Отель «Метрополь». Президентский люкс, который я снимал на постоянной основе. Запах её духов – что-то пряное, тяжёлое, вызывающее – ударил в нос, как только я вошёл. Даша ждала меня, как и обещала. На ней не было ничего, кроме чёрных чулок и алых туфель на запредельной шпильке. Её медные волосы водопадом рассыпались по плечам, а глаза цвета бутылочного стекла смотрели с хищным, голодным блеском.

Она была произведением искусства. Идеальное тело, выточенное лучшими хирургами и фитнес-тренерами. Идеальное лицо, над которым поработали косметологи. Она была такой же искусственной, как и всё в моём мире. И это меня в ней привлекало. Она была понятной. Она была проектом.

Не говоря ни слова, я подошёл к ней, рывком развернул спиной и прижал к холодному стеклу панорамного окна. Город внизу сверкал миллионами огней, отражаясь в её расширенных зрачках.

– Соскучилась? – прошептал я ей на ухо, вдыхая аромат её кожи.

– Умирала без тебя, – выдохнула она, выгибаясь мне навстречу. – Расскажи, как ты его уничтожил. Я хочу подробностей.

Я усмехнулся. Она обожала истории моих побед. Они возбуждали её сильнее любых ласк. В нескольких жёстких, рубленых фразах я пересказал ей утренние переговоры. С каждым моим словом её дыхание становилось всё более прерывистым. Она была такой же хищницей, как и я. Только её охота велась в другой плоскости.

– Мой бог… Ты дьявол, Вересаев, – прошептала она, когда я закончил.

– Я знаю, – мой голос был хриплым. Адреналин от победы, смешанный с чистой похотью, превратился в гремучую смесь.

Позже, лёжа на огромной кровати среди сбитых шёлковых простыней, мы пили шампанское прямо из бутылки. Даша лежала, положив голову мне на грудь, и лениво водила ногтем с алым лаком по моим рёбрам.

– И после такого триумфа ты вернёшься домой? В свой стерильный аквариум к своей ледяной рыбке? – лениво протянула она.

– У меня нет выбора, – коротко бросил я. Упоминание Алики мгновенно испортило настроение.

– Выбор есть всегда, – она приподнялась на локте, заглядывая мне в глаза. В её взгляде мелькнул расчётливый огонёк. – Ты же стратег, Роман. Ты просчитываешь ходы наперёд. Почему ты не можешь просчитать этот?

– Потому что её папаша – Руслан Агеров. А брачный контракт составлен так, что проще отдать почку, чем развестись с его дочерью.

Даша рассмеялась. Громко, немного наигранно.

– О, милый. Ты мыслишь как бизнесмен. А здесь нужно мыслить как мужчина. Ты пытаешься расторгнуть сделку. А нужно сломать одну из сторон.

Я нахмурился, глядя на неё.

– Что ты имеешь в виду?

Она придвинулась ближе, её губы почти касались моего уха. Её шёпот был похож на змеиное шипение.

– Она же такая хрупкая. Такая… правильная. Фарфоровая куколка. А что происходит с куколками, если с ними обращаться слишком грубо? Они ломаются.

В её словах было что-то завораживающее и отталкивающее одновременно. Я молчал, ожидая продолжения.

– Доведи её, – прошептала Даша, и её глаза хищно блеснули. – Доведи её до истерики. Унижай её. Игнорируй. Заставь её почувствовать себя ничтожеством. Пустым местом. Такие, как она, этого не выдерживают. У них тонкая душевная организация. Однажды она просто не выдержит и сбежит сама. В слезах, в соплях, куда-нибудь к мамочке. И сама подпишет любые бумаги, лишь бы больше никогда тебя не видеть. Она оставит тебе всё, лишь бы ты оставил её в покое.

Она замолчала, внимательно изучая моё лицо.

– Сломай свою куколку, Роман. И ты будешь свободен.

Я смотрел в потолок, и её слова эхом отдавались в моей голове. Сломай свою куколку. Это было… жестоко. Подло. Не в моих правилах. Я привык играть в открытую, уничтожать врагов лицом к лицу. А это было чем-то другим. Тихим, ядовитым, ползучим.

Но, чёрт возьми, в этом была своя извращённая логика. Элегантность решения. Не ввязываться в войну с Агеровым, не делить бизнес. А просто… надавить на самое слабое звено. На неё. Заставить её саму разорвать цепь.

