Что ж, теперь по крайней мере ясно, почему Офелия должна скрываться. Однако Сабрина не могла взять в толк, каким образом Дункан должен «исправить то, что натворил». Разве что объяснит причину разрыва помолвки, которая представит Офелию в лучшем свете?

— Но что ты наговорила ему? Почему он так внезапно отказался от тебя?

— Говорю же, я сделала какое-то незначительное замечание, которое его почему-то оскорбило. Признаю, с моей стороны это было опрометчиво, но я просто вышла из себя, когда он показался на людях в своем дурацком костюме, подтвердив мои худшие предположения. Будь он одет, как все люди, я сумела бы справиться с потрясением и вела бы себя иначе.

С этим Сабрина охотно согласилась. Разве не она сама думала, что обрученная пара будет рада договору между старшими, стоит молодым взглянуть друг на друга? Но она уже успела достаточно хорошо узнать Офелию, чтобы не поверить ее клятвам в собственной непогрешимости. Интересно, почему Офелия так старается доказать, будто ничем не обидела жениха?

— Значит, ты собираешься погостить у нас, пока сплетни не утихнут?

— Господи, конечно, нет, на это ушла бы целая вечность. Что ни говори, а я — идеальная мишень для сплетников. Только ты поможешь мне выйти из этого положения.

Сабрина с недоумением моргнула:

— Я? Но как?

— Именно ты, — кивнула Офелия. — Это самое меньшее, что ты можешь для меня сделать, после того как я взяла тебя под свое крылышко в Лондоне и так старалась ради твоего успеха!

— Ну… разумеется, если сумею…

— Еще бы! И для этого ничего особенного не потребуется, — заверила Офелия. — Договоришься о встрече, только и всего.

— О встрече? Но с кем?

— С моим бывшим женихом, с кем же еще? Нужно заставить его снова сделать мне предложение. Тогда все будет выглядеть, как случайная ссора влюбленных, вызвавшая весь этот переполох, и кумушкам не о чем будет судачить.

— Странно, что ты только заявилась домой! Говоря по правде, Сабрина была так возмущена планами Офелии и в особенности попытками подруги втянуть ее в столь сомнительное предприятие, что слова не шли с языка. Кроме того, она находила подобные замыслы отвратительными, если не сказать больше.

— Я, как и ты, не получила приглашения, — сухо напомнила Сабрина.

— Но ты соседка маркиза. Соседи не нуждаются в приглашениях.

— На бал? Ты сама знаешь, что на бал просто так не приедешь.

Офелия отмахнулась:

— Чушь! Кроме того, тебе незачем входить в дом, где разговор может подслушать кто-то из гостей. Нет, нужно выманить Дункана во двор и потолковать с глазу на глаз.

С одной стороны, именно об этом и мечтала Сабрина: поговорить с Дунканом Мактавишем. Но вот с другой… неприлично, совершенно неприлично являться к соседу, особенно когда тот дает бал, на который тебя не пригласили. Неслыханно! Просто неслыханно. Непростительное нарушение этикета. Кроме того, она сгорит со стыда при одном взгляде на шотландца. Да и какая из нее сваха? Нет, Офелия требует слишком многого!

И самое главное — Дункан ей нравится. Разве ей в самом деле хочется видеть его женатым на женщине, подобной Офелии? Той, которая не стесняется распускать лживые слухи о человеке, которого ни разу в жизни не встречала? Но расчетливой бесердечной кокетке? Да, у самой Сабрины нет ни малейшей надежды на то, что Дункан обратит на нее внимание. Но как приятно было бы знать, что будущая жена шотландца благороднее и искреннее лондонской барышни!

Нет, Сабрина вовсе не стремилась помочь Офелии, но и отказать сразу не могла. Кроме того, Офелия действительно не раз выручала ее в столице, и она ей многим обязана. Но прежде чем согласиться, Сабрина должна кое-что прояснить.

— Ты действительно желаешь выйти за него или просто стараешься погасить скандал?

Вопрос, казалось, удивил Офелию. И то, что она задумалась, прежде чем ответить, не слишком утешило Сабрину.

