Дункан, улыбнувшись в ответ, взял Сабрину за руку, открыл дверь и увлек ее на балкон, под дождевые струи, а сам поднял голову к небу, наслаждаясь неистовым буйством урагана.

Господи, помоги ей! В это мгновение она окончательно поняла, как любит этого человека.

Дункану показалось, что, поддавшись безоглядному порыву, он внезапно сошел с ума. Но при виде Сабрины он оцепенел. Восторг, неудержимая радость, светившиеся на ее лице, преобразили простую, ничем не примечательную девушку в волшебную красавицу. И хотя волосы ее тут же промокли и прилипли ко лбу беспорядочными прядями, его как магнитом притягивали ее поразительные глаза. Тяжелая капля повисла на ресницах, прежде чем скользнуть по щеке, задержаться в ямочке и поползти по задорному маленькому подбородку.

И тут взгляд Дункана упал на влажные соблазнительные губы, нежно улыбавшиеся ему…

Он сжал ладонями это милое личико и припал к ее губам. Еще один порыв, о котором он ничуть не жалел.

Дождь обжигал холодом, но Дункан ощущал лишь жар этих сладких уст и тепло прижимавшегося к нему тела. На вкус она оказалась настоящей амброзией, свежим дыханием лета в разгар зимней безнадежности.

Где-то вдалеке громыхнул гром, и Дункан инстинктивно притянул Сабрину еще ближе. Небеса рассекла молния, и он, раздвинув языком губы Сабрины, проник внутрь. Окружающее внезапно исчезло, остались только они, гроза и… страсть, внезапно вспыхнувшая между ними.

Немного придя в себя, Дункан едва не согнулся под тяжестью стыда, смущения, угрызений совести и еще чего-то вроде страха. Это Арчи виноват в том, что заставил его увидеть в Сабрине женщину. Как же теперь жить, ведь этот дурацкий поцелуй может стоить ему такой драгоценной дружбы?!

Он опустил руки и отступил, слишком растерянный, чтобы взглянуть на нее. Скорее уйти, прежде чем она произнесет роковые слова, которые навсегда разорвут отношения между ними! Но сначала он должен извиниться. Нельзя оставить ее в уверенности, что он на самом деле такой варвар, как о нем судачат!

— Этого не должно… — Дункан едва не застонал. Впервые в жизни он не мог найти слов. — Прости, девочка. Не знаю, почему я это сделал, но обещаю — больше такого не повторится.

Когда Дункан ушел, Сабрина долго стояла как в тумане, не в силах прийти в себя после поцелуя Дункана. Только через некоторое время она сообразила, что дрожит от холода, но отправилась не в комнаты, а в конюшню — поискать кучера, который их привез. К счастью, он оказался на месте, согласился отвезти Сабрину домой и подождать, пока она переоденется. Тетушкам лучше не знать, как она промокла, тогда не придется ничего объяснять. Да и что тут можно объяснить, когда Сабрина сама не поняла, как все это произошло.

Дункан потряс ее своим поцелуем до глубины души, а потом поклялся, что этого больше не повторится. Что ей теперь думать? Неужели это лишь досадная случайность, минутное помешательство, следствие того, что они оказались на улице в грозу? Бури успокаивали ее, зато его, очевидно, возбуждали. Еще бы — гнев матери природы во всем ее великолепии! И верно, в беспощадной буре было нечто примитивное, способное разжечь плотские , страсти в любом мужчине.

Но сейчас Сабрина жалела, что он сделал это. Узнав, как чудесны, как волнующи его поцелуи, она не сможет больше жить спокойно, как прежде, когда ничто не тревожило ее сердца. Правда, по сравнению с тем ошеломляющим открытием, что она имела глупость влюбиться в Дункана, все ее волнения ничего не стоят.

Сабрина уже ничему не удивлялась. Следовало давно догадаться, что с ней творится, но она упрямо пыталась отмахнуться от очевидного. Наверное, потому, что знала, каким несчастьем окажется для нее любовь к Дункану. Ей не на что надеяться. Она никогда не получит его, и страшно подумать, что с ней станется, когда он поведет к алтарю другую! Если бы им хотя бы не приходилось так часто видеться… Но, к несчастью, они живут по соседству, а значит, она будет встречать не только Дункана, но и его жену, а позже — и детей.

