Тут покрывало чуть откинулось, и из-под него молниями сверкнули зеницы Тора.

— О, отчего это у Фрейи так горят глаза? — спросил Трюм.

— Бедняжка, бедняжка, — сказал Локи. — Не диво, что у нее горят и прямо-таки лезут из орбит глаза. Она не смыкала их восемь ночей, так ей не терпелось войти в твой дом, Трюм. А сейчас настало время жениху с невестой соединить руки. Но сперва, Трюм, дай ей подержать молот Мьёлльнир, чтобы она понимала, какую высокую цену платят за нее великаны.

Тогда Трюм, самый глупый из великанов, встал и принес Мьёлльнир, защиту Асгарда, в пиршественную залу. Тор едва не вскочил и не выхватил его у великана. Локи насилу удержал его. Трюм вложил рукоять молота в ладонь своей мнимой невесты. Тор стиснул молот и вскочил на ноги. Покрывало упало — и все увидели его лицо и свирепый взгляд. Тор ударил Мьёлльниром по стене дома. Стена рухнула. И тогда Тор с Локи выскочили в пролом, а крыша и стены обвалились и придавили вопящих великанов. Так Мьёлльнир, защита Асгарда, был потерян и вновь обретен.

Пир у Эгира

Как торжествовал Тор

 Асы и ваны, собравшиеся на пир в чертоге старого Эгира, скоротали время между полуднем и вечером, слушая уморительные истории, которые Локи рассказывал о Торе. Стемнело, а съестным даже и не пахло. Тогда обитатели Асгарда кликнули двух слуг Эгира — Фимафенга и Эльдира — и попросили их подать ужин. Принесенного едва хватило гостям, чтобы заморить червячка, и они отправились спать, говоря:

— Видно, Эгир затеял грандиозный пир и попотчует нас завтра на славу.

Настало завтра, наступил полдень, а обитатели Асгарда все еще не замечали никаких приготовлений к пиршеству. Тогда Фрейр встал и пошел искать великана Эгира, владыку морей. Тот сидел во внутренних покоях, повесив голову.

— Эй, Эгир, — сказал Фрейр, — где же угощение, которое ты сулил обитателям Асгарда?

Старик Эгир промямлил в ответ что-то невразумительное, теребя бороду. В конце концов он поднял на гостя глаза и объяснил, в чем дело. Оказалось, брага для пира еще не сварена, так как у Эгира не нашлось достаточно вместительного котла, чтобы сварить столько, сколько нужно.

Услыхав об этом, асы и ваны испытали горькое разочарование. Кто теперь, в такой дали от Асгарда, задаст им пир? Эгир был единственным великаном, относившимся к ним по-дружески, и тот не смог ублажить их, как должно.

Тогда присутствовавший при сем молодой великан промолвил:

— У моего родича, великана Хюмира, есть котел в версту шириной. Если бы принести сюда котел Хюмира, мы бы попировали вволю!

— Кто-нибудь из нас может сходить за котлом, — подхватил Фрейр.

— Увы, Хюмир живет за непролазной чащей и за горой до небес, — сказал молодой великан, — а к тому же он грубиян и скупердяй.

— И все же кто-то из нас должен пойти, — упорствовал Фрейр.

— Я отправлюсь к Хюмиру, — проговорил Тор, поднимаясь. — Я отправлюсь к Хюмиру и силой или хитростью добуду котел в версту шириной.

Он сидел совершенно подавленный насмешками Локи и был рад случаю доказать асам и ванам свою доблесть. Он затянул потуже пояс, удваивавший его силу, и надел железные перчатки, помогавшие держать молот. Потом поднял Мьёлльнир и кивнул молодому великану: мол, давай, показывай дорогу.

Асы и ваны рукоплескали Тору, когда он выходил из чертога старого Эгира. Но Локи ехидно бросил ему вслед:

— Только смотри не выпускай из рук молот, невеста Трюма!

Тор, следуя за юношей-великаном, преодолел непролазную чащу и гору до небес и вышел наконец к жилищу великана. На бугре перед домом Хюмира он увидел чудовищного стража. То была сморщенная старуха-великанша с множеством голов на широченных плечах. Она сидела на корточках, и ее головы, росшие пучками, смотрели в разные стороны. Когда Тор и молодой великан приблизились, из всех ее пастей понеслись мерзкие вопли и визги. Тор сжал свой молот и метнул бы его в великаншу, если бы она в знак приветствия не взмахнула рукой. Юный великан, сопровождавший Тора, поздоровался с нею, назвав мамашей.

