— Я не могу это сделать. Я не… контролирую цветок! Там, на площади, это просто произошло!

Из бархатного кресла поднялся сухой мужчина с длинными, выкрашенными фиолетовой сурьмой волосами. Бледное лицо было почти без морщин, гладкое, словно девичье. На изумрудном одеянии со шлейфом поблескивал грифон, держащий в клюве ветвь дерева познания. Императорский маг.

— Смотрите на меня, — приказал он. Раяна удивленно перевела на него взгляд и отшатнулась. Темные глаза мага стремительно выцветали, радужки белели, даже зрачок растворялся в бледно-голубом цвете белка. И белизну стремительно заливал багрянец, наливая глаза мага цветом запекшейся крови. Это было так жутко, что Оникс на миг застыла, пораженная.

Первое прикосновение к своему сознанию Оникс ощутила, как укол в висках. А потом ее словно ударило обухом по голове — так больно, что она застонала и отпрыгнула, уже не таясь.

— Что… что вы делаете?!

— Успокойся, — проскрипел маг. — И не дергайся, так будет легче. Я посмотрю твою память. Мы должны выяснить, как ты открыла цветок. Не сопротивляйся, иначе я позову стражу, чтобы они тебя держали.

Девушка отскочила в сторону, заметалась, пытаясь убежать от настойчивого взгляда красных глаз мага, но он словно преследовал ее. Остальные мужчины смотрели с холодным любопытством, и ни в чьих глазах не было ни капли сочувствия или поддержки. Итор и вовсе придирчиво разглядывал свои ногти, Ошар наливал вино.

— Небесные, да остановите вы ее, — поморщился маг. — Я не собираюсь бегать по всем покоям.

Оникс загнанно осмотрелась. Сама мысль, что этот гладколицый и красноглазый станет копаться в ее воспоминаниях, перебирать их, брезгливо рассматривая ее прошлое, заставила Оникс броситься к двери в попытке сбежать. Но за ее спиной маг лишь поморщился и коротко позвал:

— Господин Баристан, будьте любезны…

— Конечно, магистр, — отозвался Сумеречный.

В тот же миг ноги Оникс будто слиплись, словно их спутало невидимое лассо, и она со всхлипом застыла. Ее тело опутала незримая веревка, конец которой был в ладони Сумеречного пса. Раяна взвыла, дернулась, но путы держали крепко, заставляя ее неподвижно стоять на месте, вытянув руки вдоль тела.

— Ох, сколько ненависти во взгляде, — улыбнулся маг, неспешно приближаясь. — Благодарю, господин Баристан.

Сумеречный слегка поклонился.

— Осторожнее, Льен. — Советник Итор оторвал взгляд от своих безупречных ногтей. — Не углубляйтесь дальше сегодняшнего дня. Мы не можем рисковать девушкой, а ваше вмешательство порой имеет… непредсказуемые последствия.

— Поверьте, советник, я хорошо знаю свою работу, — слегка раздраженно отозвался маг, не поворачивая головы. Он приблизился к замершей Оникс, тяжелая парча его одежды прошуршала по полу, словно хвост гремучей змеи. Вблизи он оказался невысок, даже ниже самой раяны. Кровавые глаза теперь смотрели не отрываясь, а потом магистр поднял руки, откидывая широкие, расшитые золотом рукава, и положил ладони на виски Оникс.

В его глазах появилась черная точка — зрачок, она то расширялась, то сужалась, почти исчезая, и мир вокруг девушки завертелся, затягивая ее в воронку чужого и враждебного разума…

— … Раян невозможно заставить или прочитать, я ведь вам говорил, Льен. Но вы сочли мои слова не стоящими внимания. Пожалуй, вам стоит освежить ваши знания по истории империи, а в частности, сохранившиеся сведения о раянах. — Размеренный и насмешливый голос Анрея Итора прорвался сквозь безмолвие, и Оникс с легким стоном открыла глаза.

Она полулежала в кресле, Ошар похлопывал девушку по щекам. Оникс отвела его ладонь и отвернулась от легкого сожаления во взгляде владыки.

— Что случилось? — голос предательски дрогнул. — Я потеряла сознание?

— Да. Ты рухнула в обморок, когда маг попытался просмотреть твои воспоминания. Лори защищает раян от вмешательства в их разум. В одном из архивов были намеки на это, но…

— Но вы не приняли их к сведению, — Оникс села, потянулась к графину с водой. Руки дрожали, и ей стоило немалых усилий удержать фужер и не разлить жидкость. Сочувствия в глазах мужчин не было, лишь досада, что задуманное не удалось. Первый советник поглядывал с насмешкой, маг — со злостью, Сумеречный и вовсе отвернулся. Ошар хмурился.

