Люк поднял руку:

— Через минуту ты все поймешь. Сюда.

Он завернул за угол и исчез. Полностью потеряв ориентацию, я двинулся в том же направлении. Но после нескольких поворотов понял, что совершенно заблудился. Люка нигде не было видно. Я остановился и прислушался. Ни звука, не считая моего неровного дыхания.

— Люк, где ты? — позвал я.

— Тут, наверху, — откликнулся он.

Голос его доносился откуда-то сверху и справа от меня. Я нырнул под низкую арку и оказался в ярко-голубой камере из того же кристаллического вещества, что и все остальное в этом месте. Свет падал через небольшое отверстие в крыше, примерно в восьми футах надо мной.

— Отзовись, Люк! — снова позвал я.

— Я здесь, — донесся его голос.

Я встал точно под отверстием, прищурившись от яркого света. Пришлось прикрыть глаза ладонью, словно козырьком. В свете, который мог быть светом раннего утра или вечера, голова Люка и короне медных волос парила надо мной в дыре. Он опять улыбался мне.

— Это, как я понял, выход наружу, — произнес я.

— Для меня. — заметил Люк.

— Что ты хочешь этим сказать?

Послышался скребущий звук, и отверстие частично закрыл край большого валуна.

— Что ты делаешь?

— Передвигаю камень, чтобы можно было быстро закрыть отверстие, — объяснил он. — А потом вставить несколько клиньев.

— Зачем?

— Оставить проход для воздуха, чтобы ты не задохнулся.

— Великолепно! А почему я все-таки здесь?

— Давай не будем устраивать семинар по философии, — улыбнулся Люк.

— Люк, черт побери! Что происходит!?

— Неужели тебе не ясно, что я взял тебя в плен? Теперь ты узник. Между прочим, голубой кристалл блокирует любое сообщение через Карту. А также лишает тебя всех способностей по черной и белой магии, если это зависит от объектов, расположенных за пределами этих стен. Ты мне нужен пока что живой, но без клыков, и в таком месте, где я легко смогу до тебя добраться, если это надо будет сделать срочно.

Я осмотрел отверстие и соседние стены.

— Не вздумай, — предупредил он. — У меня более выгодное положение.

— Тебе не кажется, что ты должен хотя бы объяснить мне все?

Он взглянул на меня и кивнул.

— Мне нужно вернуться, — заявил он, наконец. — Я попробую взять «Колесо-призрак» под контроль. Будут какие-то предложения или нет?

Я расхохотался.

— Я с ним сейчас не в самых лучших отношениях. Боюсь, что ничем не смогу тебе помочь.

Он понимающе кивнул.

— Но я должен выяснить, что я смогу сделать. Боже, какое оружие! Если я не сумею справиться с ним, то приду одолжить у тебя идейку, как можно это сделать. А ты пока обмозгуй это, ладно?

— Я о многом подумаю, Люк. И не все мои мысли придутся тебе по вкусу.

— Ты ничего не сможешь предпринять в нынешнем твоем положении.

— Пока! — буркнул я.

Он стал задвигать отверстие валуном.

— Люк! — крикнул я.

Он остановился, внимательно на меня посмотрел, и на его лице появилось выражение, которого я никогда у него не видел.

— На самом деле это не мое имя, — сообщил он минуту спустя.

— Как же тебя зовут?

— Я твой двоюродный брат Ринальдо, — медленно произнес он. — Я убил Каина и едва не прикончил Блейза. И, к сожалению, не смог как следует кинуть бомбу на похоронах, кто-то заметил меня. С помощью ли «Колеса-призрака» или без него — я уничтожу дом Амбера. Но мне будет гораздо легче, если в моих руках окажется непреоборимая сила твоего изобретения.

— Какая оса укусила тебя, Люк? То есть, Ринальдо. В чем дело? Почему вендетта?

— Я начал с Каина, — продолжал он, — потому что именно он убил моего отца.

— Я… не знал, — мне в глаза бросилась застежка в виде феникса у него на груди. — Я не знал, что у Бранда был сын.