Мысль, поначалу показавшаяся мне отвратительной, начала обретать форму. Она пустила корни в моём прагматичном, холодном мозгу. Это не было похоже на убийство. Скорее, на хирургическую операцию. Удаление опухоли, которая мешала мне жить. Быстро, точно, эффективно.

Алика. Её тихие шаги. Её испуганные серые глаза. Её отчаянные попытки достучаться до меня. Всё это было её слабостью. А я всегда умел бить по слабым местам.

Я почувствовал, как Даша улыбается, видя перемену в моём лице. Она победила. Она подкинула мне идею, и я её проглотил.

Вечеринка у общих друзей. Завтра. Десятки гостей, счастливые семейные пары, разговоры о детях, о будущем. Идеальное место. Идеальная сцена для первого акта пьесы под названием «Сломай свою куколку». Я уже знал, какие слова скажу. Уже представлял, как погаснет свет в её глазах.

– Гениально, – прошептал я, поворачиваясь к Даше и притягивая её к себе для поцелуя.

Но целовал я уже не её. Я целовал свою обретённую свободу. И цена этой свободы меня совершенно не волновала.

РОМАН

Ненавижу пригород. Ненавижу этот приторный запах свежескошенной травы, мокрой листвы и чужого, выставляемого напоказ счастья. Он въедается в обивку салона моего «Бентли», смешивается с ароматом дорогой кожи и моего одеколона, создавая тошнотворный коктейль, от которого сводит скулы. Каждый поворот на этой идеально асфальтированной дороге, мимо одинаковых, как солдатики, домов с идеальными газонами и идеальными детьми, катающимися на идеальных велосипедах, был пыткой. Добровольной пыткой, на которую я шёл с одной-единственной, холодной и ясной целью.

Сломать свою куколку.

Идея Даши, поначалу показавшаяся мне чем-то грязным, недостойным моего стиля, за ночь проросла в моём сознании, превратившись в изящный, почти хирургический план. Не война, не грубая сила. А точечное, выверенное давление на самую хрупкую деталь механизма. На душу моей жены. Сегодняшняя вечеринка у Стаса и Кати – идеальная операционная для этого вмешательства. Сборище наших так называемых «друзей», эталонных образцов успешной семейной жизни, станет идеальным фоном для драмы, которую я собирался разыграть.

– Ты прекрасно выглядишь.

Голос Алики, тихий и немного нервный, вырвал меня из раздумий. Я скосил на неё глаза. Она и впрямь выглядела… безупречно. Шёлковое платье цвета ночного неба облегало её хрупкую фигуру, не подчёркивая, а лишь намекая на изгибы. Волосы, обычно собранные в строгий узел, сегодня были уложены в мягкие, тяжёлые волны, падающие на плечи. На шее тонкая нитка жемчуга – мой подарок на первую годовщину свадьбы, который я даже не помнил, как выбирал. Она сделала всё, чтобы соответствовать. Чтобы быть идеальной парой для меня. И это бесило больше всего. Эта её отчаянная, молчаливая попытка дотянуться, заслужить, понравиться.

– Я всегда прекрасно выгляжу, – бросил я, не отрывая взгляда от дороги. – Ты имела в виду себя? Да, неплохо. Жемчуг тебе идёт. Делает менее… бесцветной.

Я почувствовал, а не увидел, как она вздрогнула и сжалась на своём сиденье. Её руки, лежавшие на коленях, стиснули маленький клатч. Победа. Первый укол достиг цели. Она промолчала. Она всегда молчала, проглатывая мои колкости, как горькое лекарство, которое, как она, видимо, верила, однажды сделает её счастливой. Наивная.

Дом Стаса был похож на все остальные в этом заповеднике для богатых – огромный, стеклянный, светящийся изнутри, как рождественский фонарь. На подъездной дорожке уже стояла вереница машин, одна дороже другой. Из открытых дверей доносились смех, музыка и звон бокалов. Запах гриля щекотал ноздри. Всё кричало о благополучии, успехе и безмятежности. Фальшивка. Всё это было фальшивкой, такой же, как и наш брак.

– Роман! Алика! Наконец-то! – Стас, мой бывший однокурсник, а ныне партнёр по паре проектов, сграбастал меня в медвежьи объятия. Он был полной моей противоположностью – громкий, вечно улыбающийся, пышущий здоровьем и оптимизмом. Иногда мне хотелось проверить, не на кокаине ли он сидит. – Мы уже думали, ты опять придумаешь себе срочные переговоры с китайцами!