Всё-таки виноватый зять — отличный зять.

— Надо, конечно, — кивнула, по привычке доставая чашку и засыпая в неё растворимый кофе. — Если я дома, то это не значит, что Оля освобождается от своих обязанностей, — я с тоской уставилась в окно. — Ещё надо бельевые верёвки перевязать в ванной, а то совсем прохудились. А там высоко, сам знаешь…

— Сделаем, Ксения Викторовна! — парень с готовностью кивнул. — Чего купить-то надо?

— Сейчас, погоди…

Вытащила из сумки листок с рекомендациями, несколько раз перечитала… А что вообще есть-то теперь? Чтобы сидеть на этой прописанной диете, надо в пять раз больше денег, чем при нормальном человеческом питании. Опять расходы…

— На, — я отдала ему список. — Как хочешь, но чтоб в тысячу уложились. Ну в полторы, ладно… — я практически от сердца оторвала банковскую карту и протянула ему, даже не уверенная полностью в том, что пресловутые полторы тысячи там вообще есть…

— Мы ушли, ма! — Ольга, по всей видимости, решила не показываться мне на глаза. — Федь, ну пойдём уже… — вот тут её тон резко изменился с радостно-подлизывающегося на капризно-недовольный. — Видишь, мама устала… Давай не будем мешать…

— Да, не торопитесь там! — крикнула ребятам вдогонку, вытаскивая из шкафа раскладушку.

— Пока, мам!

— До свидания, Ксения Викторовна!

— Пока, — выдохнула на последнем издыхании, разбирая кровать.

Всё-таки пролежать три дня в постели — не такая уж плохая затея. На больничном я или где, в конце концов…

— Ксень, ну чего ты расстраиваешься раньше времени? — Люська с физиономией страдающего ангела дотронулась до моего плеча. — Ну я понимаю, если бы ты… не знаю… беременная была! Вот это да! Ребёнок, он навсегда, согласна! И ещё одного нам точно не потянуть! — она в притворном ужасе закатила глаза. — А тут-то что… Фи-и-и… Ну не выгорит — запишемся обратно к доктору, он всё вернёт как было…

— Иди ты, Люсь… — я закрыла лицо руками. — До сих пор не могу поверить, что повелась на эту херню и сделала это…

— Ксюх, ну не раскисай! — подруга нахмурилась, явно теряя терпение. — Слушай, а доктор тебе часом не рассказывал о побочных эффектах гименопластики? Может, это… послевосстановительная депрессия там какая бывает… И ты щас поплачешь пару дней и успокоишься, а?

— Я успокоюсь, когда всё это закончится! — я едва не взвыла, не имея сил даже злиться на неё. — Хорошо тебе вообще… Сама счастливо замужем, трахаешься раз в неделю, а я… Я… Тут… Вот это всё… — слёзы снова безвольно потекли по щекам.

— Ксенечка, ну мы же не просто так! Ты тут сопли глотаешь с таким видом, будто всё пропало уже! — Люся понизила голос до таинственного шёпота. — А ведь всё только начинается, Ксю…

— Для меня уже началось! Я себя чувствую… неполноценной, вот! — я снова залилась слезами, озвучивая вслух это отвратительное постыдное ощущение. — А ещё… дурой я себя чувствую! Просто полной идиоткой! Зачем я тебя только послушала…

— Так, прекрати истерить! — Люська наконец рассталась с остатками своего и без того сомнительного терпения. — Я сегодня сама похожу по сайтам, поищу… вакансии. А ты зарегистрируйся вот здесь и тоже смотри… — она тыкнула пальцем в экран моего мобильника. — Ну пусть не сразу, не сегодня вечером, но мы обязательно найдём покупателя, ну! — подруга тряхнула меня за плечо. — Да что там искать вообще? Девственность — она и в Африке девственность! Раз у других покупают, у нас тоже купят!

Ну-у-у… В принципе, убедительно.

Вытерла слёзы. Отхлебнула кофе из чашки, потянулась за очередной порцией торта…

— Не понимаю я вообще этих мужиков, Люсь… Ну вот зачем? Зачем они это делают? — я затолкала в рот приличный кусок, жмурясь от удовольствия. — Ну что за кайф — быть первым у бабы? Вот я наоборот вообще не хотела бы быть первой у какого-нибудь придурка, который даже представления не имеет о том, что и куда присовывать…

— Да какая тебе разница, зачем? Делают и делают, Ксюх. А мы с тобой на этом деньги сделаем, — Люся уверенно кивнула, потирая руки. — И вообще, потом расскажешь, как оно там… Ну… Больно или нет… Я, может, тоже для Кольки сделаю… Представляешь, такой подарок на день рождения ему… — она захихикала, мечтательно поднимая взгляд в потолок. — Но я, конечно, на неделю сделаю, мне-то продавать не надо, — подруга снова устремила на меня серьёзный взгляд. — Мы с тобой ещё потом канал свой создадим! Где будем рассказывать таким же дурочкам, как надо жить и вертеться…

Расхохоталась в голос, растирая по щекам остатки соплей.