— Теперь будешь знать, старый приятель. Вот почему я не могу сейчас отпустить тебя и, чтобы ты не смог предупредить остальных, вынужден держать тебя в такой темнице.

— Все равно у тебя из этой затеи ничего не выйдет.

Он немного помолчал, потом пожал плечами:

— Победа или поражение, но я должен попытаться.

— Но почему тридцатое апреля? — внезапно вспомнил я. — Объясни мне, пожалуйста.

Он в последний раз навалился на валун.

— Это день, когда я узнал о смерти отца.

Валун встал на предназначенное ему место, полностью заблокировав дыру. Послышались быстрые удары молотка.

— Люк!

Он не ответил. Я видел его тень сквозь полупрозрачный камень. Минуту спустя он выпрямился и исчез из виду. Я услышал цоканье его каблуков по камню снаружи.

— Ринальдо!

Он не ответил.

Я отсчитываю дни по тому, как темнеет и вновь светлеет голубой кристалл стен. Прошло уже больше месяца, как я оказался в тюрьме, хотя я не знаю, как течет здесь время по отношению к другим Отражениям. Я обошел все залы и каверны этой огромной пещеры, но не обнаружил выхода наружу. Карты мои тут бессильны. Магия для меня бесполезна, она ограничена стенами цвета камня на перстне Люка-Ринальдо. Мне начинает казаться, что побег в виде безумия лучше, чем вот такое заключение, но мой разум не покоряется этой слабости. Слишком много загадок не дают мне покоя. Мартинес, Мег Девлин и моя Озерная Леди… Но почему? И почему все эти годы он был в моей компании — Люк-Ринальдо, мой враг? Я должен разыскать способ предупредить остальных. Если ему удастся натравить на них «Колесо-призрак», тогда мечта Бранда — кошмар отмщения — будет приведена в исполнение и станет реальностью. Теперь я понимаю, что совершил множество ошибок… Прости меня, Джулия… Я снова и снова буду мерить мою темницу шагами. Должна же быть прореха в этой голубоватой логике, окружающей меня. Логике, против которой я швыряю свой разум, свои крики, свой горький смех. Вниз по коридору, вверх по туннелю. Повсюду голубизна, со всех сторон голубой цвет. И Отражения мне не в силах помочь. Тут нет отражений. Я Мерлин Узник, сын Корвина Исчезнувшего и моя светлая мечта оказалась обращенной против меня самого. Я брожу по своей голубой тюрьме, как призрак, и думаю об одном и том же. Я не могу позволить, чтобы все кончилось вот так. Что же придумать? Может, какой-то туннель, или что-то другое, что вызволит меня из плена?

Восемь лет моя жизнь была относительно милой, не считая тридцатого апреля, когда кто-то неизменно пытался меня прикончить. За исключением этой мелочи, моя академическая карьера с ее сосредоточенностью на кибернетике шла довольно гладко и четыре года работы в «Гранд-дизайн» принесли мне ценный опыт, позволивший применить полученные знания там, где мне это нравилось, пока я трудился на стороне над собственным проектом. У меня был верный друг Люк Гейнард, работавший на ту же фирму коммивояжером. Я плавал на своей небольшой яхте и регулярно бегал трусцой. И все это исчезло в то последнее тридцатое апреля, как раз тогда, когда я подумал, что дела пойдут на лад. Мой любимый проект Колесо-призрак был завершен. Я уволился с работы, упаковал свои вещички и приготовился переправиться в Отражения поновее. Недолго я задержался в городе лишь потому, что близился апрельский болезненно-завораживающий день, и на этот раз я намеревался выяснить, кто стоит за этими покушениями на мою драгоценную жизнь и почему.