Сабрина опоздала к обеду, но ничего страшного не произошло: как и за завтраком, не все подходили к столам одновременно, а кроме того, у нее просто не было аппетита: противоречивые эмоции раздирали ее, не оставляя места более простым ощущениям.

Она медленно побрела в гостиную, где сидели тетушки. Они уже поели и рассеяно осведомились о том, как провела день племянница и где успела найти новое платье. Сабрина ловко вышла из положения, пробормотав что-то о необходимости переодеваться к обеду. Тетушки не стали ее расспрашивать, очевидно, придя к собственным заключениям, как и ожидала Сабрина. Ей не пришлось лгать. Зато они поспешили сообщить ей весьма интересную новость. Элис опередила Хилари, радостно воскликнув:

— Офелия решила переехать сюда и уже послала к нам за своими вещами.

Но Сабрина удивилась не тому, что Офелия, получив приглашение, собирается обосноваться в Саммерс-Глейд.

— Неужели здесь еще остались свободные комнаты?

— Ни одной, но здесь гостят ее подруги, которые и предложили разделить с ней постель.

— Представить не могу, зачем ей тесниться здесь, когда у нас она жила в отдельной спальне, а до Саммерс-Глейд — десять минут езды, — вставила Хилари.

Зато Сабрина хорошо понимала мотивы Офелии:

— Живя здесь, она не пропустит ничего важного. Она не добавила, что Офелия не могла жить без восхищения поклонников, обожателей, подруг, которые смотрели ей в рот, ловя каждое слово. Недобрые мысли лучше держать при себе.

Элис сообщила племяннице:

— Все считают, что, поскольку ее пригласили, значит, ссора между Ридами и Теккереями улажена. Уверяют даже, что Дункан передумал и снова сделает ей предложение. Как, по-твоему, не стоит объяснить, что Офелия тут только потому, что пригласили тебя, а она просто гостила в это время у нас?

Сабрина подавила горестный вздох. Ей абсолютно безразлично все, что говорят об Офелии, но открыть людям глаза и потом мучиться оттого, что по ее вине кто-то сделается всеобщим посмешищем? Ни за что!

— Вероятно, пожелай лорд Невилл, чтобы гости узнали правду, он все рассказал бы сам. Нам вряд ли стоит вмешиваться в подобные дела. Пусть остальные думают, что хотят. Вы не хуже меня знаете, что так и будет, — заметила она и, желая поскорее уйти от щекотливой темы, сказала:

— Я слышала, сегодня вечером устраиваются танцы. Это правда?

— Разумеется, — подтвердила Элис. — Но совсем ни к чему спешить домой и гладить бальные платья. Наверняка никаких особых торжеств не ожидается. Все будет очень просто.

— Так и должно быть, — кивнула Хилари. — При таком количестве гостей совершенно невозможно подготовиться к назначенному времени. Можешь представить, что творится, когда восемь женщин в одной спальне требуют вынуть восемь бальных туалетов, а восемь горничных пытаются одеть своих хозяек? Немыслимо! Ничего не выйдет, кроме ужасной толкотни и громких скандалов!

Живо вообразив мечущихся дам и запуганных горничных, Сабрина улыбнулась:

— Должно быть, это весьма забавно.

— Ты уже знакома с лордом Арчибальдом Мактавишем, дорогая? — осведомилась Элис.

— Нет, но я слышала, что он приехал, — отозвалась Сабрина. — А ты?

— Пока нет. Надеялись увидеть его сегодня.

— Это она надеялась, — поправила сестру Хилари. — Вбила себе в голову, что вдовый Мактавиш ищет новую жену. Сабрина насмешливо приподняла брови:

— Как, тетя Элис, ты решила выйти замуж? Элис вспыхнула и бросила негодующий взгляд на Хилари:

— Разумеется, нет. Но мне пришло в голову, что теперь, когда его внук перебрался в Англию, он останется совсем один в суровых шотландских горах.

— Но мы не знаем, как он живет, — возразила ей сестра. — Может, в его доме полно родственников!

— Если верить Дункану, там никто не обитает, кроме хозяина, — настаивала Элис, злорадно усмехаясь. Наконец ей удалось взять верх над Хилари!