– Может, на притолоке что осталось… – озабоченно пробурчал Седов и взялся колдовать вокруг двери.

В итоге своей бурной деятельности он собрал пару десятков совершенно бесполезных грифельных пятен. Гордясь собой, Паша отдал их Кумарову.

Оставалось главное.

– Дай-ка мне на минутку гильзу, – попросил он десятника, сев в «форд» рядом с водителем.

Рассматривая гильзу, он вертел ее в руках, внимательно следя за направлением взгляда Кумарова. Как только десятник сосредоточился на дороге, Паша выкатил кончиком пальца из-за рукава подменный предмет, а настоящую гильзу придержал ладонью.

– Знаешь, а может, стреляли не из снайперской винтовки, а из охотничьего ружья? – спросил он, протягивая десятнику гильзу.

– Да, патрон семь шестьдесят два годится для карабина, – согласился Саша, снова пряча гильзу в карман.

Паша улыбнулся в сторону – с плеч свалился тяжкий груз.

– Хм! – сказал себе Паша, разглядывая собственное отражение в зеркале ванной, что выражало удивленное одобрение по поводу перемен в собственной внешности.

По сравнению с пропитым китайцем, отражавшимся в этом самом зеркале всего два месяца назад, ныне рыжий сыщик выглядел весьма неплохо.

Судите сами: свежая, слегка загорелая рожа, белки глаз без багровых прожилок, выбрит. Плечи расправились, слегка прорисовались натруженные бицепсы, появилась бодрость в движениях. К лицу Седову была и короткая стрижка, которую делал полковой цирюльник, еженедельно оболванивавший все элитное сектантское подразделение, как мериносов.

Совместные тренировки с воинами Чистоты теперь не убивали, а делали сильнее. В своем духе здесь было даже интересно. Постепенно знакомясь с боевиками, Пашка обнаружил, что все они и впрямь ребята с серьезным прошлым, которые после возвращения на гражданку оказались ненужными в этой жизни и пригодились только Учителю.

Интеллект гренадеров глубиной не поражал: Учитель был хорош уже потому, что хорошо платил, а что он потребует взамен за доброту – никого не интересовало. Паша уже сильно сомневался, что он сможет найти свидетелей деятельности секты из числа этих парней.

Кумаров самолично разъяснил перспективному новобранцу цели и задачи элитного подразделения:

– Ну, конечно, не Белый дом штурмовать! – сказал он с усмешкой. Бывшие алкоголики плескались в бассейне, причем Кумаров держался в воде как акула, а вот Пашка едва выполнял задачу «максимум» – не тонуть. – Мы должны обеспечивать безопасность собраний и Учителя. Выполнять распоряжения Учителя. И не задавать вопросов. И если придет команда «Отмена», то не остановиться ни перед чем. – Эти туманные слова Пашка вспомнит намного позже и при других обстоятельствах. – А такая серьезная тренировка нужна просто для того, чтобы не было случайностей. Людей надо держать в форме!

Тренировки с бывшими военными напомнили Пашке его службу в армии, в том числе и дедовщину. В первую же неделю во время тренировок в бассейне умники припрятали всю одежду новенького, а когда он выбирался из воды по скользкой металлической лесенке, сдернули и плавки. Кайф был в том, чтобы заставить новичка голым и мокрым пометаться по базе, придерживая в руках собственные скукоженные от стыда гениталии.

Паша сектантам этой радости не доставил. Отрабатывая свой позорный кроль, он заметил, как трясутся кусты перед ограждением базы, сразу за плацем. Приглядевшись, заметил смеющегося мужика, выскочившего оттуда, он подал знак кому-то в бассейне за Пашкиной спиной.

Потеряв на лестнице плавки, бывший алкоголик не смутился. Выйдя из воды, срам прикрывать и не подумал. А кого стыдиться? Женщин здесь нет, кухарка уже уехала. А эти пусть посмотрят, куда он их послал, им полезно. Прошествовал к примеченным кустам, достал одежду, после чего показал дуракам… Ну, показал и ладно!

Зомби были разочарованы и сделали еще пару попыток посмеяться над рыжим салагой. Но Паша был осторожен, как лис, учуявший таксу. Клей в ботинке, патроны-петарды и пластмассовую гусеницу в супе углядел быстро. Когда зомби докатились до пукательных подушек, пригласил мужиков на пиво, в результате чего наладил отношения с сослуживцами.