— Входи, сынок, — проверещала старуха, — и попутчика проведи.

Великанша — она была бабкой Хюмира — продолжала вопить и визжать. Однако Тор твердым шагом прошел мимо нее в жилище великана.

Уразумев, что сынок привел в дом одного из обитателей Асгарда, она испугалась за них обоих и сказала:

— Хюмир разъярится, обнаружив под своим кровом одного из асов. Он попытается убить тебя.

— Вряд ли это ему удастся, — ответствовал Тор, еще крепче сжимая Мьёлльнир, молот, перед которым трепетало все великанье племя.

— Спрячься, — сказала великанша. — А то ведь он может под горячую руку прибить моего сынка.

— Я не привык прятаться от великанов, — заявил Тор.

— А ты спрячься ненадолго! Не показывайся, пока Хюмир не поест! — взмолилась великанша. — Он возвращается с охоты буйный. А когда насытится, малость утихает. Обожди, пока он не отужинает.

Тор в конце концов согласился. Он и молодой великан укрылись за колонной зала. Едва они успели схорониться, как во дворе раздался топот великаньих ног. Вот Хюмир показался на пороге, с бородой, подобной заиндевелому лесу, и с охотничьим трофеем — упирающимся диким быком. Хюмир был так горд своей добычей, что втащил ее прямо в зал.

— Я изловил живьем быка с самой здоровенной головой и самыми мощными рогами. Прободающим Небо зовется этот бык. Никто из великанов, кроме меня, не мог бы его поймать.

Он привязал быка к столбу у двери, а потом глаза его обратились на колонну, за которой скрывались Тор и молодой великан. От Хюмирова взгляда колонна треснула по всей длине. Хюмир шагнул ближе. Каменная колонна подломилась и рухнула вместе с поперечной балкой, которую подпирала, и все котлы и котелки, висевшие на балке, с ужасным грохотом посыпались вниз.

Тогда Тор выступил вперед и стал лицом к лицу с разъяренным великаном.

— Это я, друг Хюмир, — сказал он, играя молотом.

Хюмир, знавший Тора и силу его молота, отпрянул.

— Раз уж ты в моем доме, Тор из рода асов, — произнес он, — я не буду ссориться с тобой. Накрой ужин для Тора, для своего сына и для меня, — велел он старухе-великанше.

Обильный ужин, состоявший из трех жареных быков, был выставлен на стол, и Хюмир, Тор и молодой великан уселись есть. Тор один умял целого быка. Хюмир, который сам смолотил почти двух, уделив хозяйке и своему юному родичу лишь по скромному кусочку, громко выражал недовольство прожорливостью Тора.

— Ты опустошишь мои угодья, Тор, — ворчал он, — если слишком загостишься у меня.

— Не кипятись, Хюмир, — сказал Тор. — Завтра я отправлюсь рыбачить и возмещу тебе то, что съел.

— Тогда я отправлюсь с тобой, Тор, — проговорил Хюмир. — И не пугайся, если я поведу ладью в бурное море.

Наутро Хюмир первый встал с постели и пришел с багром и веревками туда, где спал Тор.

— Пора отрабатывать съеденное, Тор, — рявкнул он.

Тор поднялся, и, когда они вместе вышли во двор, великан сказал:

— Ты должен сам раздобыть себе наживку. Только смотри, чтобы наживка была порядочная. Там, куда я собираюсь взять тебя, маленькие рыбешки не водятся. Если ты никогда раньше не видел чудовищ, то теперь увидишь. Я рад, что ты предложил порыбачить.

— Такая наживка сгодится? — спросил Тор, хватая за рога Прободающего Небо — быка с самыми мощными рогами на самой здоровенной голове, которого поймал и притащил домой Хюмир. — Такая наживка сгодится, как по-твоему?

— Да, если ты с ней совладаешь, — сказал великан.

Тор, ни слова не говоря, со всего размаху ударил быка кулаком промеж глаз. Огромный зверь рухнул мертвым, и Тор оторвал у него голову.

— У меня есть наживка, и я готов следовать за тобой, Хюмир, — сказал он.