— Конечно, желаю, — призналась она наконец. — Говорю же, я его толком не рассмотрела. Если бы в глаза не бросился этот смехотворный килт, все было бы по-другому. Теперь, когда уже слишком поздно, я поняла, что дикарь, собственно говоря, хорош собой.

— Но такая возможность существовала с самого начала, — возразила Сабрина.

— Не совсем, — покачала головой Офелия. — Моя мать давно знала лорда Невилла и всегда сожалела, что он такой невзрачный. Поэтому никто не питал особых надежд на то, что внук окажется хоть немного презентабельнее. Какая горькая ирония в том, что Дункан унаследовал внешность от шотландских предков, которых я так искренне презирала… то есть не столько их, сколько неотесанных северных вандалов с их дикарскими обычаями и манерами!

Сабрина была вынуждена принять эти доводы, но не потому, что соглашалась с Офелией. Кто знает, какие они, эти шотландцы! Англичане так редко бывали в тех краях! Нет, она не протестовала, поскольку понимала: часто люди влюбляются потому, что их тянет друг к другу с первой встречи. Если Офелия изменила мнение о Дункане, этого вполне достаточно, чтобы стать ему хорошей женой. Она лгала и интриговала, попав в паутину чужих замыслов, и была в отчаянии. Но теперь, обнаружив, что зря потратила столько усилий, готова подчиниться воле родителей.

Поэтому Сабрина и шагала по дороге в Саммерс-Глейд, хотя предпочла бы идти в противоположном направлении. О, как же ей было не по себе! Не оттого, что она симпатизировала Дункану, а узнав Офелию получше, с трудом ее терпела. Но при обычных обстоятельствах она ни за что не сделала бы ничего подобного. Разве можно вмешиваться в чужую жизнь, пытаться устроить чью-то судьбу? А вдруг все закончится несчастным браком и возненавидевшие друг друга супруги будут во всем винить неудачливую сваху?

Пришлось уговаривать себя, что делает одолжение… нет, платит старые долги. И чем скорее она выполнит требуемое, тем быстрее разожмется стиснувший горло невидимый узел, тем скорее отхлынет желчь, заполнившая рот невыносимой горечью.

Несчастный Дункан чувствовал себя донельзя измотанным к тому времени, как в Саммерс-Глейд начали прибывать первые гости. С самого утра ему пришлось покорно сидеть и выслушивать споры относительно сегодняшней программы. Милые родственники проявили столько пыла, что Дункан твердо уверился: будь они хоть немного моложе, дело дошло бы до драки. Казалось, не существовало такого предмета, по которому они могли бы прийти к общему мнению. Стоило одному предложить что-то, другой тут же принимался горячо возражать.

Но как только дом наполнился людьми, Дункан вместе с Арчи стал переходить из комнаты в комнату и слушать, как дед расписывает достоинства многочисленных невест. Потом за дело взялся Невилл, не поленившийся углубиться в историю рода каждой из вышеуказанных особ и точно определить вес их семей в обществе. В конце концов у Дункана закружилась голова от обилия фактов, которых никто на его месте не сумел бы запомнить: слишком много женщин собралось на бал. Он решительно отказался слушать дальше, поэтому старики то и дело присылали ему записочки, а дворецкий, приносивший их, едва не сбивался с ног.

Дункан стал задаваться вопросом, что стало со старым испытанным способом вступать в брак, столько лет верно служившим людям? Разве не принято сначала познакомиться с невестой, получше ее узнать, может, даже влюбиться, прежде чем делать предложение?! Ну не глупо ли жениться только потому, что у девицы смазливое личико или ее предки — сплошь титулованные аристократы?

Он уже видел самую красивую и знал, что такие не всегда становятся хорошими женами и верными подругами. Арчи, разумеется, утверждал, что не все девицы так глупы и бесчувственны, как Офелия Рид, поэтому по-прежнему ставил привлекательность превыше всех других качеств. Невилл же соглашался, что эта самая красота часто идет рука об руку с тщеславием и бессмысленной гордостью, и настаивал на знатности и благородном происхождении. Дункан, со своей стороны, был втайне уверен, что оба его деда бесконечно противоречат друг другу исключительно ради того, чтобы лишний раз сцепиться.