Через несколько дней после осмотра башни Кумаров поделился с Пашей результатами экспертизы. В базе данных, по которым проверялись снятые Пашей в башне отпечатки, соответствий не обнаружилось. А вот гильза, оказалось, была выпущена из снайперской винтовки, как и предполагал Кумаров.

– Не может быть! – воскликнул Паша.

– Это еще что! – ответил десятник. – Винтовка эта у нас на складе хранится. Она есть в базе, за охранным агентством числится. Я даже возил ее баллистам. Ошибки быть не может – из нее стреляли в замок. Представь только, какой позор! Это кто-то из наших!..

Постепенно Седов стал правой рукой десятника Кумарова. Это означало совсем немало, поскольку выше этого чина, согласно иерархии, установленной в секте, был только сам Учитель.

Взлет Пашиной карьеры объяснялся легко: он производил впечатление человека весьма целеустремленного, имел опыт милицейской службы, никогда не спорил и не задавал лишних вопросов, отчего выглядел еще и очень умным. Но главное – его непосредственный начальник, как и во времена затяжного пьянства, параллельно переживаемого обоими некоторое время назад, чувствовал в Паше родственную душу, продвигая и поощряя перспективного новичка. Он прочил Паше руководство боевым отрядом, но Седов решил, что с территории «Стрелка» пора выбираться, ибо здесь он ни черта не узнает!

Седов стал проситься бывать на собраниях, чтобы видеть Учителя. Конкретного плана пока не было, но личность человека с ужасной внешностью весьма волновала Пашино воображение. Кумаров плохого в просьбе своего заместителя не увидел:

– Я и сам, если долго Учителя не вижу, начинаю в депрессию впадать.

Так Паша стал ошиваться в Доме пионеров регулярно, на собраниях он размещался в почетном первом ряду. С краю, конечно, но в первом ряду. Отсюда наблюдать за ходом действия было намного интереснее.

Рядом с ним сидели люди, занимавшие в секте определенное положение. Например, солидный «председатель» и студенческий лидер в своих демократичных джинсах. О других Паше рассказал Кумаров:

– Вон та девица в светлом костюме – редактор нашего журнала «Чистота». – Седов увидел миловидную девушку, преисполненную счастьем ответственности. – А тот мужик, что с ней болтает, – занимается распространением журнала. У него в подчинении человек пятьдесят бабулек, которые целыми днями ходят по квартирам и журнал раздают. Еще этим занимаются студенты. Тетка в платке – режиссер детских праздников. Она предлагает детским садам провести утренники, посвященные Чистоте.

– И что, воспитатели соглашаются?

– А то?! – воскликнул Кумаров. – Еще как! Наша Таисия Васильевна умеет чудесный праздник устроить: с костюмами, с актерами, с подарками, с музыкой! Дети в полном восторге, родителям рассказывают про праздник, родители тоже начинают интересоваться нашим делом. А вон те трое – идеологи. Им Учитель говорит основную свою идею, а они пишут проповеди и придумывают новые мероприятия…

В первый раз, приехав на собрание в качестве помощника десятника, Паша чуть было не влип. Усевшись в своем углу, Паша рассеянно рассматривал сектантов и наткнулся взглядом на человека, которого предполагал и опасался увидеть здесь. Это был тот самый артистичный приятель Эли, проповедник, говоривший на прошлом собрании о радости жизни. Он же – мужчина в сером костюме, зазвездивший Эле фальшивую пощечину в квартире рыжего алкоголика, предлагавшего ему сигареты и деньги. Псевдомуж аферистки. Он же обвинил Элю в измене Учителю и сдал ее в лапы Кумарова.

Он еще не видел рыжего шпиона, но увидит обязательно. Морщинка на лбу Седова заметно углубилась.

На сей раз на сборище сектантов был вечер вопросов и ответов. На сцену вышли красивый высокий мужчина и длинноногая грациозная женщина с приятным голосом. Они зачитывали вопросы, полученные от сектантов на последних собраниях, и отвечали на них, сверяясь с листочками в синей папочке. Сектантские идеологи хоть и смешивали божий дар с яичницей, но не стеснялись этого и брались объяснять самые сложные вопросы бытия. Они советовали лечить любую болезнь амулетом с ногтями Учителя, куп ленным в фойе Дома пионеров, воспитывать детей как Чистота на душу положит, питаться пророщенной пшеницей, поскольку это чистый продукт. Они знали все.