Оникс допила и поставила хрустальный фужер на низкий столик. Извиняться перед ней никто не собирался.

— Что ж, придется обойтись рассказом девушки, — советник Итор опустился в кресло напротив. — Постарайся вспомнить все подробности, Оникс. Что произошло на площади?

Она пожала плечами, стараясь не дрожать.

— Не знаю, я ведь говорила. Я делала все, как мне велели, улыбалась людям, кивала… Но толпа словно озверела! В нас полетели камни. А после… — она запнулась, и вновь перед глазами возникло лицо — темные волосы до плеч, жесткая линия подбородка, зеленые глаза. И взгляд. То, как Давьер смотрел на нее там, на площади, заставило Оникс судорожно закусить губы. — Я испугалась. Наверное, все дело в этом…

— Испугалась? — Итор скептически изогнул бровь и посмотрел на Ошара. — Хм… Странно. Что-то еще? Возможно, ты что-то увидела? Или вспомнила?

— Нет. — Раяна упрямо вскинула голову. Ее тошнило от голода, блеска украшений на одеждах этих мужчин, оценивающих взглядов. От понимания, что все они хотят лишь одного — использовать. Им всем плевать на чувства девушки, на ее мысли или желания. Ни один даже не пошевелился, чтобы подать ей воды. И Оникс закусила губу, заставлял себя сдержать рвущиеся наружу негодование и обиду. И в глаза первому советнику посмотрела так же холодно. — Я уже все сказала. Я не знаю, почему лори раскрылся. О цветке я знаю еще меньше, чем вы, орт-господин старший советник.

Итор задумчиво щелкнул пальцами. Янтарный камень на его руке блеснул солнечным светом, словно подмигнул.

— Что ж, — протянул мужчина. — Думаю, что нет смысла дальше мучить вашу невесту, Светлейший. Проникнуть в ее разум не получится, а сказать большего Оникс, очевидно, не… — усмешка тронула губы мужчины, — не может.

— Вы правы, Анрей, — владыка поднялся, и остальные тоже встали. Оникс — чуть пошатнувшись от охватившей ее слабости. — Попытайтесь найти сведения о лори, нам надо знать, как управлять цветком. Благодарю вас ортлорды, вы свободны.

Советники склонились и покинули комнату, не посмотрев на девушку. Лишь Сумеречный пес, что удерживал раяну путами, проходя, кольнул ее взглядом — острым, как рукавный клинок, и таким же быстрым. Но длился этот взгляд лишь миг, отвернувшись, пес шагнул к двери.

— Я могу идти, мой повелитель? — Оникс присела, не поднимая головы. Опасалась, что Ошар рассмотрит в ее глазах ненависть и к нему, и к сборищу его советников. Но владыке было не до чувств девушки, так что он лишь махнул рукой, отпуская ее.

— Да, отдохни. Ты сегодня порадовала меня, Оникс. Иди, вечером я жду тебя на ужин.

— Благодарю, мой повелитель. Вы очень… добры, — выдавила та, надеясь, что голос не выдает ее чувств. И лишь за огромными дверьми вздохнула с облегчением.

Стражники, охранявшие покои владыки, смотрели перед собой и на вздох раяны не отреагировали. Зато двое из шестерых молча шагнули, встали по бокам, все так же уставившись в пространство перед собой. Оникс повертела головой, оглядела обоих и фыркнула. Но, смирившись со стражниками, просто пошла к своим покоям, понимая, что они лишь выполняют приказ.

Так же, как и она.

В своих покоях, отпустив суетливых служанок, что помогали раяне раздеться, Оникс вошла в исходящую паром купель и спустилась по ступенькам в каменную чашу. Постояла, опустив ладони в теплую воду, а потом повернула голову, рассматривая в зеркало свою спину. Стекло затянулось дымкой пара, силуэт девушки в нем был туманным. Но достаточным, чтобы увидеть цветок. Нежно-зеленые побеги, оплетающие косточки, узкие листья. Бутон всех оттенков красного — от нежной розовинки до темного багрянца.

Оникс закрыла глаза и представила… нет, вспомнила. После сегодняшнего эти воспоминания словно пробили плотину, стену, которую она так старалась воздвигнуть внутри себя. Но сегодня она рухнула, похоронив под обломками ее бесплодные жалкие попытки забыть.