— Да, и слоган на заставке будет "если у вас нет денег, то надо продать что-нибудь ненужное, а чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно восстановить девственность"…

Люська отставила свою чашку и зажала рот ладонью, сдерживая хрюкающий хохот. Не сдержала, прыская диким ржачем…

— Мам!

Замерли как по команде. Оглянулись на дверь…

— Ой, Сонька… Привет! — Люся подняла руку в приветствии, всё ещё вздрагивая от смеха. — Мы опять тебя разбудили, да?

Дочь только вздохнула и перевела на меня осуждающий взгляд.

— Мам, ну можно потише? Завтра в школу вообще-то…

Поднялась с табуретки, присела перед ней на корточки. Крепко обняла, памятуя о том, как давным-давно, в раннем детстве, дочь будила меня по ночам и просила обнять, без этого она просто не могла уснуть снова. Так и осталась эта привычка между нами…

— Сонь, извини, солнышко… Мы тихо будем, ладно? — я покрепче прижала её к себе. — Хочешь тортика кусочек?

— На ночь сладкое вредно, — она совсем по-взрослому скорчила недовольную гримасу. — И вы обе потолстеете…

— Да! — смиренно ответили хором с Люськой.

Дочь только неодобрительно покачала головой, царственно покидая кухню. Достанется же кому-то свекровь…

— Короче, Ксюх! — Люська честно попыталась говорить шёпотом, но у неё это всегда плохо получалось. — Прорвёмся, поняла?

Обречённо опустила плечи, возвращаясь на табуретку.

— Поняла…

С грустью заложила последнюю таблетку в посудомойку — опять траты, и в завтрашний список покупок придётся внести ещё один пункт. Нажала кнопку, как всегда замирая от восторженного ощущения наличия этой самой посудомойки на моей обновлённой кухне — всё-таки сбылась многолетняя мечта идиотки… Наверное, это чувство счастья и какого-то восхищения останется со мной навсегда — я так долго шла к этому ремонту, так старательно продумывала каждую деталь, каждый штрих, общую картину интерьера, так тщательно подбирала цвета, материалы, бытовую технику, что сейчас мне здесь всё кажется идеальным, от фасадов до петель. И это безграничный восторг…

Жаль, что это лишь минутный всплеск эмоций — стоит вернуться в реальный мир и вспомнить про долги, как хочется рыдать и выть…

Села за стол, поставила поближе чашку с кофе, придвинула мобильник. Но в очередной раз вместо скаченных Люськой сайтов полезла совсем не туда…

"…Как правило, первый половой акт у женщин сопровождается болью и кровотечением. Боль при дефлорации может быть очень сильной, а может и отсутствовать вовсе, но чаще всего встречаются промежуточные варианты. Интенсивность боли зависит как от особенностей строения девственной плевы, так и от психологического настроя женщины и от поведения её партнера-мужчины…"

Тяжело вздохнула, откладывая телефон в сторону.

Что я помню о своём первом разе? В смысле о "первом" первом разе…

Да всё помню!

И как решилась на этот шаг после недолгих уговоров Лёши, надеясь на то, что он предложит мне стать его девушкой после этого, и как Лёха мучился всю ночь, пытаясь хотя бы войти в меня, сдерживая из последних сил злость и нетерпение, хотя, как истинный ловелас и первый красавчик в нашей тусовке, он уже имел опыт по лишению девственности с другой девчонкой из параллельного класса, и как я очень хотела дать ему то, что ему требовалось, но только кусала в кровь губы и зажималась от его напора, честно пытаясь расслабиться и потерпеть… Как я в ужасе потом врала маме про рано начавшиеся в этом месяце месячные, ибо кровь текла несколько дней… Как потом мама переживала и водила меня к гинекологу, чтобы проверить, нормально ли у меня там всё… Как потом она тихо плакала у себя в спальне, когда выяснилось, в чём дело… А мне было стыдно не столько от того, что я лишилась девственности, сколько от того, что не призналась матери в том, почему у меня кровь… Бр-р-р-р…