Тем утром во время завтрака появился Люк с сообщением от моей бывшей подружки Джулии Барнес. Ее записка гласила, что она вновь хочет увидеться со мной. Поэтому я и завернул к ней домой, где обнаружил ее мертвой, совершенно очевидно убитой тем же собакообразным зверем, который затем накинулся на меня. Я сумел уничтожить эту тварь. Быстрый осмотр квартиры, перед тем как я спешно покинул место происшествия, выявил тонкую колоду странных игральных карт, которые я прихватил с собой. Они слишком походили на магические Карты Амбера и Хаоса, чтобы такой колдун, как я, не заинтересовался ими. Да, я колдун. Я Мерлин, сын Корвина из Амбера, известный местным друзьям и знакомым как Мерль Кори, способный, обаятельный, остроумный и физически крепкий. Хотите знать подробности, читайте Кастильоне и лорда Байрона, так как я, к тому же, человек скромный, ненавязчивый и сдержанный. Карты оказались поистине магическими, и в этом не было ничего удивительного, ибо вскоре я узнал, что Джулия после нашего разрыва общалась с оккультистом по имени Виктор Мелман. Визит в студию этого джентльмена окончился его попыткой прикончить меня ритуальным обсидиановым кинжалом. Я сумел освободиться от магического заговора и немного допросить его перед тем, как местные условия и мой энтузиазм привели его к смерти. Вот вам и ритуальное заклинание. От него я узнал достаточно, чтобы понять — он был только орудием. К этой попытке жертвоприношения его подтолкнул кто-то другой, и вполне возможно, что это лицо-инкогнито также в ответе за смерть Джулии и за мою коллекцию памятных дней тридцатого апреля. Однако у меня не оказалось достаточно времени для размышления об этих делах, потому что вскоре после этого меня укусила (да, укусила!) привлекательная рыжая женщина, материализовавшаяся в квартире Мелмана после моего короткого разговора с ней, в котором я попытался прикинуться Мелманом. Ее укус парализовал меня, но прежде, чем яд оказал полное действие, я сумел отбыть, применив одну из магических Карт, найденных в квартире Джулии. Она перенесла меня под взор Сфинкса, и тот разрешил мне прийти в себя, чтобы иметь возможность поиграть в ту глупую игру в загадки, которую так любят Сфинксы, ибо, когда ты проигрываешь, они тебя съедают. Могу сказать лишь одно — этот конкретный Сфинкс оказался плохим игроком. Так или иначе, я вернулся на Тень-Землю, сделанную мною своим родным домом, и обнаружил, что, пока я отсутствовал, дом Мелмана сгорел. Я попытался дозвониться до Люка, так как хотел пообедать с ним, и узнал, что он выехал из отеля, точнее мотеля, где остановился, оставив мне сообщение, указывающее, что он отбыл по делу в Нью-Мексико, и объясняющее, где он там остановится. Портье также передал мне оставленное Люком кольцо с голубым камнем, и я захватил его с собой в надежде вернуть, когда увижусь со своим другом. Я вылетел в Нью-Мексико и, наконец, догнал Люка в Санта-Фе. Пока я поджидал его в баре, он в это время переодевался для обеда, ко мне пристал с вопросами человек по имени Дон Мартинес, намекнувший, что Люк предложил ему какую-то сделку, и он хотел удостовериться, что тот надежен и способен доставить товар. После обеда мы с Люком поехали в горы. Мартинес последовал за нами и открыл стрельбу, пока мы стояли и любовались ночными красотами. Вероятно, он решил, что Люк ненадежен, или не способен сделать то, что обещал. А затем произошло нечто более странное: Люк назвал меня по имени — моим настоящим именем, которое я ему не открывал, и помянул имя моего родителя, велел мне садиться в машину и убираться отсюда к чертовой матери. Свои доводы он подкрепил выстрелами в землю у моих ног. Вопрос не казался открытым для обсуждения, и поэтому я отбыл. Заодно он посоветовал мне уничтожить эти странные Козыри, спасшие однажды мою жизнь. А по дороге в горы я неожиданна вспомнил, что он знал Виктора Мелмана. Далеко я не уехал. Остановившись за ближайшим поворотом, я