– Ты не прав, Паша, – мягко возразил его спутник. Рядом с рыжеволосым он выглядел весьма импозантно: темное драповое пальто, отглаженные брюки, строгая шляпа и едва различимый аромат мужского парфюма. Обстоятельность его слов соответствовала респектабельности внешнего вида. – Если ты живешь, значит, ты должен…
Наверное, рыжий собрался перебить монолог собеседника именно на этом месте, но его опередила Люба.
– Так это ты! – сказала она негромко, но веско, и парень с прокуренным голосом поднял на нее серые глаза.
Увидев редактора сектантского журнала «Чистота» прямо перед собой, Седов полуоткрыл рот и уставился на нее, словно встретил привидение.
– Не надо думать, будто я ничего не знаю! – тихо сказала Люба, скрипнув зубами. От ярости ей все труднее было говорить. – Как же ты мог, предатель? И я тебе помогала, дура! Ты без стыда смотрел в глаза Учителю! Ты предатель, убийца и редкая гадина!
Седов, видимо, хотел ответить что-то – он развел руками, набрал воздуха для ответных слов, но внезапно раскашлялся.
Люба снова открыла рот, и вдруг ее дыхание сорвалось в истеричном мокром всхлипе. Задыхаясь в слезах, пытаясь бежать, несмотря на ноющую коленку, девушка удалялась прочь. Она не видела, как отец Сергий отвел шатающегося Пашку за ларек, где тот безвольно скорчился на ступеньках, ловя ртом осенний холодный воздух и пытаясь задушить изнуряющий тело и душу надсадный кашель.
Вздыхая, озабоченно глядя на измученного приступами кашля друга, отец Сергий грустно произнес:
– Иногда я думаю, что самый горький грех – это когда люди хотят быть обмануты…
© Розова Я., 2012
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012
© Художественное оформление серии, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012
