучаться. Но ведь Кинай мог и впрямь сказать что-то такое, за что Карун мне потом спасибо скажет. Как он сказал? Победителей не судят? К тому же, Киная я знала куда лучше, чем да Лигарру — голос у него был очень серьёзным. Кинай, напомнила я себе, умница каких ещё поискать — о чем, ввиду его хронического раздолбайства, обычно забывали.

— Да, Кинай. Я буду там через десять минут.

Мы оба положили трубки, и я кинулась одеваться. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы натянуть эти новомодные брезентовые брюки (мне они жутко нравились), блузку и кофту. Не теряя ни сукунды, я кинулась к двери — ещё не хватало, чтобы именно в моё отсутствие позвонил да Лигарра и поймал меня на нарушении приказа. Ещё, чего гляди, заявит, что это непослушание контролёру и шагом марш в камеру.

…Если бы в этот миг, переступая порог квартиры на улице Пин, я знала, что покидаю её навсегда?! что больше никогда в жизни — ни во сне, ни наяву — я не войду сюда?! Что бы я сделала тогда? Глянула бы я вокруг напоследок, старясь запечатлеть в памяти свой замусоренный дом, где я прожила десять холостяцких лет? Взяла бы я что-то с собой — хупарскую безделушку, книгу или фотографию?