вернулся пешком. Люк пропал. Исчезло также и тело Мартинеса. Люк не вернулся в гостиницу ни в ту ночь, ни на другой день, и поэтому я выписался и уехал. Единственным человеком, которому я вполне доверял, был Билл Рот. Он работал адвокатом, жил в штате Нью-Йорк, и в свое время крепко дружил с моим отцом. Я отправился навестить его, и рассказал ему всю историю. Билл еще больше заставил меня призадуматься о Люке. Люк, кстати, рослый, рыжий, прирожденный спортсмен с необычайной силой, и хотя мы много лет были друзьями, я, как подсказал Билл, почти ничего не знал о его прошлом. Около дома Билла крутился соседский парнишка по имени Джордж Хансен, задававший странные вопросы. И я получил возможность поговорить по телефону, отвечая на схожие вопросы. У обоих спрашивающих, кажется, вызвало любопытство имя моей матери. Я сорвался и соврал, естественно. Тот факт, что моя мать принадлежала к темной аристократии Двора Хаоса, совершенно их не касался. Но звонивший разговаривал на моем языке, тари, что вызвало у меня достаточно любопытства для предложения встретиться вечером в баре местного пригородного клуба и обменяться информацией. Но дядя Рэндом отозвал меня домой, в Амбер, раньше, когда мы с Биллом прогуливались. Джордж Хансен, как выяснилось, следил за нами и попытался проскочить зайцем, пока мы перемещались через Тени реальности. Не скажу, что ему повезло, его ведь не приглашали. Я прихватил Билла с собой, так как не хотел оставлять его один на один со столь странно ведущим себя субъектом. От Рэндома я узнал, что другой мой дядя, Каин, умер от пули убийцы и что кто-то также пытался убить дядю Блейза, но лишь ранил его. Похороны Каина должны были состояться на следующий день. Я все-таки явился вечером в клуб на свидание, но моего таинственного собеседника нигде не было видно. Однако вечер не прошел зря, так как я познакомился с симпатичной леди по имени Мег Девлин, и одно привело к другому. Я проводил ее домой, и мы решили узнать друг друга немного лучше. В тот момент, когда, по моим понятиям, ее мысли должно было занимать что угодно, но только не это, она спросила, как зовут мою мать. И поэтому я решил, какого черта, и все рассказал ей. Лишь позже мне пришло в голову, что именно она и могла быть тем самым человеком, с которым я отправился на встречу в баре. Нашу связь преждевременно прервал звонок из вестибюля, явился, якобы, муж Мег. Я поступил так, как поступил бы любой джентльмен — убрался побыстрее к чертовой матери. Тетя Фиона, тоже колдунья, но немного другого профиля, чем я, не одобрила моего свидания. И, очевидно еще меньше одобряла Люка, потому что после того, как я рассказал ей кое-что о нем, она поинтересовалась, нет ли у меня его фотографии. Я показал ей извлеченное из бумажника фото — групповой снимок, где присутствовал и Люк. Я мог бы поклясться, что она откуда-то знает его, хотя в этом и не призналась. И тот факт, что она и ее брат Блейз в ту же ночь исчезли из Амбера, казался более чем случайным совпадением. После этого темп развития событий еще более ускорился. На следующий день, сразу же после похоронной службы по Каину, была сделана грубая попытка перебить с помощью брошенной бомбы большую часть нашего семейства. Несостоявшийся убийца сбежал. Позже Рэндома расстроила моя короткая демонстрация Колеса-призрака, моего любимого проекта, моего хобби, моего основного занятия во время четырех лет работы в «Гранд-дизайн». Колесо-призрак, это… ну, начиналось оно как компьютер, для работы которого требовались иные законы физики, нежели усвоенные мною в колледже. Для этого было необходимо то, что в народе называется магией. Но я нашел место, где его можно было соорудить и пустить в ход. Когда я покидал его, оно все еще самопрограммировалось. Казалось, Колесо-призрак стало разумным и, по-моему, напугало Рэндома. Он приказал мне пойти и отключить его. Мне эта идея не очень-то понравилась, но я подчинился.